на скамье у трактира.
Пётр сразу приказал кучеру остановиться и вышел на улицу.
— Ваше Сиятельство! — тут же поднялся дворецкий. — А я ждал Вас! — указал он на сидевшего рядом того самого пьяного мужчину, который накануне рассказал о покушении на их жизнь.
Пётр кивнул тому в приветствие и взглянул на спящего на соседней скамье человека, лицо которого было прикрыто шляпой…
— Вот потому и ждали мы Вас, — тихо сказал дворецкий. — Нам пришлось его несколько раз ударить… По шишкам на его голове можно сосчитать…
— Это он, точно, — кивнул пьяный рядом.
— Он не осмелился пройти к дому Хилковых, поскольку там уже долго находятся Генерал-губернатор с каким-то важным господином, — сообщил дворецкий. — Захотел обождать в трактире, а тут мы его и…
— Отличная работа! — воскликнул довольный Пётр и подозвал дозорных.
Те после краткого разъяснения схватили парня, пока был без чувств, и в городской карете повезли в полицию. Улыбаясь им вслед, Пётр повернулся к дворецкому:
— Можешь возвращаться домой, — вручил он ему денег на дорогу, после чего вложил в руку пьяного мужчины, оказавшегося таким полезным, тоже несколько монет:
— Вот…. но советую бросать с выпивкой. Занялся бы чем полезным.
— Так кому я нужен? — выдал тот.
— Вези его к нам, там пообщаемся, подыщем службу, — кивнул дворецкому Пётр, и тот растянулся в улыбку, словно помогает близкому другу.
Вернувшись к карете, Пётр открыл дверцу и помог любимой выйти:
— Ты всё слышала? Всё поняла?
— Да, милый, — улыбнулась та. — Но за княгиню почему-то переживаю. Не спокойно на душе. Может всё же как-то её спасти, успокоить? Мы ведь не враги ей.
— Боюсь, уже поздно, — взглянул на дом Хилковых Пётр.
Они не спеша прошли к воротам. На этот раз слуга без слов открыл для них двери. В доме же навстречу тут же вышел Генерал-губернатор и пригласил пройти в гостиную, где тем временем сидевшую в кресле княгиню Хилкову допрашивал важный пожилой господин…
— Судебный исполнитель привязался со мной сюда прийти, — шепнул Петру Генерал-губернатор.
— Гилберт выдал её? — догадался Пётр, а Иона, услышав всё, чуть вздрогнула от переживания за княгиню.
Видно было, как ей жаль её, жаль стоящих в стороне дочерей, с которыми встретилась взглядами. Только те, равнодушно наблюдая за матерью, молчали и кивали.
Прислушавшись к вопросам судебного исполнителя, Пётр кашлянул, а Генерал-губернатор сразу его представил. Тот поднялся с удивлённым взглядом:
— Вы занимались этим делом, не так ли? У Вас имеется ещё что против княгини или господина Коннора Гилберта?
— Имеется, но не против княгини, — заявил вдруг Пётр, удивив вопрошающего. — Пойман соучастник убийств и покушений на жизнь.
— Пойман? — вырвалось из груди княгини искреннее переживание.
Она сразу замолчала, опустив взгляд, а оглянувшийся судебный исполнитель спросил:
— Вы с ним были знакомы?!
— Он обманом привлекал к своим делам княгиню, — снова заявил Пётр прежде, чем княгиня посмела открыть рот для ответа.
— Прошу Вас разобраться в этом до конца и предъявить письменный отчёт, — посмотрел пронзительно судебный исполнитель.
Пётр понимал, что тот не верит ни единому слову, имея свой взгляд на произошедшее. Однако, не обладая доказательствами, явно оставил всё пока, как есть. Он откланялся, но у порога вновь взглянул на Петра и Генерал-губернатора так, чтобы остался осадок предчувствия возможного провала из-за лжи…
— Зря Вы защитили нашу матушку, — подошла к Петру Ольга. — Вы можете пострадать.
— Куда хуже? — улыбнулся он.
— Мерзавец мерзавцем останется, — выдала и сама княгиня Хилкова.
— Мама, — прослезилась Мария, взяв её за руку.
Она опустилась перед ней на колени, желая увидеть ту мать, которую когда-то знала, на которую нынешняя была совсем не похожа.
— Мамочка…. милая…. так хочется, чтоб ты однажды вновь вошла в комнату и просто поняла, пожалела.
— А я и пришла, и пожалела сразу, — отдёрнула та руку и отвела взгляд в сторону, словно боролась в себе с разумом и гордостью.
Не желая дольше задерживаться, чтобы быть свидетелем дальнейшей семейной драмы, Генерал-губернатор указал Петру на выход.
— Жду у кареты, как освободишься, — прошептал тот любимой, и она кивнула в ответ.
Пётр молча последовал за Генерал-губернатором. Они вышли на двор и медленно направились в парк, располагающийся неподалёку…
— Мне искренне жаль, но Вас пока отстранили, — начал говорить тот, на что Пётр вновь улыбнулся, видя переживание и желая успокоить:
— Я нуждаюсь в отдыхе в любом случае. А там… Как знать, что жизнь готовит.
— Вы правы, — кивал тот. — В наше неспокойное время всё резко меняется, так что всё возможно. Вы дарите мне надежду!
— Я рад её подарить… Она теплится и во мне, — признался Пётр и Генерал-губернатор остановился:
— Знайте только, нам нужны такие люди, как Вы.
— Запомню.
— Я пожелаю Вам чудесного отдыха. Вы не уезжаете далеко?
— Мы планируем немного путешествовать, — сообщил Пётр, вызвав добрую улыбку понимающего собеседника:
— Что ж, буду ждать возвращения Вашего и домой, и, как случай представится, на службу.
— Вам же здоровья да спокойной службы, пока меня нет.
— Вот потому Вы мне и нравитесь, — пригрозив шутливо пальцем, засмеялся Генерал-губернатор вместе с ним…
Молочный цвет, будто воздушная пена, перистых облаков смешивался с нежным светом солнечных лучей, а ласковый тёплый ветер приносил магический аромат цветов с поля. Иона вдохнула его полной грудью, остановив взгляд на отдыхающем на поляне у дома любимом, и пошла к нему навстречу…
Пётр полулежал в траве, покусывая травинку, и с улыбкой смотрел в ответ. Он ждал, когда милая подойдёт, плавно приближаясь, а трепет в душе рос от чувства крепкой любви…
— Кто же это у нас так рано пробудился да вновь сбежал от меня? — засмеялась Иона, сев рядом.
Она погладила любимого по его роскошным волосам, затянутым в хвост, и он вздохнул:
— Такую сладко спящую принцессу будить очень жалко. К тому же, тебе следует больше отдыхать. Не забывай, я строг, когда ты носишь ребёнка.
— Да, я знаю, мой друг, — снова засмеялась милая и стала покрывать его лицо нежными поцелуями. — Мой муж…. мой любовник…. моё всё… Я так боялась, что ты уехал без меня. И о, как я была счастлива найти тебя здесь.
— Я ждал тебя, — улыбался он. — Знаю, как будешь переживать и злиться, а потому решил всё же подождать… А хотя…. на самом деле, просто жду ответа от Разумовского, когда он сможет нас принять.
Иона помотала головой на то, как он дразнит, и склонилась ближе, одарив его губы поцелуем. Пётр сразу выбросил травинку и прижал любимую в свои объятия. Неотрывно целуя, он положил Иону на траву, а руки жадно гладили по талии и груди…
