— Войдите, — сказал он, поднимая голову от стопки бумаг, разложенных на письменном столе.
Вошла Эйслин. Он никогда не видел ее такой взволнованной.
Он встал из-за стола, готовый немедленно принимать меры, каковы бы они ни были.
— В чем дело? — спросил он с замиранием в груди. — Джо заболел? Ушибся?
— С Джо все благополучно, милорд. — Ее ирландский акцент уже заметно смягчился. Она ломала руки. — Мне не следовало… То есть мне следовало ожидать, что вы подумаете…
— Хорошо. — Он снова сел, чувствуя несказанное облегчение. — Что вас беспокоит, Эйслин?
Она глубоко вздохнула.
— Очень нелегко сказать такое. — Молодая няня вздохнула снова, и у Дункана возникло тревожное предчувствие. — Лорд Чедвик, я хочу вручить вам уведомление об уходе. Мне очень жаль.
— Эйслин, зачем вам уходить? — Дункан был поражен и не мог сдержать печали в голосе.
Он снова встал и подошел к ней.
Что будет делать без нее Джо? Эйслин была ему почти как мать.
Девушка кусала губы.
— Дело не в вас, милорд, и не в Джо. — Ее глаза налились слезами. — Если хотите знать, — ее голос задрожал, — я люблю его, как родного сына.
— Я знаю, что вы его любите. И я вам очень благодарен. — Дункан осторожно обнял ее за плечи. — Что же могло внушить вам мысль покинуть нас? Я вас очень ценю.
Она шмыгнула носом.
— Благодарю вас, милорд. Но мне придется уйти. Я… должна.
Он видел, что она дрожит, поэтому подвел ее к креслу и усадил.
— Прошу вас, сядьте.
Она присела на самый краешек, поставив ровно ступни на полу и сжав руки на коленях.
Дункан придвинул второе кресло и сел напротив.
— Расскажите мне, что случилось, — сказал он, как можно мягче.
Эйслин принялась рассматривать ковер на полу, затем подняла глаза на Дункана, потом снова уставилась на ковер.
— Моя сестра очень больна, — сказала она тихо. — Мне нужно ехать к ней.
— Печально слышать, — отозвался он. — Прошу вас, оставайтесь у сестры столько времени, сколько понадобится.
Последовала долгая, унылая пауза.
— Я не вернусь, — прошептала она. По ее щекам потекли слезы.
Наклонившись вперед, Дункан взял ее руки в свои.
— Моя дорогая девочка, почему же нет?
Она закрыла лицо руками.
— Она, наверное, умрет, — проговорила она сквозь пальцы. — Мне придется заботиться о ее детях.
— Конечно. — Дункан сжал ее руку. Он понимал. Но Джо будет тосковать без той, кого любил всем сердцем.
Эйслин взглянула на него огромными глазами, полными тревоги.
— Мне так жаль Джо! Должно быть, вы меня ненавидите. — Она утерла слезу.
— Я никогда не стал бы вас ненавидеть. — Однако как он скажет Джо? — Вы уверены, что не сможете вернуться? — мягко спросил он.
Она покачала головой.
Дункан положил ладони на колени и шумно вздохнул.
— Очень хорошо. Я вас понимаю. Нам всем будет очень вас недоставать, особенно Джо. — Сердце его сжалось. — Он будет плакать.
— И я буду по нему скучать. И по всем вам. — Ее голос задрожал от нахлынувших чувств, и она встала.
Дункан встал вместе с ней.
— Я напишу вам прекрасное рекомендательное письмо. И я намерен также выдать вам на прощание некоторую сумму, чтобы ни вы, ни семья вашей сестры не испытывали никаких денежных затруднений по крайней мере на ближайшие четыре года.
— Милорд, это очень щедро с вашей стороны, но в этом нет необходимости.
— Эйслин, вы это заслужили. Вы подарили мне четыре года душевного спокойствия, а этого не купить никакими деньгами. Это самое малое, чем я могу отплатить вам за любовь, которую вы дарили Джо, за поддержку, которую оказывали мне.
Она с трудом улыбнулась в ответ.
— Спасибо вам. Спасибо от всего сердца. — Эйслин снова всхлипнула.
Он проводил ее до дверей библиотеки.
— Сколько у вас времени до отъезда?
Она взглянула на него.
— Будет лучше всего, если я уеду завтра рано утром.
— Так скоро? — Наверное, зря он договорился поехать в оперу с семейством Шервуд. Не увидеть леди Маршу было бы большим разочарованием, но на душе у него было тяжело. Нужно бы остаться с Джо. Завтра утром мир его сына рухнет. Не сказать ли ему сегодня вечером? Или пусть уж прощание будет недолгим?
От похода в оперу ему лучше отказаться.
Да, именно так он и поступит.
В глазах Эйслин снова стояли слезы.
— Мне будет сущей пыткой видеть Джо. Боюсь, я буду рыдать до самого отъезда. — Она вздохнула. — Если нужно, я останусь, милорд. Еще на несколько дней, если надо. Я как-нибудь это устрою.
— Нет, — произнес он, — вам надлежит позаботиться о сестре. Она в Ирландии?
— Да. — Эйслин кусала губы. — Я родилась не в Дублине. В деревушке под названием Друмри. Сестра до сих пор там и живет.
— Что ж, вам предстоит долгое путешествие. Вы можете ехать, когда сочтете нужным. Похоже, что завтра с утра будет самое время.
— Да, — шепнула она. — И еще, лорд Чедвик…
— Да?
Ее лицо помрачнело.
— Я бы предпочла не прощаться с другими слугами, когда настанет время уезжать. А сегодня я останусь у себя в комнате. Кому-то придется позаботиться о Джо. Я не солгу, если скажу, что больна — голова болит так, что ломит виски. Когда приеду в Друмри, напишу им письмо. А силы мне понадобятся, чтобы попрощаться с Джо.
— Понимаю. Я скажу всем, что вам было необходимо срочно уехать вследствие болезни кого-то из ваших родных и вы были слишком расстроены и подавлены, чтобы поговорить с ними до отъезда.
— Вы очень добры, милорд. — И Эйслин его обняла.
Дункан обнял ее в ответ, и сердце у него заныло.
— Не знаю, как смогу выдержать прощание с вами обоими. — Она снова заплакала, намочив слезами его рубашку.
— Я буду рядом, когда вы будете прощаться с Джо, — сказал он доверительно, чтобы ее успокоить. — Он огорчится, но мы его отвлечем. Идите собираться. И не беспокойтесь из-за нас.
— Вы уверены?
— Да. Вам нужно быть сильной — ради себя самой. У Джо все будет хорошо, уж поверьте мне. Я позабочусь, чтобы так и было. И у меня тоже все будет хорошо. Мы выстоим.
— Да, милорд. — Отстранившись, она утерла слезы фартуком. — Вы прекрасный отец.
— Спасибо. — Он снова обнял ее за плечи. — Завтра утром, когда будете готовы к отъезду, приходите за мной. Я выйду вас проводить.
Несмотря на очевидное отчаяние, ее лицо немного повеселело.
— Спасибо вам, лорд Чедвик.
Дункан открыл перед ней дверь, и она вышла, не медля ни секунды. Он слышал ее приглушенные шаги по ковровой дорожке на лестнице, затем стук каблучков по деревянным ступенькам, ведущим на половину слуг.
Вскоре в доме воцарились тишина и покой. То ли будет менее чем через двадцать четыре часа!
Что ж, он ведь хотел отвлечься от мечтаний о леди Марше, не так ли? Вот и представилась такая возможность.
Он пошел проведать Джо. Смотрел, как он спит, и гадал: что будет, когда уйдут и другие девушки. А они уйдут, по тем или иным причинам.
Неправильно это. Дункан привык думать, что отлично устроил свой маленький мирок. Но теперь стало ясно, что Джо нужна надежная гавань. Гарантия, что какая-нибудь женщина полюбит его, как родного сына, на всю жизнь.
Джо нужна мать.
Глава 17
Часом позже, сидя за столом, Дункан взял из чернильницы перо и принялся составлять письмо маркизу и маркизе Брэди с изъявлениями сожаления.
В дверь снова постучали, на сей раз в дверь парадного входа. Дункан поднял голову. Бога ради, только не Финн. Только не сегодня. Он не расположен разбираться с его нуждами, претензиями и дурными манерами!
И он задал себе вопрос, который терзал его уже давно: эгоизм Финна — что это? Фамильная черта, которую он унаследовал от отца и которая, по счастью, не досталась ему, Дункану? Или способность думать лишь о себе явилась следствием осознанного выбора — в ущерб характеру?
Дункан не знал ответа, да и как его узнаешь?
В дверях библиотеки возник Дженкинс.
