Она беспомощно взглянула на него, но спустя мгновение сухо ответила:
– Они не касаются никого, кроме меня, сэр! А если вы поняли, что я хотела поставить вас на место, считая ваши вопросы неприличными, то позвольте сказать вам, что дальнейшее обсуждение этой темы я полагаю бестактным.
– Очень может быть, но вы мне так и не ответили.
– Больше я вам ничего не скажу!
– Значит, я с большой долей вероятности могу предположить, что в вашем прошлом сокрыта какая-то мрачная тайна, – не унимался он. – Но мне трудно в это поверить. Будь на вашем месте другая женщина, я бы предположил, что уехать из дому вас вынудил какой-либо скандал, например, несчастная любовь или неудачная интрижка с одним из местных сквайров.
Она презрительно улыбнулась и сказала:
– Умерьте свое воображение, мистер Карлетон! За моей спиной не осталось никаких мрачных тайн, и у меня не было любовных интрижек ни счастливых, ни несчастных!
– Так я и думал, – пробормотал он.
– И вообще, вести подобные разговоры – верх неприличия с вашей стороны! – сердито заявила она.
– Правда, не так ли? – согласился он. – Так все-таки, почему вы приехали в Бат?
– Ваша назойливость просто невыносима! – воскликнула она. – Я приехала в Бат, потому что захотела жить собственной жизнью, а не превратиться со временем в обычную тетю.
– Это я вполне могу понять. Но что заставило вас остановить свой выбор на Бате?
– Я выбрала его, потому что здесь у меня много друзей и потому что отсюда недалеко до Твинхем-Парка.
– И вы никогда не сожалели о своем выборе? Неужели Бат не кажется вам скучным?
Она пожала плечами.
– Иногда случается, но, полагаю, так бывает в любом месте, если вы живете в нем круглый год.
– Святой боже! Вы серьезно?
– О нет! Это преувеличение! Я часто навещаю своего брата и его жену, иногда езжу в гости к своей тете, которая живет в Лайм-Реджисе.
– Веселитесь до упаду, одним словом.
Она рассмеялась.
– Нет, я уже вышла из того возраста, когда на уме одно только веселье.
– Прекратите нести ерунду! – неожиданно резко заявил Карлетон. – Ваша юность осталась позади, хотя иногда я сомневаюсь в этом, но вы еще не достигли поры расцвета, так что избавьте меня от упоминаний о своих преклонных годах, девочка моя.
От негодования у нее перехватило дыхание, а от необходимости дать достойный ответ ее избавило появление Лусиллы, вернувшейся в гостиную в поисках подтверждения своей уверенности в том, что где-то в Лэндсдауне[28] лежат руины саксонской крепости, которую осаждал король Артур.
– А Ниниан говорит, что там нет ничего подобного. Он говорит, что такого исторического персонажа, как король Артур, вообще не существовало! Что все это выдумки и легенды! Но ведь это не так, правда? Об этом написано в путеводителе, и хотела бы я знать, что заставляет Ниниана думать, будто он умнее путеводителя!
– О боже! – пробормотал мистер Карлетон и поспешил откланяться.
На следующий день лорд Бекенхем явился на Кэмден-Плейс, чтобы принести извинения мисс Уичвуд. Поскольку слуги были заняты приготовлениями к вечернему приему, визит его пришелся очень некстати; Лимбури или Джеймс, привратник, наверняка сообщили бы его светлости, что мисс Уичвуд нет дома. К несчастью, Лимбури находился в кладовой, отбирая столовое серебро и бокалы для тридцати с лишним гостей, а Джеймс, которому помогали посыльный и две горничные, переставлял мебель в гостиной, и потому дверь лорду Бекенхему отворила совсем еще юная служанка, чья жалкая попытка пролепетать, что ее госпожа никого не принимает, не остановила его светлость. С высокомерной снисходительностью, которая повергла ее в трепет, он заявил, что мисс Уичвуд непременно уделит ему несколько минут своего времени, и вошел в дом. Девушка испуганно отступила перед столь уверенным вторжением, пояснив впоследствии Лимубри, который не преминул сурово отчитать ее, что он прошел мимо нее, как сквозь пустое место. Ей ничего не оставалось, как провести его в библиотеку в задней части дома и поспешно отправиться на поиски своей хозяйки. После бесплодных поисков на верхних этажах она обнаружила ее в подвале, совещающейся с шеф-поваром, так что Бекенхему пришлось довольно долго томиться в ожидании, пока наконец не появилась мисс Уичвуд.
Она была в не слишком благостном расположении духа и, коротко поприветствовав лорда, сообщила, что может уделить ему всего несколько минут, поскольку очень занята, и попросила его без долгих прелюдий перейти к делу, которое привело его сюда.
Его ответ обезоружил ее. Он сказал, не выпуская ее руки из своей:
– Я знаю, что сегодня вечером вы устраиваете прием, не так ли? Я задержу вас ровно настолько, чтобы вымолить у вас прощение за происшедшее вчера между нами в Питьевой галерее. Поверьте, лишь искренняя забота о вашем благополучии подвигла меня произнести слова, которые вы сочли неуместными и дерзкими. Я хочу заверить вас, мисс Уичвуд, что не вкладывал в них дерзости, и покорнейше прошу простить меня.
Ее негодование угасло. Она сказала:
– Разумеется, я прощаю вас, Бекенхем. Не придавайте этому слишком большого значения. Всем нам случается иногда наговорить лишнего.
Он прижался губами к ее руке.
– Вы слишком добры и слишком щедры ко мне. – Лорд был явно тронут. – Узнав от Гарри, что вы пригласили его и молодого Хоксбери на свой прием сегодня вечером, а меня обошли вниманием, я испугался, что сильно оскорбил вас и не заслуживаю прощения.
– Какая чепуха! – сказала она. – Я не пригласила вас, потому что это вечеринка для Лусиллы, и гости будут представлены исключительно девушками, еще не вышедшими в свет, их братьями и кавалерами и разбавлены несколькими заботливыми родителями. С ними вам будет скучно.
– С вами мне никогда не будет скучно, – просто ответил он.
Она вдруг представила, как он остается один и впереди его ждет долгий и пустой вечер, он чувствует себя никому не нужным, зная, что брат с приятелем отправились веселиться… Эннис стало жаль его, и, поддавшись минутному порыву, она сказала:
– Да приходите же, разумеется, если согласны терпеть общество детей и престарелых вдов.
Не успели слова эти сорваться с ее губ, как она пожалела о них. Слишком поздно Эннис вспомнила, что Бекенхем привык к одиночеству. Гарри редко случалось проводить вечера дома, а когда его упрекали в этом, он говорил, что Билл не нуждается в его обществе. Тереза, старшая сестра Бекенхема, жаловалась, что у него вошло в привычку удаляться в библиотеку после ужина, где он сосредоточенно изучает каталог своих сокровищ или переставляет в шкафах всевозможные безделушки.
