Александр плюхнулся на кушетку.
– Его светлость решил, что я должен занять наконец свое законное место в обществе. – И показал на разбитый стакан на ковре. – У старика припадки. Бьет посуду.
– Тебе следовало бы подумать о его словах, – отозвался Амадеус, удивив молодого человека. – Маркиз Базилдон будет вхож в светское общество. Это поможет нашему расследованию.
– Ты намекаешь на Паркхерста?
– Именно. Вчера вечером Барни упустил его, – ответил Амадеус, усевшись в кресло с подголовником. – И в результате новая жертва. Но преступник совершил свою первую ошибку, оставив тело на рынке в Смитфилде. Очевидно, джентльмен не знает, что подмастерья начинают работу очень рано.
Александр даже подскочил.
– Так у нас есть свидетель?
– Подмастерье заметил около рынка карету, – сказал Амадеус. – Он видел, как высокий джентльмен ударил полную даму, потом она скрылась в этой карете. Когда они уехали, этот подмастерье обнаружил труп.
– Он может опознать джентльмена?
– Нет. – Амадеус внимательно посмотрел на Александра. – Ты что, болен?
Александр покраснел.
– Я провел ночь у Женевьевы.
Констебль Блэк усмехнулся:
– А, любовная горячка.
В дверях появилась Фэнси Фламбо, заставив обоих мужчин вскочить на ноги. Она извиняюще улыбнулась:
– Дверь не заперта.
– Фэнси, это констебль Блэк.
– Смотрите! – Фэнси показала обезглавленные розы. – Кто-то сегодня ночью оставил это у меня на пороге. Это не мог быть убийца «с лепестками роз»?
– Или какой-то его подражатель. – Амадеус взял у нее цветы.
– Ты не переехала к отцу? – спросил Александр. Фэнси вздернула подбородок.
– Я отказываюсь его прощать!
Александр провел рукой по волосам. Эта вендетта могла стоить ей жизни.
– Если твой отец признает…
– Я не желаю предавать память моей матери и не признаю отца.
– Не советую вам жить одной, – предостерег ее Амадеус. – Собака у вас есть?
– Его светлость признал и Паддлза тоже.
Амадеус озадаченно посмотрел на нее.
– Паддлз – это мастиф семейства Фламбо, – объяснил Александр.
Губы констебля изогнулись в усмешке.
– Очень великодушно со стороны его светлости.
– Фэнси, прислушайся к здравому смыслу, – умолял Александр. – Ты не можешь… тот, кто оставил это, может вломиться в твой дом. И ты станешь очередной жертвой.
– Князь Степан провел ночь в моем доме. – Фэнси вспыхнула. – Но не в моей постели, не думай.
Александр не знал, как убедить ее в том, что она совершает серьезную ошибку. Фэнси была упрямее любого осла, а если на нее надавить, становилась раздражительной и сварливой.
– Переезжай на Парк-лейн, к сестрам, – уговаривал ее Александр. – Если ты этого не сделаешь, я просто сойду с ума от беспокойства.
– Ты ведешь себя, как Степан. – Фэнси посмотрела на констебля. – Алекс говорил вам, что моя сестра может помочь в расследовании?
– Фэнси! – Голос Алекса предостерегал ее, требуя молчать.
– Ваша сестра может помочь в расследовании? – переспросил констебль.
Фэнси кивнула:
– Господь благословил Рейвен особым талантом.
Амадеус выгнул бровь.
– Объясните.
– Рейвен владеет тайным знанием.
– У девочки бывают видения, – вмешался Александр. – Она рассказала о некоторых неизвестных нам фактах.
– Ей достаточно прикоснуться к вещам, чтобы восстановить картину событий, – добавила Фэнси.
Александр закатил глаза.
– Она еще утверждает, что может силой мысли передвигать предметы.
– Договорись о встрече с Рейвен, желательно здесь, – распорядился Амадеус. – Ее талант вполне может пригодиться.
Это удивило Александра.
– Ты серьезно?
– Почему нет? Надо использовать любую возможность. – Амадеус Блэк повернулся к Фэнси: – Или переезжайте к отцу, или наймите телохранителя. Жить одной – значит кокетничать с опасностью.
Степан опаздывал.
И, торопливо выпрыгнув из кареты, заколотил в дверь. Через мгновение дворецкий его брата открыл. Князь протиснулся мимо, бросив:
– Добрый день, Боттомс.
– Ваша светлость, княжны волнуются, что вы пропустите чаепитие, – сказал Боттомс. – Они ожидают вас в малой гостиной.
Степан улыбнулся. Сначала племянницы устраивали чаепития в столовой, но все время ссорились из-за того, кто должен сидеть во главе стола. Чтобы сохранить мир, Боттомс раздобыл круглый стол и каждую неделю ставил его в малой гостиной.
Однако равенство не устраивало старшую племянницу. Княжна Роксанна верховодила на чаепитиях, в точности как ее тезка, Роксанна Кемпбелл, герцогиня Инверари.
Пристроив на лицо извиняющуюся улыбку, Степан ворвался в комнату и сел на свое обычное место, напротив Роксанны. Четыре юные княжны по очереди садились по обе стороны от дяди. Сегодня рядом с ним сидели четырехлетние Лили и Элизабет, а пятилетние Салли и Наташа сидели по обеим сторонам от Роксанны.
– Ты опоздал, – упрекнула его Роксанна. Степан по очереди посмотрел на каждую княжну.
– Приношу извинения, дела задержали.
В комнату вошел Боттомс и вкатил чайный столик. Дворецкий расставил на столе сандвичи с огурцом и лимонные пирожные, поставил перед каждой княжной стакан с лимонадом, а перед князем – чайник и вышел из комнаты.
Степан съел сандвич, отхлебнул чаю и окинул взглядом племянниц. Отдавая дань уважения бесспорной королеве этих чаепитий, он спросил:
– Княжна Роксанна, что новенького на этой неделе?
Роксанна поставила лимонад на стол. Остальные девочки тоже.
– Капитан Грубиян оскорбил принцессу Солнечную.
Степан изобразил ужас.
– Что же он натворил?
Роксанна посмотрела на сестер и кузин.
– Не осмеливаюсь произнести.
Степан фыркнул. Внимательно наблюдавшие за ним племянницы захихикали.
– Дорогие, принцессе Солнечной было не до смеха, – заявила Роксанна, и юные княжны захихикали еще громче. – Разумеется, граф Добродушие ее защитил. Добродушие и Солнечная – парочка, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Дядя, – прошептала Лили, – а что значит «парочка»?
Степан наклонился к племяннице.
– Это значит, что Добродушие и Солнечная любят друг друга.
– Леди Высокомерие порвала с принцессой Солнечной, – сообщила Наташа.
– Какой ужас! – воскликнул Степан.
– Дядя, – прошептала Элизабет, – а что такое «порвала»?
– Леди Высокомерие не желает больше разговаривать с принцессой Солнечной.
– Лорд Приставала танцевал с леди Легкомыслие целых пять раз! – сообщила Элизабет.
– Репутация леди Легкомыслие погублена? – спросил Степан.
Элизабет пожала плечами:
