Ночной сорочки на Элиз не было, и ей пришлось завернуться в простыню. В смущении и гневе смотрела она на Паскаля, Сан-Аманта и Генри.
— Черт побери, что все это значит? — В голосе Рено звучала ярость.
— Подонок, мерзкий подонок! — закричал Паскаль, потрясая кулаком. — Я удушил бы тебя голыми руками!
— И я, — заявил Сан-Амант, лицо его было сурово.
Элиз переводила взгляд с одного на другого, потом обратила внимание на раскрасневшееся лицо Генри, крепко сцепившего руки. Наблюдая этот взрыв ярости, она чувствовала, как все у нее внутри холодеет. Ее первой мыслью было: «Откуда они узнали?» Потом она поняла, что дело не в этом: ведь они уже давно считают ее падшей. Их разъярило что-то более серьезное, чем страстная ночь, проведенная ею с Рено.
В комнате было прохладно. Рено невозмутимо подошел к камину, чтобы разжечь дрова, сложенные здесь же, и, не оборачиваясь, произнес:
— Если бы кто-то из вас сказал, чему я обязан столь ранним визитом, это помогло бы мне понять, чем вы так… недовольны.
— Мы открыли твой обман!
— Неужели?
— Мы узнали от твоего друга, что этот дом находится менее чем в десяти лье от форта Сан-Жан-Баптист. Десять лье! Туда же можно за один день дойти пешком!
У двери произошло какое-то движение, и в комнату с чашкой шоколада в руках вошел Пьер:
— Рено, дорогой, я очень сожалею. Я не знал, что это тайна.
— Ты держал нас здесь, как стадо баранов в загоне! — продолжал Паскаль. — Мы уже давно могли быть в форте или даже в Новом Орлеане. Почему ты так поступил? Почему, черт тебя побери?!
При этих словах Генри взглянул на Элиз и тут же отвел глаза, а лицо его и даже уши покраснели от смущения.
— А как вы думаете, почему?
— Я полагаю, что причина рядом с тобой в постели!
— Мы считаем, — сказал Сан-Амант, — что ты удерживал именно мадам Лаффонт, а остальные оказались в этом положении волей-неволей.
Элиз сидела, опустив голову, не в силах пошевелиться. Неужели это правда, и он сознательно ввел их в заблуждение? Если так, то не ради того, чтобы подольше наслаждаться ее благосклонностью, как думали другие. Он хотел обольстить ее, чтобы эту благосклонность завоевать, но от этого было не легче. Она ждала, что он опровергнет обвинения, но ждала напрасно.
Дрова в камине разгорелись, в комнате запахло горящей сосной и дубом. Рено обернулся:
— Если помните, я предлагал вам продолжить путь одним.
Сан-Амант сделал шаг вперед:
— Но ты оставил нас в неведении относительно расстояния, которое нам предстояло пройти, так как знал, что мадам Лаффонт ушла бы вместе с нами. Тебе надо было, чтобы мы все были здесь, и ты об этом позаботился. Мы как дураки били здесь баклуши только для того, чтобы ты мог подольше поразвлекаться с женщиной, которую принудил разделить твое ложе! Теперь наши друзья будут думать, что мы бессердечные негодяи, равнодушные к трагедии в форте Розали и к чувствам тех, кто дожидается вестей оттуда. Мы сибаритствуем здесь в то время, как все думают, что мы погибли вместе с нашими соседями.
— Нет-нет, по крайней мере в этом вы обвиняете меня напрасно. Я сообщил коменданту Сен-Дени, что все вы живы и будете у меня, пока не оправитесь от выпавших вам тяжких испытаний.
— Ты сообщил? — начал Паскаль, и ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. — Когда?
— Как только мы приехали сюда. Вечером того дня я уехал в форт на быстрой лошади и вернулся на следующий день к полудню. Кроме всего прочего, мне нужно было достать какую-то одежду для Элиз. Я знаком с одной женщиной в форте, у которой с Элиз почти один размер, и у нее большой гардероб. Она помогла мне.
Пораженные вероломством Шевалье, все молчали, но это продолжалось не более минуты. Паскаль начал ругаться, а в сузившихся глазах Сан-Аманта сверкнул гнев. Пьер взглянул на побледневшее лицо Элиз, на ее белоснежные плечи, на гриву золотисто-каштановых волос, рассыпавшихся по простыне, а потом повернулся к Рено. Он удивленно приподнял бровь и покачал головой, будто не веря, что его друг мог оказаться в таком затруднительном положении. Хмурый Рено только пожал плечами.
— Это правда? — требовательно спросила Элиз, наконец обретя дар речи. — Мы могли бы добраться до форта за несколько часов, если бы ты дал нам лошадей и показал дорогу?
Когда Рено посмотрел на нее, в его глазах мелькнула боль, но он не сделал попытки уйти от ответа:
— Это правда.
До сих пор Генри окаменело стоял, не сводя глаз с Элиз и Рено. Его взгляд был полон детской ревности, разочарования и гнева. Теперь он заговорил:
— Б-боже мой, если никто другой не н-накажет этого н-негодяя, это сделаю я!
Сан-Амант положил руку на его плечо.
— Спокойно, спокойно. Давай сначала послушаем, что он скажет.
Элиз смотрела только на Рено, не слыша ничего вокруг.
— Но ты же знал, что все откроется?
— Только тогда, когда это уже не имело бы никакого значения. По крайней мере, для меня.
— То есть после того, что произошло вчера вечером? Ты мог бы уже сегодня нам все рассказать?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет. Через несколько дней, через неделю.
«Когда устал бы от меня», — подумала Элиз, пристально всматриваясь в его окаменевшие черты. Он предполагал, что удовольствие от обладания ею не продлится дольше! А после этого ему было бы уже неважно, что думает она или любой из них…
— Послушайте, я сейчас спущу с него шкуру! — прорычал Паскаль.
— Умоляю, не надо насилия, я еще не закончил завтракать, — сказал Пьер, размахивая чашкой. — Я этого не допущу.
Это было своего рода напоминание, что Рено есть кому прийти на помощь, если бы они решились напасть на него все вместе.
— В этом нет смысла, — согласился Сан-Амант. — Все, чего мы требуем, это чтобы нас тотчас, как можно быстрее, доставили к месту назначения.
— Вы вполне можете добраться сами, — заметил Рено, склонив голову. — Мои вам наилучшие пожелания.
— Так ты отказываешься…
— Вы же теперь знаете, что это всего лишь десять лье. Совершенно случайно здесь проходит проселочная дорога, ведущая прямо к воротам форта.
— Так, — саркастически заметил Паскаль, — значит, ты и о дороге нам все наврал?
— Удивлен, что вы не додумались проехать по ней, когда были на охоте.
— Мы проехали немного… Ты сказал, что дорога идет только до границ твоих владений. Значит ли это, что твои земли простираются до самого форта?
Рено улыбнулся.
— Не совсем.
— Мы уедем через час, — заявил Сан-Амант, небрежно поклонился и вышел.
Генри направился следом, но у дверей остановился и резко обернулся:
— Мадам Лаффонт, вы поедете с нами?
