После этого мужчины ушли, и Саймон следом за Агатой вернулся в гостиную.
– Почему ты сразу не поставила на место этого молокососа?
– А зачем?
– Ты за неделю превратишь его в своего раба и отлично знаешь это.
– Сомневаюсь, что Далтона удалось бы превратить в раба. И он не молокосос.
Саймон прищурился.
– Ах вот ты о ком? Нет, только не он!
– А собственно, почему? – Агата вскинула голову, словно норовистая лошадь. – Мне он нравится. Кое-кому он кажется высокомерным, но когда его узнаешь поближе, выясняется, что это очень приятный человек. Возможно, он именно то, что мне требуется, и уж точно не Грифон.
– В таком случае кто он такой и почему находился в кабинете Мейуэлла?
– Полагаю, у него была для этого веская причина.
– И какая именно?
– Этого я не могу знать. Однако для всего, что ты делал, у тебя тоже была важная причина. Твой долг. – По щеке Агаты скатилась слезинка, и Саймон отвернулся, на чем свет стоит ругая себя за проклятую трусость.
Всю остальную часть дня дом был заполнен нескончаемым потоком посетителей. Снова приехали надоедливые Траппы и вместе с ними миссис Симпсон.
Миссис Трапп тут же занялась своим любимым делом – сплетнями, и Агата позволила ей молоть всякий вздор, радуясь тому, что расспросы закончились. Саймон же, выдержав всего десять минут, покинул комнату, и это тоже было хорошо.
– Вы давно знаете леди Уинчелл, миссис Трапп? – поинтересовалась Агата.
– О, она вошла в состав комитета приблизительно в то же время, когда вы начали помогать в госпитале… хотя я и прежде слышала о ней. – Миссис Трапп поуютнее уселась на диване, и Агата поняла, что сейчас последует какая-то сногсшибательная информация. – Вам это, конечно, не известно, дорогая, потому что вы недавно появились в Лондоне, но Лавиния Уинчелл… – Миссис Трапп наклонилась вперед и посмотрела в обе стороны, как будто желая убедиться, что их не подслушивают. – Она француженка!
Агата пристально взглянула на нее.
– Ну и что? Во времена террора сюда эмигрировало немало французов.
– Да, но не все жеманны, как она. Англичанке из хорошей семьи не нужны все эти ухищрения!
Она, кажется, совершенно забыла о том, что представители высшего света не должны рабски подражать французам во всем, начиная с мод и кончая поведением в обществе.
Кстати, дочери миссис Трапп с их квадратными физиономиями и большими ласковыми глазами очень напоминают – коров, подумалось Агате. Вот и сейчас они смотрели на нее и, медленно двигая челюстями, поглощали пирожные. Агата сделала усилие, чтобы не рассмеяться.
– Ваши дочери так привлекательны, миссис Трапп! Вы, наверное, уже рассматривали возможные кандидатуры для их замужества?
Миссис Трапп раздулась от гордости.
– А как же, миссис Эпплкуист?! Мы с мужем зондировали почву и теперь подумываем о том, чтобы дать им возможность выезжать еще один сезон. Следует иметь как можно больше вариантов, чтобы сделать правильный выбор.
Потом вдруг самодовольное выражение исчезло с лица почтенной леди, и она повернулась к Агате, чтобы извиниться:
– Прошу прощения, дорогая. Я совсем забыла, что вы никогда не узнаете, какое это чудо – иметь собственных детей.
Слова гостьи немедленно отозвались болью в сердце Агаты. Собственные дети… Между тем миссис Трапп продолжала говорить, сетуя на нехватку молодых мужчин, пригодных для вступления в брак, но Агата перестала ее слушать.
Что правда, то правда. У нее никогда не будет ребенка, потому что, несмотря на независимость, которую она всячески демонстрировала перед Саймоном и Джеймсом, она сможет выйти замуж только за того мужчину, которого полюбит всем сердцем.
За мужчину, который не мог и не хотел взять ее в жены. Агате хотелось убежать куда-нибудь на край света от боли, которая нарастала в груди и тут она встретилась взглядом с миссис Симпсон.
– Беатрис Трапп дура, – негромко сказала Клара. – Но она не хотела умышленно причинить вам боль.
– Я знаю. Просто мне и в голову не приходило… – Агата замолчала.
Миссис Симпсон сочувственно взглянула на нее.
– Не теряйте надежду, дорогая: она даст вам силы. – Потом она отступила на шаг и произнесла достаточно громко, чтобы слышали все: – Вы что-то побледнели, миссис Эпплкуист. Думаю, мы должны позволить ей немного отдохнуть.
Дамы засуетились и, словно стая птиц, выпущенных на волю, торопливо покинули «обиталище скорби», чтобы продолжить сплетничать где-нибудь в другом месте. Миссис Симпсон ушла последней, и Агата на прощание протянула ей руку.
– Спасибо. Вы помогли мне больше, чем думаете.
Оставшись одна, Агата вновь испытала приступ сожаления из-за того, что ей пришлось всех обманывать. Кажется, она была сыта по горло ложью.
Но ей предстояло осуществить еще один, акт предательства. Она собиралась вновь соблазнить Саймона.
Тем временем наверху Саймон пытался выжать из Джеймса всю возможную информацию. Он заставлял его повторять историю снова и снова – сначала до конца и с конца до начала.
Джеймс был достаточно хорошо знаком с этим методом получения информации, но он еще недостаточно окреп, и даже со своего места в кресле у камина Саймон видел, как он побледнел.
– Не знаю, Саймон! Не помню, чтобы я упоминал какие-нибудь другие имена… и вообще не помню, что упоминал какие-либо имена.
– Думай, Джеймс! Я не смогу отправить другого человека, пока не буду знать, сколько «лжецов» разоблачено.
В дверь постучали, и в комнату Джеймса вошла Агата с чайным подносом.
– Ну вот, на сегодня визиты закончились, и я подумала, что вам, возможно, захочется подкрепиться.
– Извини, сестричка, но у нас нет времени на еду. Разве что его высочество позволит сделать перерыв…
– Не язви, Джеймс. Саймону это нравится не больше, чем тебе. – Агата поставила поднос, на котором стояли две чашки и достаточное для двоих количество деликатесов, так что Саймон мог найти некоторое утешение хотя бы в том, что Агата не хочет уморить его голодом.
Джеймс взял чашку чая.
– Агги, я хочу немного отвлечься. Расскажи мне, что нового в Эпплби.
– Ну, в этом году был очень обильный окот, и за ягнят, которых продали на мясном рынке, мы получили самую высокую цену. Стрижка прошла как обычно, и шерсть еще до сих пор укладывают в тюки. – Агата села рядом с Джеймсом и продолжила рассказ: – В этом году яблоневый сад почти не пострадал от морозов, так что я надеюсь на хороший урожай яблок…
Джеймс усмехнулся.
– Ты говоришь так, будто управляешь имением вместо Мотта, – поддразнил он.
Агата печально посмотрела на брата.
