романтично, – заметила Хэтти.
– Ну да, – согласилась Люси, стремительно что-то записывая, – заколдованный замок изрядно отвлекает от всяких мелочей. Однако мораль сказки такова: неважно, насколько страшно чудовище, жертвенная любовь непременно превратит его в прекрасного принца.
Хэтти бросила на подругу угрюмый взгляд.
– Почему ты не скажешь прямо?
Люси промокнула написанное пресс-папье.
– Блэкстоун в принца не превратится, сколь бы терпеливой и любящей ты ни была. Сказки отражают наши мечты, а не реальность. Сюжеты о том, как женщины привязываются к мужчинам, которые им не глянулись, стары как мир, ведь всем нам нужна надежда. На самом деле мученичество женщины не изменит мужчину, не желающего меняться. Помнишь дурацкую поэму Пэтмора? [5]
Леди слишком кротка и смиренна,
Чтобы попрекать его в сердцах,
Ожидает раскаянья джентльмена
С прощением в тоскливых глазах.
– Когда – точнее, если – ты к нему вернешься, Хэтти, не пытайся пристыдить мужа тоскливым взглядом.
К досаде Хэтти, Люси угадала – именно этим она и собиралась его пронять.
– Так что же мне делать, по-твоему? – излишне резко поинтересовалась она.
Люси зажгла спичку и расплавила сургуч.
– Будь красавица мужчиной, она убила бы чудовище без малейших колебаний, вместо того чтобы в него влюбляться. Поэтому советую вот что: заставь мужа заслужить твою благосклонность. Мужчины редко ценят то, что получают даром.
– Заслужить, говоришь, – пробормотала Хэтти. – Легко сказать, когда у него все козыри…
Прямо у нее на глазах прекрасное, как у эльфийской девы, лицо Люси превратилось в рожицу проказливого пикси.
– Если он не умеет вести себя прилично, не лучше ли тебе пожить у Аннабель? Она точно не откажет, а герцог даже Блэкстоуну не по зубам.
Хэтти поерзала на козетке. Доставлять неприятности подругам своими невзгодами, в которых она же и виновата, казалось чертовски неправильным. Уже то, что она столь свободно делится семейными дрязгами с Люси, – серьезное нарушение всех табу.
– Монтгомери еще не оправился после скандала, который поднялся вокруг его женитьбы, – напомнила Хэтти. – А мистер Блэкстоун имеет на меня законные права – он может настоять на моем возвращении. Если откажусь, меня посадят в тюрьму… Сама знаешь!
Люси сложила письмо и запечатала.
– Не обязательно принимать решение сегодня. – Она взяла письмо и другие документы, перевязала бечевкой и вручила сверток Хэтти. – Твой спасательный набор, – пояснила Люси, – пропуск в Митилену.
– В Митилену?! – Хэтти взяла бумаги с опаской. – Я думала, в наши дни амазонки существуют лишь в мифах.
Люси усмехнулась.
– Кое-где они есть. Этот анклав находится недалеко от Марселя. Его организовала группа художниц, и о нем мало кто знает, потому что он служит убежищем для женщин.
– Марсель, Франция, – прошептала Хэтти. – Ты знаешь, я мечтаю о Франции!
– Конечно. Вот здесь – десять фунтов, – Люси потянула за угол конверта, – а здесь – подробная инструкция, как добраться до Митилены, рекомендательное письмо и разрешение британского консула на проезд до Франции из любого нашего порта.
Хэтти стиснула связку бумаг.
– От самого Мерси?
– Разрешение консула, разумеется, подделка, – призналась Люси, – зато превосходная, проблем у нас никогда не возникало.
Хэтти знала, что к услугам Люси была целая сеть контрабандистов. Подруга использовала ее, чтобы помогать женщинам, которые хотят исчезнуть. При мысли об этом у Хэтти подвело живот. Прежде ей и в голову не приходило, что она может стать одной из них.
– Ты действительно хочешь, чтобы я навсегда уехала во Францию?
– Разумеется, нет! – воскликнула Люси. – Но иногда женщине нужен билет, которым она может воспользоваться по собственному усмотрению и не полагаться ни на чью милость. Это – твой билет. Можешь держать его в ящике стола и чувствовать себя хозяйкой положения.
Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! Хэтти поднесла сверток к носу.
– М-мм, – протянула она. – Так пахнет Монмартр!
Люси это позабавило.
– Монмартр, – повторила она. – И чем же он пахнет?
– Приключениями, модой и великолепной живописью!
* * *
Пока Хэтти ехала в экипаже до Сент-Джеймс, ей казалось, что билет в один конец у нее за корсажем сияет ярко, словно маяк в ночи. Идея переночевать в доме родителей, чтобы выказать свое недовольство мужу, представлялась ей удачной до тех пор, пока она не очутилась на крыльце.
– Мисс Гринфилд… Прошу прощения, миссис Блэкстоун.
Хэнсон открыл дверь пошире, и его водянистые глаза восторженно вспыхнули. Он отступил в сторону, оживленно взмахнув рукой. Сердце Хэтти заныло при виде немолодого лица дворецкого, тщательно зачесанных назад седых волос, стариковской походки, жестко накрахмаленной рубашки и воротничка.
– Боюсь, мистера и миссис Гринфилд нет дома, – сообщил Хэнсон, проследив, как горничная берет у Хэтти шляпу и шаль, одолженные Люси.
– Когда вернутся?
– После ужина. Их пригласили в Суррей.
Тяжесть в груди прошла. Встречаться с отцом Хэтти вовсе не хотелось – к возвращению родителей она предпочла бы укрыться в своей старой спальне.
– Как насчет Закари – он дома?
Жизнерадостное настроение Хэнсона исчезло, словно улитка в раковине. Вид у него стал еще более чопорный, если это вообще возможно.
– Да, дома.
– Где же он?
– Хм-м. Полагаю, в библиотеке, мадам.
Дворецкий тащился позади нее подозрительно медленно, будто надеясь, что и она замедлит шаг. Сердце Хэтти тревожно забилось.
– В чем дело, Хэнсон?
– Существует вероятность, – поморщился он, – что мистер Закари не в состоянии принимать гостей.
– О нет! Он что – болен?
– Это не вполне то слово…
– Каких таких гостей, Хэнсон?! Я же его сестра! – Хэтти бросилась по коридору в библиотеку, больше не заботясь об отставшем дворецком.
Она распахнула тяжелую дверь.
– Закари?
Тишина. Хэтти прошлась вдоль темных, пыльных книжных полок, заглянула за кушетки и кресла у холодного камина.
– Зак?
– Хэтти Помпончик? – В проеме, ведущем в смежный кабинет, возникла пошатывающаяся фигура.
– Зак! – Она бросилась к нему и взяла за руку.
Он опустил взгляд на их сомкнутые руки, потом недоверчиво посмотрел на ее лицо, словно не веря, что сестра настоящая. Глаза у него были пустые, мутные, налитые кровью.
– Почему ты здесь, дорогая?
Хэтти отшатнулась – от брата сильно разило виски. В кабинете при библиотеке находился солидный запас, и, судя по висевшему в воздухе амбре, Зак его опустошил.
– Ну ты даешь, братец! Так напиться средь бела дня…
Он прищурился.
– Уверяю тебя, сейчас часов шесть вечера.
Это было на него не похоже – обычно Зак отличался умеренностью и пить умел.
– В чем дело? – спросила Хэтти. – У тебя неприятности?
Он высвободил руку, схватил сестру за плечи и отодвинул от себя.
– Дай-ка посмотреть. – Он прищурился сильнее. – Вроде бы цела и невредима.
Хэтти засмущалась и подумала, как неловко встречаться с братом после первой брачной ночи, которой, кстати, и не было.
Похоже, Закари
