– Я обещала, что вы будете вести себя тихо и мирно, но вы не сдержали слова. Больше я никогда не пойду вам навстречу. К вам приходил ваш брат.
– У меня нет брата.
– Он сказал, что он ваш брат.
Я стала мучительно рыться в воспоминаниях.
– Его имя случайно не Ричард?
– Он не говорил мне, как его зовут.
– Я знаю его, – признала я и встала с кровати. – Оно тут, оно тут, только я прятала его от ваших вездесущих глаз, как и все остальное. Но где оно? Под периной? В башмаке? На шкафу? В кармане моего красного платья? Где, где это письмо? Оно короткое, потому что, насколько я помню, Ричард терпеть не мог длинных писем. «Дорогой Ричард, пожалуйста, забери меня отсюда. Я умираю здесь от холода и тьмы».
– Без толку бегать и искать письмо, – сказала миссис Пул. – Все равно он ушел и не вернется. Во всяком случае, я бы на его месте ни за что не вернулась.
– Я не помню, что случилось, – призналась я. – Ничего не помню.
– Когда он вошел, то не узнал вас, – напомнила миссис Пул.
– Зажгите огонь, – попросила я. – А то мне страшно холодно.
– Этот джентльмен, – продолжала она, – приехал неожиданно и тотчас же потребовал увидеться с вами. И как же вы его за это отблагодарили? Вы бросились на него с ножом, а когда он вырвал нож, то вцепились зубами ему в руку. Больше вы его не увидите. Но где вы раздобыли нож? Я сказала им, что вы стащили его у меня, но на самом деле меня так легко не проведешь. Я-то знаю таких, как вы. Меня не обвести вокруг пальца. Похоже, вы купили его в тот день, когда я выводила вас погулять. Я тогда сказала миссис Эфф, что вам нужно немного побыть на свежем воздухе.
– Когда мы были в Англии, – произнесла я.
– Что за глупость. Мы и сейчас в Англии.
– Не верю, – возразила я. – И никогда не поверю! В тот день мы отправились в Англию. Помню высокую траву, светло-зеленую воду, в которую смотрелись высокие деревья. Это и есть Англия, думала я. Живи я здесь, я бы быстро поправилась, и наконец стихли бы эти странные звуки в моей голове. Я попросила побыть здесь еще немного, и миссис Пул села под дерево и задремала. Мимо ехала повозка, запряженная лошадью. В ней была женщина. Она и продала мне нож. Я отдала ей за него медальон, который носила на шее.
– Значит, вы не помните, что набросились с ножом на того джентльмена? – продолжала Грейс Пул. – Я сказала, что вы обещали хорошо себя вести. «Мне надо с ней поговорить», – сказал он мне тогда. В общем, я его предупредила, но он настоял на своем. Я тогда была в комнате, но не слышала, что он говорил, и запомнила только обрывок фразы: «Я не могу официально вмешиваться в ваши с мужем отношения». Не успел он произнести слово «официально», как вы бросились на него с ножом, а когда он стал выкручивать вам руку, вы укусили его. Неужели вы ничего не помните?
Теперь я вспомнила, что он и правда не узнал меня. Он посмотрел сначала на меня, потом направо, потом налево, словно пытаясь найти то, что было ему нужно. Затем он еще раз поглядел на меня и заговорил со мной так, словно я для него была совершенно чужая. А что прикажете делать, когда с тобой так разговаривают? Почему вы надо мной смеетесь…
– Зачем вы спрятали мое красное платье? В нем он меня узнал бы.
– Никто не прятал ваше платье, – возразила она. – Оно висит в шкафу. – Посмотрев на меня, Грейс добавила: – Бедняжка, вы, видать, не понимаете, сколько времени тут пробыли…
– Напротив, – возразила я. – Только я-то и знаю это. Сотни дней, сотни ночей… Все они появлялись и уходили, и я не могла их удержать. Но это не важно. Для меня имеет значение не время, а то, что можно удержать в руках, как мое красное платье. Где оно?
Грейс Пул кивнула в сторону шкафа, и уголки рта чуть опустились вниз. Не успела я повернуть ключ в шкафу и отворить дверцу, как увидела его: оно полыхала, как пожар, как закат. Как огненные цветы.
– Если тебя похоронят под огненным деревом, твоя душа устремится ввысь, когда оно зацветет, – сказала я. – Об этом можно только мечтать.
Грейс Пул покачала головой, но не двинулась с места, не коснулась меня.
Я почувствовала слабый запах, исходивший от платья. Потом он усилился. Пахло красным жасмином, корицей, пылью, а также цветком лайма. Пахло солнцем и дождем.
На мне было платье именно такого цвета, когда в последний раз меня навестил Санди…
– Итак, настало время прощаться?
– Настало время прощаться.
– Но я не могу оставить тебя так, – сказал он. – Тебе плохо.
– Ты попросту тратишь время, – сказала я. – А у нас его так мало.
Санди часто приходил навестить меня, когда того человека не было и я выезжала на прогулку в коляске. Слуги, конечно, знали об этом, но помалкивали.
Теперь у нас совсем не было времени, и мы стояли в той дурацкой комнате и целовались. Стены были украшены веерами. Мы и раньше часто целовались, но совсем по-другому. Сейчас были поцелуи жизни и смерти, но понять это можно только потом, когда пройдет время. Белый пароход дал три гудка: первый грустный, второй обычный, третий прощальный.
Я сняла красное платье с вешалки и приложила его к себе.
– Неужели в нем я выгляжу беспутной, порочной? – спросила я Грейс.
Это сказал мне тот человек. Он узнал, что в доме бывал Санди, что мы с ним встречались. Уж не знаю, кто ему донес. «Беспутная дочь беспутной матери!» – бросил он мне тогда в лицо.
– Уберите платье и поешьте, – сказала мне Грейс. – Вот ваш серый халат. Ума не приложу, почему они не подберут вам что-нибудь получше. Они ведь люди состоятельные.
Но я держала красное платье в руках и думала: а не сделали ли они самое страшное, на что были только способны? Не подменили ли они это платье? Но если это не мое платье, то почему у него такой старый, знакомый запах?
– Не надо так стоять, вы же вся дрожите, – сказала Грейс с непривычной участливостью.
Я разжала пальцы. Платье упало на пол, а я стояла и смотрела то на платье, то на очаг, то снова на платье.
Потом я накинула серый халат и сказала Грейс, что не хочу есть. Кормить насильно она меня не стала, хотя иногда это делала.
– Это даже хорошо, что вы не помните вчерашний вечер, – заметила она. – Джентльмен упал без чувств, и начался жуткий переполох. Все вокруг было в крови, а мне попало за то, что я не уследила за вами и позволила вам на него напасть. Через несколько дней приедет сам хозяин, но не надейтесь, что я стану вам помогать. Вы зашли слишком далеко, и вам уже никак не поможешь.
– Если бы на мне было мое красное платье, – сказала я, – Ричард сразу узнал бы меня.
– Красное платье, – повторила Грейс и рассмеялась.
Я посмотрела на платье, валявшееся на полу. Мне показалось, что комната объята огнем. Платье было красивое, и, глядя на него, я вспомнила, что должна сделать. Я сделаю это очень скоро. Главное, опять не забыть об этом…
