Оставшись один на один, Пескара изменил тон и уже мягко продолжал:
— Иудей. Ты ведь иудей, не правда ли?
— Так говорил мой отец. Пескара кивнул.
— Так как я не вижу другого способа спасти его жизнь, я поверю тебе и позволю перевезти Родриго в Марсель. Заботься о нем как следует, лекарь. Как твое имя? На случай, если я заболею, когда снова окажусь в Провансе, — шутя добавил он.
— Торрес. Бенджамин Торрес из Эспаньолы. Генерал резко поклонился.
— Передай Риго, что я желаю ему счастья в новой жизни. Но если она ему надоест, он снова может присоединиться ко мне в борьбе за выдворение французов из Италии. Он приказал подать перо и чернила и выписал пропускную грамоту для Бенджамина и Риго. Затем отдал приказ о выделении охраны для капитана де Лас Касаса и его врача,
Стоя над человеком, лежащим без сознания, и изучая его лицо со смешанным чувством страха и удивления, Исаак Торрес ощущал тяжесть всех своих семидесяти девяти лет.
Почти не оставалось никаких сомнений в том, что это сын Аарона Торреса. Сколько лет прошло…
Кем стал этот, чужой для них человек, выросший среди испанских христиан, в бедной семье — наверное, суеверных неграмотных людей…
Наваро может воспринять в штыки известие о том, что его предки были иудеями. Он ведь был наемным убийцей, одним из этого сброда, несущего разорение Провансу. Как саранча, они снова наводнили Италию.
Как будто читая дядины мысли, Бенджамин попытался рассеять его сомнения.
— Наш отец принимал участие в мавританских войнах. Он тоже сражался на стороне испанской короны.
— И какова же награда? Его родители, брат и сестра погибли на костре инквизиции, остальные члены семьи были вынуждены бежать из Кастилии и нашли ненадежное убежище здесь, в Марселе. Этот человек вырос в атмосфере нетерпимости — нетерпимости христиан к иноверцам. Хорошо, Бенджамин, если он не направит свой христианский меч хотя бы на тебя…
— Я знаю, что он обижен. Он считает, что отец бросил его. Если Наваро умрет, так и не встретясь с отцом, его сердце будет разбито.
Исаак был вынужден признать свое поражение:
— Я лишь предупредил тебя. Мы только будем должны…
Громкий стук в дверь спальни прервал их тяжелый разговор.
— Его честь Иуда Талон и леди Мириам ожидают внизу, — объявил слуга. Бенджамин просиял.
— Мириам! Уже несколько месяцев мы не виделись. Исаак рассмеялся.
— С первым же лучом солнца я послал весточку Талонам о твоем счастливом возвращении. Они очень волновались, узнав о кораблекрушении. Это чудо, что ты не утонул. Иди, пусть твоя нареченная своими глазами убедится, что ты жив.
Выходя из комнаты, Бенджамин еще раз беспокойно обернулся к Наваро:
— Я хочу посоветоваться с ней по поводу брата. Она читала некоторые арабские и древнееврейские рукописи, которые кое в чем противоречат Галену относительно выбора средств лечения в подобных случаях…
Мириам не отрываясь смотрела большими серыми глазами на заросшее щетиной изможденное лицо своего возлюбленного. Ее отец стоял чуть поодаль, глядя мимо молодой пары на Исаака.
— О, Бенджамин, мы так переживали за тебя. Как ты попал сюда, ведь кругом имперские войска? — спрашивала Мириам, поспешно оглядывая его.
— Это длинная история, и притом весьма удивительная, ведь мы прошли сквозь имперские войска с помощью самого генерала Пескары, — сказал Бенджамин. — Армия сейчас на пути назад, в северную Италию. Осада снята.
— Хвала Господу, — произнес нараспев Иуда. Исаак прошел через обширный зал по блестящему полу розового мрамора и церемонно приветствовал Иуду Талона. Давние конкуренты в торговых делах, теперь они предпочитали помогать друг другу ввиду близящегося объединения их семей после брака Бенджамина и Мириам.
— Входите, Иуда. Оставим этих молодых людей рассказать друг другу, как они перенесли разлуку. Только вчера я получил известие о том, что один из ваших кораблей, отплывших из Блистательной Порты, благополучно прибыл в гавань.
— Как вам всегда удается так быстро узнавать новости? Да, да, — сказал Иуда, тут же забыв о своем вопросе, когда они вошли в открытую комнату, где слуга ждал их с вином и фруктами. — Я получил тюк самой дорогой одежды из золотой парчи и редкие специи — сладкий шафран и душистый перец…
Когда голоса стариков затихли, Мириам подошла ближе и нежно прикоснулась к лицу Бенджамина длинными тонкими пальцами.
— О, Бенджамин, я так испугалась.
— Ты никогда ничего не боялась, — возразил Бенджамин, притянув ее k себе и прижавшись к ее губам.
— Ты измучен и нуждаешься в отдыхе, — отстранившись, сказала Мириам.
— И это слишком людное место. Идем, — нежно проговорил он, подталкивая ее вперед одной рукой.
Рука об руку они отправились в сторону библиотеки, их любимого места, где можно было уединиться. Войдя, Бенджамин наполнил два кубка вином, разбавленным водой.
— Мне нужно поговорить с тобой об очень важном… Мириам выжидающе смотрела на Бенджамина.
— Я нашел своего брата Наваро в имперской армии.
В ее глазах промелькнуло изумление.
— Тот мальчик… наполовину индеец… который пропал, когда ты еще не родился, здесь?
Бенджамин быстро пересказал все подробности: начиная кораблекрушения и ранения капитана армии Пескары и кончая их прибытием вчера вечером в дом дяди Торреса.
Его рана смертельна, Мириам. Боюсь, что он не выздоровеет, — закончил свой рассказ Бенджамин.
— Как ты можешь быть уверен, что этот Родриго де Лас Касас, испанец, — твой брат? — перебила его Мириам, сомневаясь во всем услышанном.
— Идем, — сказал он, ставя свой кубок и беря ее за руку. — Сейчас ты сама убедишься в моей правоте.
Они направились в комнату больного, которая находилась в конце длинной галереи на втором этаже…
Вздох Мириам раздался в неподвижной холодной тишине, когда Бенджамин отдернул полог кровати. Она перевела взгляд с Риго на Бенджамина.
— Теперь ты понимаешь, почему у меня нет никаких сомнений, — сказал он тихо. — Да еще эти глаза, Мириам, глаза Торресов, такие синие на этом черном лице.
В этот момент тот, кого они так внимательно разглядывали, застонал во сне. Мириам протянула руку и профессиональным движением дотронулась до лба, потом осторожно прижала пальцы к пульсирующей вене на шее, чтобы послушать пульс.
— У него жар. Ты дал ему какое-нибудь успокоительное?
— Настойку макового сока. Но рана не затянулась, и я боюсь, что у него снова откроется кровотечение. Мне нужна твоя помощь, Мириам, — сказал Бенджамин горячо. — Помнишь женщину, которую ранил дикий кабан во время охоты в прошлом году? Ты сшила ей рану…
