– Ну и как – ты справилась?
– Конечно. Вообще-то Оуэн заявил, что это не считается из-за того, что меня тошнило…
Джеймса передернуло.
– Ты… э…
– Немножко. Но ты сказал, что о рвотных позывах ни слова не было сказано, так что договор я выполнила и могу остаться.
– Понятно. – Он оглянулся через плечо на террасу. – Стало быть, ты хотела выразить мне свою признательность… Что же, ты ее выразила. Отлично. Вернемся в бальный зал?
Со смелостью, которая шокировала даже ее саму, Оливия положила ладонь ему на ногу, точнее, на твердое мускулистое бедро.
– Я еще не все тебе рассказала.
Взгляд его метнулся на ее руку.
– Не уверен, что у нас есть время для всей истории, Оливия. Мы здесь уже четверть часа, а ты все еще в тысяча восемьсот седьмом.
Она повернула голову так, что ему пришлось посмотреть ей в глаза.
– Я ждала десять лет, чтобы поведать тебе о своих чувствах. Пожалуйста, дай мне закончить.
Джеймс накрыл ладонью ее руку – ту, что все еще лежала у него на бедре, и Оливия ощутила тепло, которое постоянно растекалось по всему телу…
– Если кто-то обнаружит нас здесь наедине, – как будто издалека услышала она его голос, – твоя репутация будет загублена. К тому же твой брат убьет меня на месте. Если ты считаешь, что тебе еще есть что сказать, мы могли бы встретиться в другой раз.
– Это не займет много времени, – перебила его Оливия, почувствовав, что он отдаляется, и удвоила свою решимость. – В тот день я еще не была влюблена, но именно тогда это началось. Каждое лето я узнавала все больше о тебе, и ты всегда относился ко мне с уважением, а не как к надоедливой младшей сестренке Оуэна. Я жила ради тех минут, когда вновь увижу тебя.
– Это было всего лишь детское увлечение, – возразил Джеймс.
От обиды у нее на глазах выступили слезы.
– Тогда почему я ждала тебя? Почему меня просто убивает мысль о том, что ты уезжаешь в Египет? Почему я мечтаю о тебе каждую ночь?
Джеймс встал и медленно провел ладонями по лицу.
– Ты сама не знаешь, что говоришь.
Оливия вскочила со скамейки и приблизилась к нему.
– Посмотри на меня, Джеймс. Я не маленькая девочка. – Она уперла руки в бока. – Это не детская влюбленность – уже нет.
– Ты что, выпила?
Она испустила тяжкий вздох – как он мог такое спросить…
– Ну сделала пару глотков бренди, но это было несколько часов назад.
– Ты неисправима, тебе это известно?
Она принялась теребить локон, искусно завитый и красиво лежавший на ее правом плече.
– Я вижу, что шокировала тебя: уже во второй раз за вечер, – и рада этому.
Он стиснул челюсти, и ей ужасно захотелось дотронуться до чуть заметной синевы проступавшей на подбородке щетины.
– Меня так и подмывает вернуться в бальный зал и сообщить твоему брату, что следовало бы найти тебе дуэнью, чтобы глаз с тебя не спускала до конца сезона.
Всякий раз, как он взмахивал рукой для выразительности, ткань фрака натягивалась, и Оливия придвинулась к нему так близко, что ее грудь едва не соприкасалась с его торсом – тем самым, что она некогда лицезрела во всем его обнаженном великолепии. От него пахло кожей, чернилами и еще немножко виски. Это был такой мужской запах, что у нее перехватило дыхание.
– Ты этого не сделаешь.
Мрачная улыбка осветила лицо Джеймса.
– О, еще как сделаю!
Сердце ее забухало в груди словно молот. Она поняла, что именно должна предпринять.
И прежде чем смелость покинула ее, Оливия закинула руки ему на шею, привстала на цыпочки и поцеловала.
Джеймс резко втянул воздух, когда тело Оливии прильнуло к нему, схватил ее за локти и разорвал объятие.
– Что, черт возьми, ты делаешь?
Она чуть отступила и прижала одну руку ко рту, а вторую – к животу.
– Это безумие, – пробормотал он, но скорее самому себе.
Кровь его бурлила – и вовсе не от желания. Как посмела Оливия посягнуть на дружбу? Теперь отношения между ними уже никогда не будут прежними. Не будет больше игривого подшучивания, мягкого поддразнивания. Она все испортила, в том числе и дружбу с ее братом.
И если сейчас есть что-то, в чем он меньше всего нуждается, так это скандал. Или какая-нибудь мелодрама. Ему не нужно ничего, что может помешать его планам!
– Я согласен сделать вид, что ничего этого не было, – осторожно проговорил Джеймс. – Хотя, по сути, так и есть.
Грудь ее вздымалась и опадала над краем декольте, которое, на взгляд Джеймса, было чересчур откровенным. Его потрясло, что Хантфорд позволил сестре выйти из дому в таком платье. Дыхание ее сбивалось – того и гляди заплачет. На то, что он ее оттолкнул, она никак не ответила.
Джеймс сосчитал про себя до десяти, чтобы успокоиться. С чего вдруг Оливия вобрала себе в голову всю эту чепуху? Как джентльмен, он должен по-доброму, но твердо сообщить ей, что, конечно, польщен, но не может ответить взаимностью.
И, главное, быстро отвести ее к брату.
Он протяжно выдохнул, схватил ее за руку и потащил назад, к скамейке.
– Давай присядем.
Хоть раз она послушалась его без возражений. Оливия, казалось, взяла себя в руки, но нижняя губа у нее дрожала, и он почувствовал себя негодяем.
– Прости, что так отреагировал, но все это очень неожиданно…
– Я понимаю, – не поднимая глаз от рук на своих коленях, едва слышно произнесла Оливия.
Джеймсу было больно видеть ее такой. Куда подевалась дерзость, которая всегда его так восхищала?
– Я… э… весьма польщен, что ты…
– Бесстыдно бросилась тебе на шею? – закончила фразу Оливия, и на губах ее промелькнула едва заметная улыбка.
Он усмехнулся, и напряжение в груди ослабло.
– Это было… весьма впечатляюще.
Оливия хихикнула.
– Спасибо. Не будь ты таким крепким, мы могли бы свалиться вон в те кусты.
Какая же она молодчина! Однако губы ее все еще предательски дрожат.
Джеймс обнял ее за плечи.
– Мне правда ужасно жаль. Большинство мужчин были бы рады вниманию такой красивой девушки, но я…
– Ты считаешь, что я красивая?
Неужели он так сказал?
Она выпрямилась, как будто его ответ был для нее очень важен.
– Ну конечно. – В конце концов, это правда. – И ты заслуживаешь, чтобы за тобой надлежащим образом ухаживал более подходящий, чем я, джентльмен.
Оливия как-то странно рассмеялась: гортанно, даже чувственно…
– Увы, за мной пока еще не ухаживал никакой джентльмен. Может, потому, что я в упор не вижу никого, кроме тебя.
Он положил подбородок ей на макушку и вдохнул сладкий аромат полевых цветов, исходящий от ее волос.
– Я не заслуживаю такой привязанности и определенно не могу ответить на твои чувства. Ты же знаешь: в конце лета я уезжаю в Египет, и меня не будет пару лет.
