– Один из моих рыцарей стоит у ворот на страже, чтобы никто не помешал моим размышлениям. – Гай шагнул к Клаудии. – Присядьте со мной, леди Клаудия. Обещаю вам, никто не узнает о нашей встрече. – Увидев, что она испуганно отступает от него, Гай протянул ей руку. – У меня нет никакого настроения для религиозных размышлений, а ваше общество мне приятно. Подарите мне несколько минут, и я оставлю вас в покое.
Клаудия прикусила нижнюю губу. Если барон поставил у ворот своего человека, то же самое сделал ее дядя, который опасается упускать из вида Монтегю, пока тот находится в пределах замка. Если она выйдет из сада раньше барона, дядя непременно об этом узнает.
Не приняв предложенной руки, Клаудия подошла к скамье и села. Ничего хорошего из этого не выйдет, подумала она – пусть даже и не страх заставляет ее сердце биться так сильно. Нет, не страх тому причина, а этот привлекательный мужчина.
Спокойно и неторопливо он сел рядом, даже не спросив на то разрешения.
– Я был очень удивлен, не увидев вас на мессе. Только не говорите мне, что вы язычница или что по какой-то ужасной причине папа римский отлучил вас от церкви.
– Я была на мессе утром,– чопорно заявила Клаудия. Внезапно ее брови сошлись у переносицы. – Почему вы об этом спросили? Вы искали меня в церкви?
– Я искал вас повсюду. – Гай сказал это с такой непринужденностью, что Клаудии показалось, будто он над ней смеется. Взглянув ей прямо в глаза, он, казалось, прочел ее мысли. – Вы мне не верите?
У Монтегю был такой преувеличенно обиженный вид, что Клаудия не выдержала и улыбнулась, сознавая, что улыбается в лицо опасности. Такой человек даже змею очарует, если захочет.
– Нельзя искать того, кого не знаешь, барон.
– Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Вы наполовину итальянка – по отцу. Вашей матерью была сестра Лоренса Лонсдейла. Пять лет тому назад, когда умерли ваши родители, вы с двумя братьями приехали в Англию. Братья скоро уехали, но вы остались в Лонсдейле и с тех пор живете здесь, отрабатывая свое содержание помощью по хозяйству. Это все, что я о вас знаю в настоящий момент, но мне хотелось бы знать больше. Гораздо больше.
Взгляд барона скользнул по ее лицу и задержался на губах. Возможно, потому, что от удивления она открыла рот. Осознав это, Клаудия плотно сомкнула губы.
– Как могло случиться, что вам столько известно обо мне?
– В моих же собственных интересах знать о бароне Лонсдейле и его семье как можно больше. Я приехал сюда, чтобы заключить с вашим дядей договор – поэтому постарался узнать о человеке, с которым имею дело, все, что только можно. – Он вытянул ноги и уселся поудобнее. – А что бы вы хотели узнать обо мне?
– Что бы я хотела… – Клаудия вовремя опомнилась. – У меня нет необходимости узнавать что-либо о вас, барон. Я думаю, вам лучше поговорить с моим дядей.
– Возможно, вы правы, но мы уже говорим с вами. – Он улыбнулся так плутовато, что ее сердце забилось быстрее. – Разве вы совсем нелюбопытны? Разве я вас совсем не интересую? Даю слово, я отвечу на любой ваш вопрос.
– Почему вы собираетесь заплатить столь значительную сумму за столь ничтожную крепость? – Вопрос сорвался с уст Клаудии прежде, чем она успела его обдумать. Сперва она вообще не хотела ни о чем спрашивать барона Монтегю, однако, начав говорить, осмелела. – Говорят, когда вы захотели купить Холфорд Холл, мой дядя потребовал в уплату за него целую кучу золотых флоринов, и вы без промедления согласились. Почему вы не отказались от столь невыгодной сделки?
Барон отвел глаза. Судя по мрачному выражению его лица, вопрос ему не понравился – однако он ответил на него, верный своему слову.
– Холфорд испокон веков принадлежал нашему роду. Когда я был ребенком, отец отдал его вашему деду. В Холфорде выросла моя мать, и я хочу, чтобы он вновь перешел под власть Монтегю.
– Так вы делаете это в память о матери? – Мысль о том, что такой могущественный человек может быть столь сентиментальным, показалась Клаудии невероятной, однако другой причины странному поведению барона она не находила. – Вы собираетесь вернуть себе ваше прежнее владение из-за ее детские воспоминаний?
Сперва барон сделал вид, что эти слова его позабавили, однако тут же вновь нахмурился.
– Я не хочу, чтобы родственники моей матери умирали от голода. Они все еще живут в Холфорде и не покинут его ни sat что на свете. А слуги вашего дяди, которые хозяйничают там сейчас, налагают на них немыслимые подати. Они отбирают даже ту дичь и зерно, которые мы посылаем им. В замке Монтегю все живут в покое и довольствии, а люди моей матери каждый год страдают от голода. Лонсдейл верно рассудил, что слух об их бедственном положении дойдет до меня, он даже сам известил меня, что охотно расстанется с Холфордом – за определенную плату, разумеется. Я согласился, чтобы покончить с этим делом.
Клаудия никак не предполагала, что Гай будет так искренен – она даже не думала, что он вообще ответит на ее вопрос.
– Вы не должны были открывать мне так много, барон. Мой дядя много бы отдал за эти сведения. Как вы решились быть таким откровенным с его родственницей?
– Мне кажется, я могу доверять вам, леди Клаудия. – Он произнес это так уверенно, что Клаудию охватило чувство гордости. – К тому же мне известно, что ваши отношения с дядей нельзя назвать близкими. Почему он вас не любит?
Все удовольствие Клаудии, вызванное доверием Гая, мгновенно исчезло.
– Дядя Лоренс ненавидел человека, за которого мать вышла замуж. Он говорит, что внешностью и характером я точная копия отца. – Она принялась счищать с платья грязь, не в силах взглянуть барону в глаза, однако чувствуя необходимость ответить откровенностью на откровенность. – Кроме того, проведя пять лет в Англии, я так и не научилась свободно говорить на вашем языке. Дядя говорит, что я оскорбляю его даже своей речью – он как будто слышит моего отца. Чтобы описать чувство, которое он испытывает ко мне, слов «не любит» недостаточно.
Гай некоторое время молчал. «Возможно, – думал он, – она рассердилась на меня за то, что я затронул больную тему».
– Ваша жизнь здесь должна быть очень непростой, леди Клаудия, – наконец сказал он.
Его голос звучал так мягко и нежно, что Клаудии захотелось расплакаться. Вместо этого она заставила себя улыбнуться.
– Нет, все не так уж и плохо. Лонсдейл велик, и мне не составляет труда не попадаться дяде на глаза. Бывают дни, когда мне кажется, что он забывает о моем существовании.
– Но вам приходится встречаться с ним во время трапез.
– Нет, что вы. Как правило, я ем на кухне или в своей комнате. – Ее улыбка погасла: похоже, этот человек чувствует к ней жалость. Ей это было неприятно. – Вообще-то мне нравится одиночество. В замке так много обитателей, что иметь собственную комнату – настоящее счастье. Кроме того, я люблю работать в саду, сюда могут входить только члены семейства и священники. – Она указала на стену, ограждающую сад. – Три года назад здесь не было ни одной виноградной лозы, а теперь с моей помощью они скоро покроют всю стену. Я ухаживаю за цветами, пропалываю грядки с лекарственными травами. Мой труд приносит мне радость.
