— Что-то случилось? — спросила Беатрис.
— Нет, мэм. — Горничная торопливо поправила блюдца и банку с вареньем. — Все в порядке. Беатрис нахмурилась:
— Как тебя зовут?
— Элис, мэм.
— У тебя такое бледное лицо, будто ты увидела привидение, Элис. Ты здорова?
— Да. Честное слово, мэм! — Элис нервно вытерта руки о фартук. — Я здорова как лошадь — так говорит моя мама.
В самом деле!
— Рада это слышать.
Сэлли изучающе посмотрела на Элис:
— Я бы сказала, что ты перепугана до смерти.
Элис гордо выпрямилась.
— Я вовсе ничего не боюсь.
— Au contrary, — важно сказала Сэлли, — Au contraire . — вполголоса поправила Беатрис.
— Au contraire, — добросовестно повторила Сэлли. Элис посмотрела на Сэлли с явным любопытством.
— Повар говорит, что вы горничная какой-то француз. стой аристократки. Это правда?
— Absolument . — Щеки у Сэлли зарумянились от гордости. — В Лондоне все светские леди предпочитают нанимать французских горничных, как и французских портных и шляпниц.
— О! — Слова Сэлли явно потрясли Элис. Беатрис нахмурилась:
— Элис, тебе не следует бояться реакции хозяина, на, мой, неожиданный визит. Что бы там ни говорил дворецкий, я не могу поверить, будто его светлость станет ругать слуг за мое пребывание в его доме.
— Нет, мэм, я не боюсь, — быстро ответила девушка. — Я здесь работаю всего несколько недель, но знаю, что его светлость не станет бранить меня, если это не моя вина. Все знают, что он немножко странный… — Элис оборвала фразу на полуслове, внезапно испугавшись своих слов.
— Немножко странный? — заинтересовалась Сэлли. — В каком смысле?
Лицо у Элис зарделось:
— Ну… он ведь один из Безумных Монахов. Мама говорила мне, что и его отец, и его дед тоже были со странностями, но я не имела в виду…
Беатрис сжалилась над девушкой.
— Успокойся, Элис. Обещаю тебе: я не скажу его светлости, что ты назвала его странным.
Однако Элис предприняла самоотверженную попытку исправить свою оплошность:
— Я имела в виду, что все люди на земле Монкреста знают, как Безумные Монахи о них заботятся. Они хорошие хозяева, мэм.
— В таком случае тебе нечего бояться, — улыбнулась Беатрис. — Но поскольку все в этом доме обеспокоены тем, как его светлость воспримет мое появление, хочу заверить, что я намерена исчерпывающим образом объяснить положение дел вашему хозяину. Я уверена, что после встречи со мной он все отлично поймет.
Глаза Элис округлились.
— Но, мэм, он уже все отлично понял.
— Что ты хочешь этим сказать? — напустилась на нее Сэлли.
На юном лице Элис появилось смешанное выражение благоговения и крайней взволнованности.
— Я слышала, когда Финч собирался сообщить его светлости о вашем приезде, Кук сказал, что граф уже знает об этом.
— Quel интересно, — прошептала Сэлли. Беатрис удивилась:
— Любопытно.
— Да, мэм. Это просто поразительно! Кук сказал, что его светлость знает все о вашем приезде. Он знает, что вы приехали из Лондона, что у вас французская горничная, что вас остановил разбойник на другом берегу реки. Он знает даже то, что вы хотели встретиться с ним через полчаса.
— С разбойником? — вежливо переспросила Беатрис. — Я бы предпочла вообще с ним не встречаться.
— Нет, мэм, — нетерпеливо возразила Элис. — С его светлостью.
Похоже, граф хорошо потрудился, чтобы создать у слуг представление о своем всемогуществе, подумала Беатрис, а вслух сказала:
— Да не может быть!
Элис с заговорщицким видом кивнула:
— Никто не понимает, откуда он узнает о таких вещах. Но Кук говорит, что это обычное дело. А Финч считает, что у хозяина есть свои способы.
— Ну да, способы его светлости. — Беатрис отпила чая. — Элис, мне жаль тебя разочаровывать, но я подозреваю, что метафизическая интуиция здесь совершенно ни при чем. Скорее всего он просто открыл окно, высунул голову и подслушал мой разговор со своим дворецким.
Элис насупилась. Ее явно обидело предположение о том, что граф может опуститься до такой заурядной вещи, как подслушивание.
— О нет, мэм! Я уверена, что он не позволит себе подобных вещей. Зачем бы ему высовывать голову под дождь?
— Необычное поведение, в самом деле, — пробормотала Беатрис. — Может, попробовать высказать догадку, почему он известен под именем Безумный Монах… гм?
Элис испытала смятение от того, что на Беатрис не произвели впечатление таинственные способности графа. Попятившись к двери, она, заикаясь, сказала:
— П-прошу п-прощения, м-мэм. Что-нибудь хотите еще?
— Пока что нет, — ответила Беатрис. — Спасибо, Элис.
— Да, мэм, — проговорила девушка и мгновенно исчезла за дверью.
Когда дверь закрылась, Беатрис взяла кусочек тоста и откусила.
— Кажется, зверски проголодалась, Сэлли.
— Moi тоже. — Сэлли взяла самый большой кусок, рыбного пирога. — Хоть вы и говорите спокойно об этом разбойнике, а я готова поклясться: нам повезло, что мы остались живы. Я видела его взгляд… Кошмарный тип!
— Нам повезло, что у нас такой надежный кучер. И очень хорошо, что он не склонен паниковать.
— Ага! — Сэлли затолкала кусок пирога в рот. — Все кучера одинаковы. Бесшабашные и пьют как сапожники…
Нет, этого типа перепугал ваш маленький пистолет, а не Джон.
— Я понимаю, что путешествие было трудным. Спасибо, что согласилась отправиться со мной. Я не могла вытащить из города в такое время ни мою кузину, ни тетю. Они» получили приглашения на очень важный для них вечер. А брать с собой мою экономку я не хотела. Миссис Чеслин, плохо переносит дорогу.
Сэлли пожала плечами:
— Пока что все в порядке. Я рада возможности попрактиковать французский. Скоро я заканчиваю частную академию и смогу работать в богатом доме. Мне нужно улучшить произношение, n'est-ce pas?
— Твое произношение улучшается день ото дня. Ты уже выбрала себе новое имя?
— Я разрываюсь между самым простым вроде Мари и каким-нибудь более хитрым. Что вы думаете о Жаклин?
— Очень мило.
— Majs oui. — Сэлли подняла стакан с джином. — Пусть будет Жаклин.
Беатрис улыбнулась. Конечно, произношение у Сэлли было безобразным, но, к счастью для нее, сейчас было очень модно нанимать французских горничных. Многие светские дамы закрывали глаза на весьма сомнительный акцент горничных по той простой причине, что не хватало ни французских горничных, ни портных, ни модисток. Поэтому не приходилось быть слишком разборчивыми.
Конечно, подумала Беатрис, если кто-то из потенциальных работодателей Сэлли узнает, что сомнительно у нее не только произношение, дело серьезно осложнится.
Сэлли, как и остальные женщины, прошедшие через частную академию, раньше зарабатывала себе на хлеб как проститутка самых низкопробных домов терпимости.
