Почтовая карета прибыла позже, чем она ожидала, и к тому времени, когда Гейл добралась до дома доктора, она дрожала от нервного напряжения.
При свете дня казавшиеся гениальными слова, придуманные ею, чтобы заставить его согласиться, в сумерках представлялись полным бредом.
Больше всего от ее вторжения, ломающего все рамки приличия, пострадал несчастный дворецкий. В долгие часы ожидания среди прочих вещей, занимавших ее мысли, она обдумывала доводы в защиту бедняги на тот случай, если его хозяин окажется несговорчивым и пригрозит слуге увольнением.
Но доктор Роуэн Уэст оказался совсем не таким, каким она его себе рисовала.
Блистательный демон, на протяжении всего последнего года проклинаемый и поносимый ее теткой, представлялся Гейл идеальной кандидатурой для осуществления своего замысла. Что изменится для такого человека, если он возьмет особого ученика? И кого озаботит его слегка подмоченная репутация? Мысль заставить негодяя сыграть роль спасителя и сделать Уэста средством достижения своей благородной цели — стать первой в Англии женщиной-доктором — вызывала у Гейл извращенное чувство справедливости.
Трагедию из прошлого своей семьи она обратит в триумф, а злодей, причастный к смерти ее кузины, даст для этого необходимые инструменты.
Правда, выглядел он совсем не по-злодейски.
И на демона не походил.
Она нечаянно подслушала, как ее тетка, миссис Джейн Гамильтон, говорила, что доктор был слишком старым для ее юной дочери Шарлотты, и что только черствая душа могла без оглядки погубить столь нежный, едва распустившийся цветок. После чего миссис Гамильтон понизила голос, и Гейл не поняла, каким образом он это сделал, но суть была ясна.
— Тогда почему вы согласились на помолвку? — поинтересовалась за чашкой чая миссис Смайт.
— Как почему? Конечно же, потому что он имел неподражаемую репутацию врача! Мой брат уверял меня, что его ждет блестящее будущее, ведь он унаследовал в Лондоне одну из лучших практик, которая обеспечит мою маленькую птичку всем, что только может предложить жизнь! Если бы я только знала, какое жестокое, жестокое сердце скрывалось за таким бесподобным талантом! Погубить мою кровиночку и сбежать без оглядки!
Тетя Джейн расплакалась.
В этот момент и родился смелый план Гейл.
Все ее обращения к докторам из круга знакомых тетки получали твердый отказ. Более того, они насторожили миссис Джейн Гамильтон, заставив обратить внимание на странные замыслы своей своевольной воспитанницы. В результате чего Гейл пришлось провести несколько недель под замком и хорошо усвоить, что прямой подход закончится для нее психиатрической лечебницей.
Но когда замаячил призрак доктора Роуэна Уэста, возникло простое решение. Если хорошего человека, но посредственного врача волновало, что скажут о нем люди, возьми он в ассистенты женщину, то плохой человек, но очень хороший доктор может сделать это не моргнув глазом. А если начнет упираться, то вряд ли захочет, чтобы окружающие узнали о его неправедном поступке. Если Гейл сумеет остаться твердой, то обретет рычаг, чтобы сдвинуть свой мир с мертвой точки.
В воображении Гейл доктор Роуэн Уэст принял образ злого гения, готового на все ради расширения или защиты своей практики. Она сделает ему щедрое предложение из полученных в наследство средств, затем упорным трудом и учебой добьется получения собственной аккредитации и штурмом возьмет Лондон как одна из первых женщин, вступивших на поприще медицины.
Но где же тот злодей, которого рисовало ее воображение? Где побитая оспой, холодная душа, брюзжащая о морали, но покоряющаяся жадности при обещании денег?
Реальный доктор Роуэн Уэст был человеком, с которым стоило считаться, который хорошо сознавал свою мужскую власть и силу и не имел ничего общего с иссохшим старцем. Несмотря на усталость и головную боль, его взгляд светился умом и опытом. Он не накричал на Гейл и не пригрозил выкинуть вон. Даже не отчитал дворецкого за то, что тот позволил ей остаться ждать его. Напротив, оказался джентльменом до мозга костей, выразившим беспокойство по поводу ее репутации и благополучия.
Но хуже всего было то, что доктор Роуэн Уэст был слишком хорош собой, чтобы женщина вспомнила, как он отвратителен, и не потеряла голову.
Но это ощущение Гейл мигом прогнала.
«Как мне доказать, что женщина обладает дисциплинированным разумом, необходимым для того, чтобы стать доктором, если при первой встрече со строгой красотой моего учителя растекаюсь лужей хихикающего идиотизма? Какое мне дело до того, что у него широкие плечи и высокий рост? Он опытный врач и обладает всем, что мне нужно, чтобы двигаться вперед. Кто скажет, что дьявол не был самым привлекательным ангелом из всех, пока не проявил свою порочную натуру и не упал с небес?»
Издав продолжительный вздох, Гейл кивнула. Ее руки, наконец, перестали дрожать, хотя из глаз все же хлынули слезы. По щекам бесшумно поползли мокрые дорожки. Вынув из ридикюля носовой платок, она с остервенением вытерла глаза. Поймав тигра за хвост, она не могла теперь позволить совести ослабить хватку.
Если доктор Роуэн Уэст хотя бы наполовину являлся таким злодеем, каким рисовала его тетка, Гейл не видела ничего предосудительного в том, чтобы неправедным способом вынудить его согласиться на контракт с ней. Гейл не нужно, чтобы он был хорошим человеком. Ей нужно, чтобы он был хорошим учителем.
И если он ее возненавидит, так тому и быть.
Оставалось лишь молиться, чтобы она сама себя не возненавидела.
К рассвету она распаковала свои платья, разложила вещи и даже начистила все свои туфли. Гейл привезла с собой лишь ту одежду, которую считала наиболее практичной, хотя ее тщеславие не имело ничего против того, чтобы практичный и профессиональный гардероб был ей к лицу и отвечал веяниям моды. В конце концов, это Лондон! Какие бы препоны и предрассудки ни приходилось ей преодолевать, она решила, что не позволит никому смотреть на себя сверху вниз как на женщину без средств и гордости.
На завтраке он не появился, но Гейл не собиралась отступать. Не обращая внимания на прищуренные взгляды миссис Эванс, его экономки, она ела в небольшой столовой внизу. К Гейл снова вернулось нервозное состояние, но она изо всех сил старалась скрыть его за фасадом абсолютной самоуверенности, делая вид, что нет ничего необычного в том, что незамужняя леди без приглашения является к джентльмену в дом и остается ночевать.
«Я — его ученица, и у меня есть его письменное приглашение, так что пусть миссис Эванс пыхтит себе потихоньку, пока он не спустится вниз, и мы не расставим все точки».
