И вот теперь он хочет женщину, с которой только что познакомился, тогда как ему следует сосредоточить все свои помыслы на крайне важном и неотложном деле.
Он давно подозревал, что у мужчины есть два мозговых центра: один, как известно, в голове, а другой – значительно ниже. Второй – устроен куда примитивнее первого и имел узко направленный интерес. Наука не подтверждала теорию Гейвина, но он убеждался в ее правоте.
– Мы почти пришли, – объявила Персефона, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкий потолок.
Гейвин сложился чуть ли не вдвое и вступил следом за своей провожатой в большую каверну.
Во всяком случае, он решил, что каверна большая, услышав, как отдается эхом голос Персефоны. Отбрасываемый лампой кружок света не мог соперничать с бесконечным мраком.
– Я думаю, раньше здесь было гораздо больше коридоров, – сообщила Персефона, – но их завалило камнями.
– Двадцать пять лет назад предатель Дейлос заманил сюда моих родителей, – уведомил Гейвин. – Он и его люди устроили взрывы, пытаясь их убить.
Персефона долго молчала. Он не видел ее лица, потому что она отступила в тень.
– Вот как? – наконец спросила она. – Я не знала.
– Потом мой дядя, ванакс Атреус, приказал заблокировать и другие опасные ходы.
В дальнем конце каверны начинался другой ход. Аромат роз сменился едким запахом расплавленного камня. Постепенно Гейвин начал более ясно различать стены коридора из-за проникавшего сюда красного свечения.
Они миновали коридор и очутились на узком выступе, под которым кипела и пузырилась лава. В огне образовывались и тут же растворялись тонкие черные корки горной породы. Необычный пейзаж тянулся насколько хватало глаз. На какой-то миг Гейвину показалось, что они попали в ад: представшая их взорам картина очень напоминала легендарное подземное царство.
Когда я только обнаружила это место, – промолвила Персефона, – поток лавы казался очень маленьким.
– Когда вы обнаружили это?
– Десять лет назад.
– Вы так давно живете на острове? – потрясенно спросил Гейвин, мысленно вычислив, что в то время ей от силы исполнилось тринадцать-четырнадцать лет.
– Мама привезла меня сюда вскоре после моего рождения.
Он отвернулся от огня и взглянул в ее лицо, на котором играли тени.
– А где ваша мама сейчас?
– Она умерла несколько лет назад. Я решила остаться здесь.
– Не понимаю почему. И почему никто из ваших родных не попытался вас остановить.
– Я уже сказала вам…
– Да, вы сказали, что у вас нет родных. Ладно, мы обсудим вопрос о родных позже.
– Здесь нечего обсуждать. Когда я пришла сюда впервые, я увидела, как прибывает и убывает поток лавы. Похоже, происходит естественный процесс, который продолжается очень долгое время.
– Под дворцом тоже есть потоки лавы, – оповестил Гейвин. – Они подчиняются такому же циклу и не причиняют людям никакого вреда.
Персефона кивнула.
– Но здесь другое дело. Месяца четыре назад лава начала растекаться все дальше. Я думаю, вскоре она захватит выступ и просочится в пещеру. – Она помолчала, глядя на бушующий огонь. – Или случится нечто более страшное. Возможно, то, что мы здесь видим, всего лишь предупреждение о тех ужасных силах, которые накапливаются в земле, чтобы нас уничтожить.
Гейвин не стал отрицать такую вероятность, тем более что вот уже несколько месяцев он жил в страхе, предвидя жуткую катастрофу.
– Вы заметили какие-нибудь еще изменения? – спросил он.
– Новые скопления лавы появились и в других местах острова, но до сих пор они остаются небольшими.
Гейвин присел на корточки, разглядывая лаву. Ему уже доводилось видеть подобное зрелище, и тут не заключалось ничего удивительного, ведь данная группа островов возникла в результате извержения вулкана. Однако здесь лавовые потоки достигали угрожающих размеров.
На Акоре что-то происходило, и он изо всех сил пытался понять, что именно. Показания инструментов, наблюдения и анализ данных указывали на очевидное: его родине и его любимым людям грозит большая беда.
– Вы кому-нибудь говорили о своем наблюдении? – спросил он, вставая.
– Я хотела отправиться на Илиус, но засомневалась, что хоть кто-нибудь из тамошних жителей мне поверит.
Гейвин прекрасно понимал Персефону. Он жил неизмеримо ближе к властям, но сталкивался с той же проблемой. Они пошли к выходу. Сделав несколько шагов, Персефона вдруг споткнулась и попыталась ухватиться за стену коридора, но Гейвин поймал ее прежде.
На короткий миг прижав ее к своему боку, он ощутил тепло и мягкость ее кожи. Голова Персефоны легла на его обнаженное плечо…
– Со мной все в порядке, – резко выпрямилась она.
– Но вы чуть не упали. – На всякий случай он добавил: – С лампой.
– У вас есть другая. Обычно я ношу светильники сама.
– Они принесли вам мало пользы, если бы вы их разбили. И потом, вы могли удариться и потерять сознание.
– Со мной никогда не случалось ничего подобного.
– И поэтому вы считаете себя неуязвимой?
В тусклом мерцающем свете маленького огонька он видел ее бледное напряженное лицо.
– Здесь мой дом, – ответила Персефона. – Здесь я в безопасности. – Она посмотрела на него в упор. – По крайней мере была.
Она отвернулась и быстро вышла из пещеры. Гейвин поспешил за ней.
Только когда они вновь оказались на солнце, Персефона соблаговолила опять заговорить с Гейвином. Взглянув на геодезическое оборудование, которое он оставил перед входом в пещеру, она спросила:
– На основании чего вы сделали тот же вывод, что и я?
Он молча смотрел на нее. Ему еще никогда не доводилось встречаться с такими странными женщинами. Его родственницы, сильные духом и отважные, имели мягкий заботливый характер и – чего уж греха таить? – умели угождать мужчинам.
Его приятельницы, не входившие в круг его семьи, несмотря на разные нравы, обладали одной общей чертой: всем им хотелось, чтобы принц Акоры, да к тому же наследник графского титула, пребывал в хорошем расположении духа.
Персефона совершенно другая – недоверчивая, ершистая, нелюбезная, не говоря уже о том, что она первая из всех знакомых ему женщин целилась в него из лука.
– Вы имеете в виду ваш вывод о том, что вулкан просыпается? – Он решил оставить ее любопытство неутоленным. – Долгая история, а день уже клонится к вечеру. Я должен разбить лагерь.
– Вы останетесь здесь на ночь? – спросила она с явным удивлением и таким же явным неудовольствием.
– Я приплыл с Фобоса, а он не ближний свет. У меня нет желания возвращаться туда сегодня. К тому же мне еще нужно сделать много измерений.
