Он улыбнулся, поморщившись от боли в плече. Дышать стало труднее. Пропади все пропадом, у него осталось слишком мало времени. Почему он ждал так долго?
Массивная дверь красного дерева, которая вела в покои герцога, открылась, и в комнату вошел высокий, хорошо ухоженный человек. Спокойный, преисполненный достоинства, он был одет в черное, как подобает дворецкому. В руке он нес серебряный поднос, накрытый льняной салфеткой.
Рочестер принимал на службу только самых элегантных слуг. Однако даже ему приходилось признать, что его дворецкий, незаменимый Ривс, был сокровищем из сокровищ. Было в нем что-то на редкость величественное. Он был строен, темные волосы на висках чуть заметно тронуты сединой. А его хитроумный способ наведения глянца на штиблеты привлек внимание даже самого Бо Браммела!
У Рочестера был лучший в мире дворецкий, и весь высший свет знал это. Четыре раза только за последние два месяца другие представители титулованного дворянства предпринимали попытки переманить Ривса, но Рочестер знал цену этому человеку и платил дворецкому целое состояние.
Ривс поставил поднос на столик возле кровати. Потом он поднял серебряную крышку, под которой находился стакан, наполненный янтарной жидкостью.
Рочестер с надеждой взглянул на стакан:
– Бурбон?
– Именно так, милорд.
– Но Летти сказала, что вылила мой бурбон из окна!
– Если бы я знал, что затевает миледи, то, возможно, убедил бы ее поступить более благоразумно, а именно – отослать бурбон в вашу летнюю резиденцию. Увы, я опоздал.
– Проклятая девчонка! Везде сует свой нос!
– Леди Рочестер была расстроена тем, что вы отказались последовать доброму совету доктора, и продолжаете пить.
– Я, возможно, болен, но пока еще в уме.
– Именно так, милорд. К счастью для всех заинтересованных сторон, я только что вспомнил, что припрятал в погребе бутылочку бурбона на случай ухудшения отношений с Францией и прекращения поставок оттуда.
– Ривс, тебя мне сам Бог послал, – заявил Рочестер и, облизнув пересохшие губы, попытался приподняться и сесть.
Ривс помог ему, взбил подушку герцога, разгладил простыни, то есть произвел именно те манипуляции, которые делали его незаменимым.
Рочестеру потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться после всех этих усилий, а Ривс тем временем извлек из кармана небольшой пузырек и накапал из него несколько капель в стакан с бурбоном.
– Остановись! – возмутился Рочестер. – Что ты делаешь?
– Добавляю в бурбон лекарство, милорд.
– Не хочу я этого проклятого снадобья!
Ривс спокойно взял чайную ложку и, позвякивая серебром о тонкое стекло, осторожно перемешал содержимое стакана.
– Не желаете бурбона, милорд? Совсем?
– Я желаю бурбон! Но не желаю этого мерзкого лекарства.
– Я вас понял, милорд. Как и доктор, которого вы приказали лакеям выставить из дома.
Рочестер понимал, что поступил грубовато, хотя шарлатан того заслуживал.
– Мне не нужно лекарство.
Ривс пристально смотрел на руку герцога. Рочестер осознал, что потирает ладонью грудь в надежде облегчить дыхание. Он опустил руку.
– Убери эту отраву! Я не буду пить ее сейчас.
Ривс положил ложку на поднос и снова накрыл серебряной крышкой стакан.
– Хорошо, милорд. – Он взял поднос. – Не хотите ли чего-нибудь еще? Может быть, немного хереса?
Рочестер с недовольным видом взглянул на дворецкого:
– Херес – это лошадиная моча с водой! Уходи. Мой камердинер Миллер принесет мне другой стакан бурбона.
– Ваш камердинер, конечно, принес бы вам стакан бурбона... если бы знал, где его найти. – Ривс спокойно направился к двери. – Только он этого, разумеется, не знает.
Рочестер громко и весьма живописно выругался. Дворецкий и бровью не повел. Как только приступ герцогского гнева пошел на спад, он спокойно произнес:
– Я скажу Миллеру, чтобы он принес вам теплого молока. У вас желчь разыгралась.
– У меня не разыгралась желчь, и ты это знаешь! Ладно, будь по-твоему, черт бы тебя побрал! Тащи сюда бурбон. Надеюсь, ты не загубил его окончательно этой отравой!
Стакан бурбона в мгновение ока оказался в руке герцога. Он недоверчиво понюхал содержимое и отхлебнул глоток. Теплая волна распространилась в его груди, а язык с наслаждением ощутил великолепный вкус бурбона.
– Ах-х!
Ривс улыбнулся.
– Микстура не слишком изменила вкус? Присутствие горького лекарства в бурбоне практически не ощущалось. Однако нельзя было допустить, чтобы Ривс стал излишне самоуверенным. Рочестер очень нуждался в его услугах и не мог этого позволить. Сейчас более чем когда-либо. Поэтому, вместо того чтобы согласиться, герцог брюзгливо промолвил:
– Сойдет.
Сделав еще глоток, Рочестер опустил стакан и взглянул на дворецкого:
– Я рад, что ты здесь, Ривс, потому что хочу кое о чем попросить тебя.
Ривс взял халат его светлости и аккуратно повесил в большой изящный гардероб.
– Я вас слушаю, милорд.
– Тебе платят больше, чем любому дворецкому в Англии.
– Да, милорд. И я того стою.
«В этом он прав», – раздраженно подумал Рочестер.
– Я не хочу сказать, что ты этого не заслуживаешь, а лишь констатирую факт: тебе хорошо платят.
– Очень любезно с вашей стороны разделить эти два понятия, милорд, – нараспев произнес Ривс.
Рочестер прищурил глаза.
– Это звучит саркастически.
Ривс чуть заметно улыбнулся:
– Сарказм сейчас в цене, не так ли? Возможно, мне следует просить прибавки к жалованью, поскольку я обладаю таким чувством юмора?
Рочестер пристально взглянул на него.
– Значит, мне следует платить тебе за сарказм?
– Я бы, скорее, назвал это компенсацией за то, что я мирюсь с вашим сарказмом, милорд.
Несмотря на боль в груди, Рочестер расхохотался:
– Пропади ты пропадом, Ривс! Тебя следовало бы выпороть на конюшне за твою наглость.
– Вы этого не сделаете, потому что я знаю, где спрятана последняя и единственная бутылка бурбона.
Лекарство и бурбон начали оказывать свое действие. Боль в груди герцога несколько поутихла, он расслабился и поставил пустой стакан на прикроватный столик.
– Ривс, я должен поговорить с тобой. Обо всем этом... – герцог широким жестом обвел комнату, имея в виду все имущество, – после того, как я умру.
– Я схожу за ее светлостью...
– Избави Бог! Зачем мне все эти кошачьи концерты? Ривс, как бы я хотел быть неженатым. Заметь, я ничего не имею против Летти. Просто если нет наследника, то мне вообще не было никакого резона жениться. – Герцог попытался улыбнуться. – А так получается ни то ни се. С тех пор как ты ко мне поступил, Ривс, ты выполнял многое такое, что выходило за пределы твоих должностных обязанностей.
