Катрин осмотрелась. Стены каюты были задрапированы ярко-голубым бархатом с золотыми узорами. Покрывало из такой же ткани было накинуто на узкую кровать. Его уголок аккуратно отвернут, открывая бледно-розовую подушку, обшитую кружевами, и тонкие льняные простыни. Оглядев это великолепие, Катрин, не долго думая, забралась под мягкое одеяло. И лишь только голова девушки коснулась подушки, она заснула.
– Просыпайтесь, мадемуазель, уже давно пора вставать. Иначе завтрак совсем остынет и вам придется довольствоваться лишь жалким подобием кулинарных шедевров моего искусного повара!
Ласковый, но настойчивый голос окончательно прогнал остатки сна. В последний раз сладко потянувшись, Катрин решительно отбросила теплое одеяло. И тут же, вспомнив, что совершенно не одета, с поспешностью натянула его до самого подбородка.
– Вы вошли без стука, месье, – с упреком сказала она, бросив укоризненный взгляд на капитана.
– А что же вы не заперли дверь? – весело парировал он, ничуть не смутившись. – Признаться, вы спали так сладко, что мне было жаль вас будить. Но я не мог допустить, чтобы вы ели холодный завтрак. Повар уже и так дважды подогревал его.
– Неужели я спала так долго?! – удивилась Катрин, бросая взгляд на окно, с которого капитан отдернул занавески. – Сколько сейчас времени?
– Недавно перевалило за полдень. Ну так как, вам принести еду прямо сюда или вы придете в кают-компанию и составите мне компанию? – капитан улыбнулся собственному каламбуру.
– Нет, нет, не стоит беспокоиться, я сейчас оденусь и приду!
– Прекрасно. Я вас жду. И даю всего десять минут на сборы, как полагается по морскому регламенту.
Катрин вскочила с постели, как только капитан затворил за собой дверь. Она не поняла, шутил ли он насчет десяти минут или говорил совершенно серьезно, но на всякий случай решила поторопиться. Впрочем, девушке не нужно было утруждать себя выбором подходящего наряда. У нее имелся всего один дорожный костюм – приталенный жакет и широкая юбка изумрудно-зеленого цвета, доставшиеся по наследству от покойной матери. Быстро одевшись и кое-как заколов волосы, Катрин умылась и поспешила в кают-компанию.
Капитан ожидал девицу возле сервированного на двоих столика. Только сейчас Катрин заметила, что он одет в элегантный темно-синий сюртук, прекрасно гармонировавший с белыми, безукоризненно чистыми бриджами и черными сапогами до колен. Смуглое мужественное лицо, взгляд пронзительных синих глаз, четко очерченные брови и копна темных непослушных волос – все в облике капитана завораживало. В нем сочетались природная сила и манеры прирожденного аристократа. Катрин подумала, что еще никогда в жизни не встречала настолько привлекательного мужчину. Даже в юности, когда семья де Шатовье жила в Париже и в их гостиных бывало немало изнеженных и излишне любезных щеголей.
– Думаю, следует исправить маленькую ошибку, которую мы совершили из-за утренней спешки, – представиться друг другу, – слегка церемонно произнес капитан, поднося к губам руку девушки. – Итак, прошу любить и жаловать, мадемуазель: Джейсон Стенфилд, английский граф, подданный Его Королевского Величества Георга Третьего.
– Очень приятно, месье, вернее, милорд, раз вы являетесь подданным английского короля, – еще более церемонно произнесла Катрин, приседая в глубоком реверансе. – Позвольте же представиться и мне… Мадемуазель Екатерина-Мария-Сюзанна де Шатопье, виконтесса, дочь графа Анри де Шатовье из имения Плесси-Ля-Феррон в Анжу, бывшая подданная покойного короля Людовика Семнадцатого, а ныне – аристократка, лишенная всех своих владений, титулов и привилегий.
– Для меня большая честь принимать у себя представительницу столь знатной фамилии, мадемуазель! Вот только боюсь, что не смогу запомнить всех ваших имен сразу…
Заметив, что граф едва сдерживает смех, Катрин не выдержала и рассмеялась первой. Когда же девушка вновь взглянула на капитана, ей показалось, что его взгляд немного потеплел.
Порыв внезапного веселья сразу сблизил их, сломав барьер, который всегда вначале существует между недавно знакомыми людьми.
– Прошу к столу, мисс Катрин, – предложил граф, решив перейти к более простой форме обращения. – Раз уж вы теперь находитесь на английской территории, то, наверное, не станете возражать, если я буду звать вас на английский манер?
– Вовсе нет, – весело ответила девушка. – Ведь мне теперь придется привыкать ко всему британскому, и чем раньше, тем лучше. А как мне называть вас, милорд?
– Ну, только не милорд! Достаточно и того, что я в Лондоне постоянно слышу перечисление всех моих титулов. Зовите меня просто Джейсон.
– Ну, тогда хотя бы «мистер Джейсон».
– Идет.
– Кстати, – заговорила Катрин после небольшой паузы, – вы великолепно говорите по-французски. И притом совершенно без акцента!
Капитан задумался, словно прикидывая, стоит ли рассказывать о себе.
– Это имеет объяснение, – наконец проговорил он. – Весь секрет в том, что я прожил несколько лет в Париже. Точнее – целых семь из моих двадцати восьми. В девяносто первом году, когда умерла моя мать и во Франции уже шла революция, я вернулся на родину. Не спрашивайте, почему и как мы там оказались. Быть может, позднее я и сам вам расскажу…
После этих слов Катрин вдруг с удивлением поняла, что ей очень хочется узнать все об этом человеке, стать обладательницей тайны, которую граф не пожелал ей открыть. С трудом подавив желание задать огромное количество вопросов, девушка переключила свое внимание на еду, которая, бесспорно, оказалась достойна всяческих похвал.
Решив, что его долг как хозяина развлекать гостью, Джейсон принялся рассказывать Катрин о лондонской светской жизни. Час спустя они уже болтали совершенно непринужденно, как давние знакомые. Во время беседы граф Стенфилд все внимательнее приглядывался к девушке. Давно забывший, что с женщиной можно разговаривать не как с капризным ребенком, а серьезно, как с равным себе человеком, он с изумлением ловил себя на мысли, что с Катрин де Шатовье все обстоит именно так. Она с неподдельным интересом слушала его рассказы, а ее замечания по тому или иному поводу были достаточно умны. Но главное, в поведении мадемуазель де Шатовье не было ни намека на флирт, ни малейшей попытки чем-то пленить его.
За последние два года, с тех пор как он получил графский титул и стал владельцем богатого имения, отношение к нему женщин сильно изменилось. Дамы буквально не могли нормально общаться с Джейсоном. Казалось, что само его имя производило на всех представительниц прекрасного пола некое магическое действие, превращая в навязчивых обольстительниц. Их желание завлечь графа в супружеские сети было настолько очевидным, что лишало претенденток малейшего шанса на успех. Порой дело доходило до того, что невинные девушки из знатных семей предпринимали попытки забраться к нему в постель, чтобы вынудить жениться. Увы, ни те, ни другие не знали, с кем имеют дело. За эти два года любовницами Джейсона становились исключительно замужние дамы с безупречной репутацией, которые дорожили своим положением в обществе и держали внебрачные связи в глубокой тайне.
