Джонет подняла руки, и Сайбл стала через голову стаскивать с нее мокрое платье.
— А если он будет настаивать, что хочет войти, — продолжала молодая хозяйка замка, причем ее голос зазвучал глухо сквозь плотную завесу мокрой ткани, — ну что ж, пусть войдет!
Она сорвала с себя прилипшую к коже сорочку и всем своим стройным продрогшим телом погрузилась в теплую воду, над которой поднимался благоухающий лавром и мятой пар.
— Бьюсь об заклад, он не посмеет, ведь его хозяин — сам Мэрдок Дуглас!
Гвен направилась к дверям, а Джонет поглубже нырнула в воду, с удовлетворением прислушиваясь к переговорам на повышенных тонах, происходившим на пороге. Их исход был предрешен. Джеймс Дуглас ретировался, пообещав вернуться через час.
Джонет закрыла глаза. Она выиграла короткую передышку. Следовало ею воспользоваться, чтобы привести в порядок свои чувства. Роберт дал ей воспитание, подобающее дочери графа, да притом из рода Максвеллов. Она не доставит Дугласам удовольствия и не подаст виду, что ей страшно.
В сущности, она вообще не думала, что лично ей грозит какая-то опасность. Ей было известно, что Мэрдок Дуглас сватал ее в жены своему сыну Томасу, и она полагала, что теперь сватовство будет возобновлено. Джонет была завидной невестой: ведь в придачу к фамильному поместью ее приданое должно было включить в себя и солидную долю земель бездетного лорда Мьюра.
Ее дядя встретил Дугласа поначалу вежливо, поскольку тот был пусть дальним и захудалым, но все же родственником могущественного графа Ангуса, в лице которого никому не хотелось наживать врага. Однако за новоиспеченным бароном закрепилась репутация человека, имеющего скверную привычку использовать служебное положение в собственных интересах. При личном знакомстве он решительно не понравился ни Роберту, ни Джонет. Когда же его сватовство было отвергнуто, а Мэрдок не пожелал с этим смириться, Роберт отказал ему от дома.
И вот теперь губернатор возвращался победителем, а Джонет могла лишь молить Бога, чтобы дядя не попал к нему в руки.
Прищурившись, она задумчиво смотрела на чистую льняную сорочку, приготовленную для нее заботливыми руками Гвен, — особую сорочку с потайными карманами. Дугласы застали их врасплох, но все же ей удалось сохранить голову на плечах и проявить смекалку. Если ее драгоценности использовать с толком, они могут стать могучим оружием. Подкупить, к примеру, продажного охранника или обеспечить укрытие на быстром корабле, отплывающем во Францию. Помимо этих смутных представлений, у Джонет почти не было надежды помочь дяде. Ей оставалось лишь ждать и молиться. И делать все возможное, чтобы не уронить своего славного имени.
Увы, испытаниям Джонет суждено было начаться гораздо раньше, чем она ожидала. Капитан Дуглас вернулся, ведя за собой усталого с дороги и крайне раздраженного Мэрдока Дугласа.
Джонет так и ахнула, когда оба они появились в ее гостиной. Было ясно, что Мэрдок Дуглас только что прибыл. Невысокий, коротконогий, он был с головы до ног забрызган дорожной грязью, а его темные с проседью волосы вымокли от дождя. Взгляд его был угрюм, когда он подошел к ней. Мэрдок не поклонился, и Джонет не стала делать реверанс.
— Итак, госпожа Максвелл, мы встретились вновь, как я и обещал несколько месяцев назад.
Джонет почувствовала, как от трудно скрываемого отвращения дрожь пробегает у нее по позвоночнику. Но, хотя дядя и счел бы ее теперешнее поведение несовместимым со строгим кодексом чести Максвеллов, ей хотелось поскорее узнать о его судьбе. Она не могла просто стоять и ждать.
— А… мой дядя? Он вас сопровождает?
— К величайшему моему сожалению, нет. Вернее, пока еще нет, — губернатор через силу улыбнулся. — Но это лишь вопрос времени. На поиски брошена личная стража короля, за голову Мьюра назначена награда в двести фунтов, так что ему не придется рассчитывать на помощь местных жителей. Его арест и осуждение предрешены.
— Двести фунтов! — Джонет охватило бессильное отчаяние. Сеть вокруг ее дяди затягивалась: такая огромная сумма могла даже друга превратить в доносчика.
— Зачем вы все это делаете? — воскликнула она вслух. — За что вы его так ненавидите?
— Мьюр — предатель. Он открыто напал на нас, когда Ангус перевозил Якова и его двор из замка Эрмитаж в Эдинбург.
— Это ложь! Мой дядя ни за что на свете не выступил бы против короля.
— Могу вам представить по крайней мере сотню людей, включая графа Аррана, готовых под присягой утверждать обратное. Он был с нами, когда мы угодили в засаду.
— Арран? Как удобно! — вскричала Джонет, и ее звонкий голосок зазвенел сарказмом. — Всем известно, что Арран готов прыгать через кольцо по приказу Ангуса!
— Вся страна будет прыгать через кольцо, если поймет, что это ей на пользу, — с ядовитой любезностью согласился лорд-губернатор. — Мьюр, к примеру, очень скоро это поймет. Он пойдет на плаху, сознавая, что потерял свое доброе имя, честь, словом, все, что ему дорого. Он горько пожалеет о том дне, когда счел, что я и мои близкие ему не ровня, — тут Мэрдок самодовольно ухмыльнулся. — Подумать только, сколь низко пали великие мира сего!
Джонет презрительно скривила губы:
— И какой мусор всплывает наверх!
Удар оказался для нее полной неожиданностью. Рука губернатора обрушилась на щеку девушки с такой силой, что ее голова откинулась в сторону и ей едва удалось устоять на ногах.
Джеймс Дуглас сделал было шаг вперед, но тут же спохватился и отступил. Только в его глазах, когда он посмотрел на губернатора, открыто сверкнуло презрение, но он тотчас же отвел взгляд.
Джонет не сводила глаз с Мэрдока Дугласа. Ни разу в жизни ни один человек не поднял на нее руку. Роберту Максвеллу не нужно было прибегать к силе, чтобы воспитывать своих женщин.
Щека горела и болезненно пульсировала, но усилием воли Джонет сдержала желание потереть ее рукой. Она вскинула голову, взглядом бросая вызов губернатору.
— Я полагаю, вы можете забить меня до смерти, если это доставит вам удовольствие, сэр. Вы — Дуглас, и те немногие, кто осмелился вам противостоять, были либо убиты, либо затравлены и изгнаны за пределы Шотландии. Но это не меняет положения дел. И вашей сущности тоже.
Мэрдок глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь овладеть собой. Он, видимо, осознал, что зашел слишком далеко.
— Прошу у вас прощения, госпожа. Проявите снисхождение к человеку, у которого сдали нервы. Как-никак я два дня и две ночи провел без сна на болоте. Не сомневаюсь, мы сумеем найти общий язык и поладить друг с другом. По правде говоря, нам ничего другого не остается, — он сухо улыбнулся ей. — Замок Берил и прилегающие к нему земли дарованы мне в награду за службу королю. Разумеется, я не намерен выгонять вас из вашего дома. Я подал прошение лорд-канцлеру о предоставлении мне опеки над вами и вашими землями.
