Себастьян фыркнул. Элинор наполнила свою чашку, отказываясь продолжать спор. За едой она задавала ему вопросы о поместье, детских годах. Он с готовностью отвечал, заставив ее громко смеяться, когда описывал, как в пять лет пытался стать разбойником с большой дороги.
— Ваша соседка действительно отдала свое изумрудное колье? — спросила Элинор.
— Вместе с сережками. — Он улыбнулся, глаза у него весело блестели от воспоминаний. — Я был очень свирепым вором, знаете, горячим и решительным.
— Верю.
Себастьян засмеялся.
— Я помню, в какой восторг привел меня этот успех. Чтобы похвастаться добычей, я сразу побежал к матери. Она чуть не упала в обморок, узнав, что я натворил. Конечно, меня тут же заставили вернуть драгоценности. В качестве наказания мать велела моему домашнему учителю отшлепать меня, но после этого плакала больше, чем я. А бабушка меня защищала, настаивая, что моя мать должна гордиться таким отважным сыном с богатым воображением. Леди Гейтли, моя беспомощная жертва, была очень добра. Она затем даже призналась, что сочувствует мальчику, оставшемуся без отца.
— Вы были маленьким, когда умер ваш отец?
— Практически младенцем. Я совсем его не помню.
— А ваша мать?
Себастьян окаменел.
— К несчастью, ее смерть до сих пор жива в моей памяти, хотя я был тогда мальчишкой.
Элинор понимала его состояние, так как и сама в восемь лет осталась без матери. Она молча гладила его по руке, пока не почувствовала, что он расслабился.
— А кем вы хотели стать после разбойника с большой дороги?
— Пиратом, конечно. У них дружная команда, и вина за непристойное поведение делится на всех поровну. Я пополнил свой отряд новобранцами из деревни, и мы составили план нашего первого нападения.
— Но поместье окружено сушей, — возразила Элинор.
Он засмеялся:
— Для компании мальчишек, склонных к проказам, это несущественные детали.
Рассказав ей несколько пиратских историй, Себастьян встал.
— Я попрошу миссис Флорид отложить ужин на час, чтобы у вас было время принять ванну. Думаю, вы с удовольствием смоете дорожную пыль.
«Только если вы присоединитесь ко мне», — вдруг подумала Элинор. Но застенчивость не позволила ей произнести эти бесстыдные слова. Она решила, что впереди у них целая ночь, когда они разделят постель. К счастью, Себастьян не заметил, как она покраснела, он вел ее по широкой лестнице наверх, затем вдоль узкого коридора и остановился у закрытой двери.
— Это будет ваша спальня.
Элинор подняла бровь. Конечно, ради приличия ей нужна собственная комната, но спать там без Себастьяна она не собиралась.
— А где ваша комната?
Он указал на последнюю дверь в противоположной стороне коридора.
— Я сплю с запертой дверью. И рекомендую вам сделать то же самое.
— Никогда бы не подумала, что жизнь в Чезвике опасна. В нашем доме слуги не запирают входных дверей, не говоря уже о внутренних. — Она попыталась улыбнуться.
Себастьян очень странно вел себя. Он как будто все время собирался ей чтото сказать. Чтото относящееся к делу, чтото важное, но почемуто все медлил.
— Опасность бывает разной, Элинор. Вы должны это помнить.
— С вами я чувствую себя в безопасности.
Холодная маска официальности на его лице заставила Элинор вздрогнуть.
— Ужин попадут в восемь часов, — хрипло сказал он. — Я сам провожу вас в столовую.
— Я буду готова, — ответила Элинор, но он уже повернулся и ушел.
Проклятие, он чуть не потребовал, чтобы она уехала, пока еще не слишком поздно. Борясь с желанием, кляня себя за угрызения совести, которые могли все испортить, Себастьян направился к конюшням.
Хотя грумы уже почистили, накормили и напоили его лошадь, он снова взял щетку. Он почти надеялся, что Элинор согласится на комнату в деревенской гостинице, но ее отказ не удивил его. Она верила, что он сдержит обещание и женится на ней. Верила, что она в безопасности.
Да, свою роль он сыграл прекрасно. Элинор так влюбилась в него, что потеряла разум. Тогда почему он не упивается сладостью победы, которая уже близка? Со вздохом отвращения Себастьян швырнул щетку в угол стойла. Как ему пережить эту ночь под одной крышей с Элинор, находясь почти рядом с ее комнатой?
Ужинали они в напряженном молчании. Хотя слуги не ожидали приезда хозяина, еда была хорошо приготовленной и обильной. Элинор вежливо благодарила слугу после каждого блюда и хвалила мастерство кухарки. Но ела очень мало.
Себастьян вообще игнорировал еду, зато много пил и в конце концов приказал слуге оставить графин на столе рядом с ним. Время от времени он по собственной инициативе доливал ее бокал, но Элинор лишь изредка делала небольшой глоток.
Он удивлялся, почему к ней еще не вернулся ее разум, почему она не сомневается в отсутствии викария, который должен был совершить их брачную церемонию. Ведь она умная, проницательная женщина, у нее должны были возникнуть подозрения.
— Уже поздно, — сказал он. — Думаю, вы очень устали. Я велю Джеймсу проводить вас до спальни.
— Я лучше подожду вас. — Она соблазнительно улыбнулась.
Слава Богу, что они тут не одни, иначе бы он дал волю своему желанию, посадил бы ее на колени и целовал до беспамятства. Тихо выругавшись, он осушил бокал, встал изза стола и направился к двери.
— Себастьян, подождите!
Удивленный слуга быстро отодвинул тяжелый стул, помогая Элинор подняться. Больше всего Себастьяну хотелось поскорее уйти отсюда, но хорошие манеры возобладали. Он не мог позволить, чтобы женщина шла за ним, как преданная собака, поэтому нехотя остановился и протянул ей руку.
Элинор крепко сжала ее и наклонилась так близко к нему, что он мог заглянуть в вырез ее платья. Искушение, которому было почти невозможно сопротивляться. Тем не менее он заставил себя отвести глаза. По дороге он прилагал все усилия, чтобы не замечать Элинор. У двери ее спальни он слегка покачнулся. Черт возьми, не надо было так много пить. Зная, что ни к чему хорошему это не приведет, Себастьян попытался сразу втолкнуть Элинор в комнату.
— Спокойной ночи.
— Вы не собираетесь поцеловать меня на ночь?
Он мысленно выругал себя за глупость. Естественно, она ждала знака любви, верила, что завтра станет его женой. Он быстро и крепко поцеловал ее.
— Вот! А теперь еще раз спокойной ночи, Элинор!
Она потянулась к нему, но Себастьян избежал ее объятий.
— Должна ли я ждать вас в моей спальне? — напрямик спросила Элинор.
Проклятие, что же делать? Он медленно покачал головой.
