Когда все окончилось, Тара почувствовала опустошенность. Джаррет лег рядом и обнял ее. Их пальцы переплелись.
Несколько минут протекло в молчании. Потом Тара спросила:
– Ты действительно должен уехать?
– Если бы у меня была малейшая возможность избежать этого, я бы остался с тобой.
На глаза Тары навернулись слезы.
– Я сделаю все, чтобы вернуться скорее.
Тара начала засыпать, когда вновь ощутила его прикосновения. Все опять было так же, но и совсем иначе.
Под утро она проснулась, ощутив, что Джаррет хочет ее, и снова отдалась ему. А потом Таре приснился страшный сон.
Она убегала. Ее преследовал индеец с ножом в одной руке и томагавком в другой. Тара боялась посмотреть ему в лицо, потому что знала: это ее муж.
И вдруг она замерла. Перед ней стоял Уильям. Кто-то, держа Уильяма за волосы, приставил к его горлу кинжал.
Слова врага эхом отдавались в ее ушах. Тара снова бросилась бежать, слыша за собой шаги преследователя.
– Возвращайся, Тара! – крикнул он. – Возвращайся! Спаси его… заплатив за это.
– Уильям! – Она исступленно повторяла это имя, уверенная, что спасет его, если только добежит…
Но куда добежит?
Но индеец был уже рядом. Он угрожал Уильяму, намереваясь снять скальп. С него или с нее…
– Тара!
Чья-то рука прикрыла ей рот, и она, вздрогнув, проснулась. Стройный и сильный, как пантера, обнаженный Джаррет склонился над ней.
– Ты кричишь так, словно тебя убивают. Кстати, кто такой Уильям?
– Я… не знаю.
– Кто такой Уильям?
Губы у Тары пересохли, из глаз хлынули слезы. Слезы облегчения.
Джаррет был рядом. Обнимал ее, гладил по голове.
– Все хорошо, – говорил он, – я с тобой. Успокойся и засни опять. Я здесь.
«Но ведь ты уедешь сегодня утром!» – с тоской подумала она.
– Пока ты со мной, тебе ничто не угрожает, – шептал он. – Ты в безопасности.
Постепенно Тара успокоилась, дрожь унялась. Страшное сновидение подернулось туманной дымкой.
Тара забылась глубоким и спокойным сном. Когда же она наконец открыла глаза, то увидела повторение своего ужасного сна: над ней снова нависал Джаррет, уже совсем одетый – в белой сорочке с открытым воротом, в зеленом жилете, коричневом сюртуке, узких штанах и высоких сапогах. Стянутые в пучок волосы подчеркивали четкую правильность черт его лица.
Как и в прошлый раз, он спросил:
– Так кто же такой Уильям?
Она покачала головой:
– Джаррет, не нужно…
– Кто он такой?
– Джаррет…
– Черт побери, кто такой Уильям?
Джаррет схватил Тару за плечи и приподнял ее. Простыня соскользнула с обнаженной груди.
– Джаррет… – беспомощно повторила она.
– Кто он?
– Ты же обещал… Джаррет…
– К дьяволу обещания! Отвечай!
Что ж, на этот вопрос она ответит. Но только на этот.
– Я жду!
– Мой брат! Уильям – мой брат!
Она высвободилась, откинулась на подушки, натянула простыню и закрыла глаза, мечтая снова погрузиться в глубокий спасительный сон.
Джаррет не отходил от постели.
– Твой брат? Клянешься?
Тара застонала от возмущения. Ну почему он не верит и продолжает допытываться? Она повернулась на бок, спиной к нему.
Уснуть… Не видеть, как Джаррет уходит, оставляя ее наедине со всеми страхами.
– Ладно, поговорим, когда вернусь.
«Да, когда вернешься… Если вернешься… О, вернись, непременно вернись!.. Я погибну здесь без тебя…»
Джаррет коснулся шеи Тары, убрав разметавшиеся волосы. Потом она ощутила прикосновение горячих губ.
Но в следующую секунду поняла, что его уже нет в комнате, хотя не слышала ни шагов, ни звука отворяемой двери.
Ушел!
Тара вскочила с постели, накинув на себя простыню, и бросилась к двери. Поздно! Его голос уже доносился снизу – Джаррет отдавал распоряжения Дживсу. Метнувшись к окну, Тара увидела, что он вскочил на своего Шарлемана и быстро умчался.
Чувствуя себя покинутой, Тара рухнула на постель и залилась слезами.
О Боже, зачем он уехал? Ведь она так любит его!
Тара потеряла счет дням.
Поджидая Джаррета, она много узнала о «Симарроне» и скоро поняла, что, не слишком полагаясь на судьбу, ее муж принял необходимые меры для защиты своих владений. Их охраняли вооруженные люди, и весь «Симаррон» походил на маленькое государство со своими законами. Ничто не напоминало здесь военный лагерь, но внимательный взор заметил бы расставленные повсюду сторожевые посты. К тому же Тара знала, что время от времени Рутгер отправляет в глубь территории небольшие разведывательные отряды.
Дживс показал наконец молодой хозяйке весь дом, до сих пор поражавший ее монументальностью, сочетавшейся с изысканным вкусом.
Привыкла она и к своей комнате, даже полюбила ее. Особенно после того, как Дживс поставил туда вращающееся зеркало и красивый туалетный столик.
Страхи почти оставили Тару, она обрела относительное спокойствие. Оно было нарушено только однажды, когда Дживс привел ее в небольшую комнату на втором этаже – «малую библиотеку».
Там в простенке между окнами висел большой портрет женщины с длинной стройной шеей и величественной осанкой. Глубокие карие глаза казались загадочными; каштановые локоны обрамляли улыбающееся лицо.
Тара сразу поняла, что это хозяйка «Симаррона», настоящая жена Джаррета, Лайза.
Если портрет не лгал, она была очень хороша – и не только внешне.
И здесь, в «Симарроне», несомненно, остался ее дух – в укладе жизни, привычках, традициях. Так будет всегда…
«Но Лайзы нет, – напомнила себе Тара, устыдившись новой вспышки ревности. – А память о ней должна остаться – это вполне естественно. Беспамятство – порождение зла, бесчувственности. Оно недостойно людей…»
Иногда, по нескольку раз в день, сама того не желая, Тара заходила в «малую библиотеку» и смотрела на портрет, а потом занималась домашними делами, думала о том, как поступила бы на ее месте Лайза. И приходила к выводу, что наверняка иначе, чем Тара.
Со всеми вопросами Тара обращалась к Дживсу, и тот охотно отвечал ей. Однако когда она спросила о Лайзе, Дживс с глубоким вздохом сказал, что об этом трагическом событии мистер Маккензи расскажет ей сам. Примерно так же отвечали другие. А одна из служанок, большеглазая Тила, испуганно пробормотала, что масса Маккензи снимет с нее скальп, если она посмеет распускать язык.
Как-то вечером Тара послала за Рутгером, чтобы узнать от него последние новости. Они вместе поужинали, и он рассказал, что, по сведениям одного из торговцев, проезжавших мимо, Тампа не подверглась нападению индейцев и вообще пока ничего тревожного не происходит. Когда же Тара завела разговор о Лайзе, Рутгер проявил такую же сдержанность, как и все домочадцы.
