— Да, там ты точно будешь в безопасности, с моим отцом в замке Инверэри, — продолжал Гордон, словно бы и не слышал ее слов.
Роберта ничего не ответила, но замкнулась в гордом молчании. Этот маркиз Инверэри был совершенно невыносим. Но если этот неотесанный тип и в самом деле думает силой увезти ее на север до того, как наступит первый день весны, то ничего у него не выйдет.
— Собирай свои вещи, ангел, — приказал Гордон, как только они свернули на дорожку, ведущую к особняку Деверо. — Мы отправимся в дорогу через час.
— Ты что, глухой? Я же сказала тебе… — начала было Роберта, но прервалась, заметив двух людей, выходящих из дома.
— Даб! — закричала она. — Это Даб! — Пришпорив лошадь, она приблизилась к брату и, прежде чем тот успел помочь ей спешиться, соскочила с седла и бросилась в его объятия. — Ох, Даб, как я счастлива тебя видеть, — вскричала она, обнимая его так крепко, словно никогда не отпустит.
— Как поживаешь, сестра? — спросил Даб.
— Прекрасно, сейчас, когда ты здесь, чтобы защитить меня, — ответила Роберта, глядя в его черные глаза. Она всегда чувствовала себя в безопасности со старшим братом — он так похож на отца!
— Защитить тебя от кого? — с веселой улыбкой спросил Даб. — От твоего мужа?
— Твоя сестра клянется, что кто-то пытался толкнуть ее в львиную яму в Уайт-Тауэре, — с улыбкой сказал ему Гордон. — Ты слышал когда-нибудь что-то столь же нелепое?
— Ничего нет смешного в том, чтобы попасть львам на обед, — упрямо возразила Роберта. Потом бросила взгляд на высокого светловолосого мужчину и спросила: — А это твой друг, Даб? Ты не познакомил нас.
— Познакомься с Мунго Маккиноном, внуком графа Ская, — сказал брат. — Мунго друг твоего мужа и родственник кузины Гленды.
— Мунго, познакомься с Робертой Макартур, маркизой Инверэри, моей женой, — закончил представление Гордон.
— Очень рад познакомиться, — с улыбкой сказал Мунго и наклонился, чтобы поцеловать ее руку.
Роберта вежливо улыбнулась в ответ, но в то же мгновение заметила холодный огонь, сверкнувший во взгляде его бледно-голубых глаз. Ни муж, ни брат, казалось, ничего не заметили, но сама она видела достаточно много злобных взглядов, направленных в ее сторону, чтобы сразу распознать их.
Странно. Почему этот незнакомец, которого она доселе в глаза не видела, питает к ней такую ненависть, спросила себя Роберта. Ее перчатки для верховой езды скрывали дьявольское пятно, значит, не в нем была причина.
— Ну а теперь, когда мы собрались все вместе, — сказал Мунго, повернувшись к брату, — можно составить план нашего возвращения в Шотландию.
Наблюдая за его взглядом, Роберта была поражена, что такая же ненависть сверкнула во взгляде блондина, когда тот повернулся и к ее брату. Неужели Даб ничего не замечает? Как наследник и внешне копия своего отца, ее брат был в клане на особом положении и всегда оставался всеобщим любимцем. Ни один человек в клане Макартуров никогда не смотрел на него так.
— Нужно постараться, чтобы нас не застигла непогода, когда мы поедем на север, — ответил Даб. — Лучше подождать неделю-другую, тем более что с нами поедет и моя сестра. Что ты на это скажешь, Горди?
Роберта видела, как Мунго повернулся к Гордону, и тут же ненависть исчезла в его взгляде. Так почему же Маккинон питает такую неприязнь именно к Макартурам, которых он никогда не встречал? — снова спросила она себя. Ведь у них даже есть общая кузина, и значит, они в какой-то мере родственники.
— Я везу срочное послание своему королю и не могу задерживаться здесь, — сказал Мунго.
— По ту сторону границы будет меньше опасностей, и погода там установится, — поддержал его Гордон, бросив на Роберту косой взгляд. — Поскольку моя жена боится за свою жизнь, мы отправимся в путь сегодня же.
— Что касается меня, то я не ступлю ни шагу за порог усадьбы Деверо до первого дня весны, — твердо сказала Роберта и, повернувшись, направилась к дому.
— Вернись, — окликнул ее Гордон.
Но она лишь ускорила шаг, а потом и вовсе пустилась бегом, когда услышала громкий смех брата и сказанные вполголоса проклятья мужа.
Захлопнув за собой входную дверь, Роберта прислонилась к ней и глубоко вздохнула. Она понимала, что ей никуда не деться, если муж будет настаивать на том, чтобы покинуть Англию.
Но тут ей в голову пришла спасительная мысль, заставив ее слабо улыбнуться при этом. Она спрячется в своем любимом месте — в большом кресле, стоящем в самом укромном уголке дядиного кабинета, — и просидит там до позднего вечера. Ведь ни один человек в здравом уме не отправится в такой долгий путь ночью. И она будет в безопасности по крайней мере до утра.
Горячо желая ни с кем не встретиться, Роберта торопливо прошла через вестибюль и, войдя в дядин кабинет, закрыла за собой дверь. Прежде чем забраться в любимое кресло, она задержалась на мгновение и посмотрела в окно. Гордон, Мунго и Даб шли по направлению Дауджер-хаусу. Может быть, ее муж передумал?
Ломая голову над тем, как избежать возвращения в Шотландию, Роберта уселась в глубокое кресло и свернулась клубочком. Вряд ли кто найдет ее здесь. Откинувшись на спинку кресла, она задумалась о своем затруднительном положении. Слезы навернулись на ее глаза, когда она поняла, что начинает жалеть о своем замужестве и самонадеянном и упрямом муже.
Ведь она никогда не будет счастлива с ним в Хайленде. Ее проклятое пятно помешает этому. Если она уедет с ним на север, то всегда будет чувствовать себя отверженной.
И опять в сознании всплыл тот странный вопрос ее тетки: «Ты хочешь остаться в Англии потому, что любишь Генри? Или ты любишь Генри потому, что хочешь остаться в Англии?»
Теперь Роберта знала ответ. Она любит Гордона Кэмпбела, но ей нельзя быть его женой.
Этот жестокий мир требовал, чтобы она сделала выбор между романтикой, мечтой и действительностью. Она выберет действительность и научится любить Генри Талбота, хоть и любит сейчас другого.
И вдруг ее пронзило чувство вины перед Талботом. Генри заслуживал большего, чем жену, которая не любит, а только собирается научиться любить его. Хотя в жизни случаются вещи и похуже, чем брак без страстной любви. Брак ее собственных родителей был устроен по расчету, но какое это имело значение, ведь они влюбились друг в друга с первого взгляда. Во всяком случае, так рассказывала ей мать.
Тяжелые мысли в конце концов обессилили Роберту, и теперь голова у нее разламывалась от боли. Со вздохом она закрыла глаза и попыталась избавиться от тревожных мыслей о будущем.
Но это оказалось не так-то легко. Прошел целый час, прежде чем она смогла забыться тревожным сном.
