– Неудивительно, что она оплатила все расходы за твое лечение, – грубо сказал Фил. – А ты полагала, что это из-за любви к тебе.
Я вспомнила ее сияющую красоту и то, как она обняла меня, когда я приехала в «Анклав», как поцеловала меня в щеку – поцелуй Иуды, а не поцелуй любви. А потом я вспомнила, какая она была напуганная, какая жалкая, и сказала:
– Она по-своему любила меня.
– У тебя более великодушное сердце, чем у меня.
– А я этому рад, – сказал Джонатан, усаживая меня к себе на колени. – И это одна из причин, почему я женюсь на Дженни, а не на тебе, Фил.
– Не думаю, что я подхожу для женитьбы, – усмехнулся Фил. – Пойду к Фаррарам и расскажу им, что мы решили. Нельзя допустить, чтобы Мэри пошла к Гарольду и призналась ему.
– Конечно. – Тетя Гарриет резко встала. – Уже почти семь, скоро вернется полиция, и мы должны взять ключ и вставить его в скважину изнутри комнаты. Он, должно быть, еще у Мэри.
– Как получилось, что здесь нет Гарольда? – удивилась я.
– Снотворное сделало свое дело, – ответила тетя Гарриет. – Хотя, я думаю, даже если бы он узнал, то все равно согласился бы с нами. Иначе начнется расследование, все раскроется, а он вряд ли хочет этого.
– Ну вот, – сказал мне Джонатан, – он никогда не узнает, какой была Розалинда на самом деле. И так лучше.
– Да, – горячо согласилась я, – намного лучше.
Тетя Гарриет уже торопливо шла по садовой дорожке к вилле Фарраров, а Фил задержался на пороге и, встретившись со мной взглядом – грустным, но не полным горя, сказал:
– Поздравляю.
Стояла ранняя осень, солнце ярким золотом заливало море и песок, и на виллах, до весны заколоченных досками в ожидании новых обитателей, не сохранилось ни малейшего намека на разыгравшуюся там трагедию.
Стоя на вершине дюны, мы смотрели на пустынный берег и на огромные буруны, несшиеся к берегу.
Джонатан поднес к губам мою левую руку, и золотое кольцо ярко блеснуло на солнце, а я придвинулась ближе, нежась в кольце его рук.
– Весной у Мэри родится ребенок. Мы все сделали правильно, Дженни.
– А у нас – летом. – Я подставила губы для поцелуя, а потом положила голову Джонатану на грудь и сказала:
– Мы должны вернуться к пятнадцатому. У Фила первый концерт в Лондоне.
– А тетя Гарриет надеется выиграть конкурс на летнем фестивале цветов.
– И наши каникулы закончатся, – улыбнулась я.
– Оливейра просил на следующий год привезти ребенка.
– Привезем. Но мы не покинем Виго и Испанию и не отправимся на юг. Все прошлое похоронено.
– Я рад. – Он повернул к себе мое лицо. – Я люблю тебя, Дженни Рен. Господи, я так тебя люблю.
Крепко сжав мою руку, Джонатан побежал вниз, с дюн на берег.
– Что такое? Я думала, мы собираемся возвращаться, – смеясь, запротестовала я.
– Пока нет. – Он потянул меня вниз, под укрытие песчаной насыпи, где мы впервые целовались. – Некоторые вещи не меняются, Дженни Рен! – И его страстная любовь наконец полностью успокоила боль прошлого.
