— Я заметил.
— Я не ожидала, что придет так много, — сказала она, вдруг занервничав. Он всегда выглядел жестким и непроницаемым, но никогда настолько, как сейчас. Его глаза были необычайно ярки, но в них так мало можно было прочесть.
— Вы не собираетесь уезжать, правильно, неважно, кто чем угрожает и что делает?
Уиллоу обеспокоила пугающая напряженность его голоса.
— Джесс…
«Пора, — подумал Лобо. — Сейчас».
— Это одно из моих имен, мисс Тэйлор.
— Одно?.. Из…
— Другое имя — Лобо.
Он знал, что напряженность, сжимавшая его в ожидании, никак не выказывалась снаружи. Он знал, что выглядел непринужденным, стоя, расставив ноги, небрежно держа руки у пояса.
— Лобо? — повторила она, оглушенная.
— Меня наняли, чтобы заставить вас уехать отсюда, — сказал он невыразительным голосом, ожидая взрыва слез и негодования. И еще страха. Страх был всегда в таких случаях.
В недолгом молчании он ожидал, как она переварит это заявление. Неожиданно уголки ее рта приподнялись.
— Вы всегда так плохо делаете свою работу, как здесь?
Несмотря на подергивание губ, голос был совершенно серьезным, как будто ее это и вправду интересовало.
К собственному удивлению, Лобо почувствовал, что и его губы подрагивают.
— Обычно лучше, — ответил он так же серьезно, хотя в его глазах промелькнула искорка веселья.
Они стояли, снова затянутые в водоворот чего-то, что ни один из них не понимал, уносимые бурлящим могучим потоком, который, отрицая здравый смысл, притягивал друг к другу, пока не осталось ничего, кроме неодолимого влечения.
Уиллоу ощутила его ладонь на своей шее, пальцы, почти благоговейно касающиеся ее кожи, и это ощущение было теплее и нежнее, чем она могла бы вообразить.
У нее перехватило дыхание, и она заглянула в невероятную бирюзу его глаз. Сейчас они не были пустыми и холодными, но горели смятением, и желанием, и потребностью — чувствами, которые, она знала, отражало ее собственное лицо.
Нерешительно, почти боязливо она подняла руку, проводя пальцем вдоль рта, такого сурового, такого безрадостного, и около глаз, вдоль идущих от них морщинок. Линии боли. Не смеха. Она почти заплакала, ощутив перенесенное им страдание.
Она встретила его взгляд и с дрожью поняла, что стучится в дверь комнаты, полной тайн и скрытых опасностей.
Но ей было все равно. Тепло его руки проникло глубоко ей внутрь, вызывая всплески дрожи в самых неожиданных местах. Она призывно подняла лицо, и их губы соприкоснулись.
У него были гладкие и крепкие губы, но удивительно нежные для такого сильного человека. Его поцелуй был нерешительным, как если бы он пробовал поцеловать дуновение ветра, иллюзию, которая могла в любой момент исчезнуть.
Между ними возникло это недоверчивое ощущение чуда, вызывая столько новых, пугающих, требовательных чувств, которые ни один из них не осмеливался исследовать глубже.
На этот момент достаточно было поцелуя. Он соединил их крепче, чем любая веревка, любая цепь. Его пальцы переместились с ее шеи на щеку, и каждое прикосновение было вопросом, на который она отвечала взглядом, как будто слова могли разбить окружавшую их невыразимую хрупкость.
В его уверенном, нежном прикосновении, в напряжении его тела, она ощущала сдерживаемую страсть, и мощь, и крепость, и какое-то шестое чувство подсказало ей не торопить его, хотя больше всего она желала ощутить всю силу охвативших ее рук, всю полноту объятия.
Уиллоу боялась произнести что-то, даже его имя, хотя, чтобы сдержаться, ей понадобилось все ее самообладание до последней унции. Она видела, как он прикрыл глаза, словно от боли, и опять открыл их широко, крепче прижимая свои губы к ее губам.
Дрожа, она приоткрыла рот. Его губы жадно передвигались по ее губам, как бы ища чего-то.
Почти уже не владея своими чувствами, она услышала его стон. Внезапно его рот оторвался от нее, и он стоял, глядя на нее с такой сосредоточенностью, что она готова была воспламениться.
Его рука дотронулась до пряди ее волос, мгновение наслаждаясь этим ощущением.
— Я не хотел, чтобы так вышло, — сказал он резко, с лицом, искаженным гневом. — Черт побери, вы понятия не имеете, что вы делаете. Я понятия не имею, что я делаю.
Он отступил на шаг, качая головой, удивляясь собственной глупости, и стал расхаживать взад и вперед по комнате, как зверь в клетке.
— Вы что, не слышали, что я сказал? Я Лобо. Я ваш враг, леди. Вы что, не понимаете этого?
Уиллоу снова почувствовала комок в горле. Значит, он опять вернулся к «леди». Она протянула руку, отчаянно желая снова дотронуться до него, снова разделить это мгновение общности и зачарованности. Но рука беспомощно упала, когда он не сделал встречного движения. Вместо этого он издал неразборчивый горловой звук. Она могла только догадываться, что это значит.
Она ждала, пока он не перестал расхаживать и повернулся к ней. Озабоченность на лице придавала ему ранимый, незащищенный и рассерженный вид. Она ощущала его гнев, наполнявший комнату.
— Если так, — ответила она таким разумным тоном, на который только была способна, — то почему вы столько раз помогали нам?
— Вы не подумали, что это делалось, чтобы войти к вам в доверие?
— Вроде… Троянского коня?
— Вроде чего? — В раздражении его голос понизился почти до ворчания.
— Троянский конь, — повторила она. — Это старая легенда. Армия греков осадила город, укрепленный так сильно, что его невозможно было взять штурмом. Тогда греки предложили горожанам подарок, гигантского деревянного коня. Подарок был принят, и коня затащили в город. Но дарители посадили в деревянного коня вооруженных людей, и ночью, когда город спал, они вышли из коня и захватили город. Есть поговорка: «Бойтесь данайцев, дары приносящих».
У него чуть дернулся уголок рта.
— Эге, — наконец произнес он, — что-то вроде этого.
— Но греки не предупреждали свои жертвы.
Он нахмурился от такой неотразимой логики, и Уиллоу не смогла сдержать победной улыбки.
В этот момент они услышали звук подъехавшей тележки, за которым последовал настойчивый стук в дверь.
Она посмотрела на Джесса.
— Костоправ, — предположил он вслух.
Со смущенным видом Уиллоу подошла к двери и отперла Салливэну. Он взглянул на нее, как будто чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, потом перевел взгляд на стоявшего в небрежной позе человека.
— Лобо?
Он лениво прислонился к стене и кивнул.
Салливэн снова посмотрел на Уиллоу:
— С вами все в порядке?
— Конечно, — ответила она, как будто для нее было обычным делом принимать у себя знаменитого профессионала, которого наняли, чтобы от нее избавиться.
