— Да, я знаю, — нетерпеливо сказала Сара, не имея желания обсуждать сейчас Тигвудов. — Он такой же безнравственный, как она, но у него хоть хватило приличия извиниться передо мной за поведение жены.
Десси скептически хмыкнула.
— Я про то и говорю. Любезничает с тобой. Да он просто глаз на тебя положил, детка! Держись от него подальше, и мне будет спокойнее.
Сара пообещала, довольная тем, что Десси не выразила явного неодобрения ее поступку. Больше всего ее заботило, как она станет отвечать на вопросы капитана, когда он проснется. Для начала хорошо бы перестать краснеть и заикаться в его присутствии, как испуганная школьница, а не жена с двухлетним стажем.
К счастью, он проспал несколько часов.
Измученный болезнью, он спал беспокойно, время от времени бормоча что-то невнятное. Сара заметила, как он поворачивает голову, будто ища на подушке местечко попрохладнее, и тихо подошла утереть ему лоб мокрым полотенцем. Она и сама прямо плавилась от жары в душной маленькой комнатенке.
К ее удивлению он оттолкнул ее руку и отчетливо произнес:
— Не надо! Уйдите! Обескураженная, она уже хотела отойти,
как вдруг глаза его открылись. Мгновение он недоуменно смотрел на нее, пытаясь вспомнить, кто она, а потом, снова нахмурившись, проговорил невнятным слабым голосом, к которому она начала привыкать:
— А, это вы. Как долго я спал?
— Несколько часов. Вы только что оттолкнули мою руку, когда я собиралась смочить вам лоб. Эта крошечная комната — не лучшее место для выздоравливающего.
— Неужели я это сделал? — Он поднес руку ко лбу. — Извините. Должно быть, мне что-то приснилось.
Он все еще казался полусонным, не вполне осознающим, кто она и где они находятся. Однако постепенно его голубые глаза прояснились. Он стал теперь больше похож на себя прежнего. Возможно, и какая-то часть воспоминаний вернулась к нему. Голос его окреп.
— Боже! Я теперь припоминаю… вернее, есть что-то, чего я не могу вспомнить, и это меня тревожит. Вы и в самом деле говорили мне, что мы женаты?
Она с неохотой кивнула.
— Да. А… а вы мне не верите?
— Разумеется, верю! Зачем бы вы стали меня обманывать? — Его глаза оценивающе скользили по ней, и она боялась опять виновато покраснеть. — А дети у нас есть?
Тут уж она вспыхнула и ответила с простительным раздражением:
— Нет! Конечно, нет. Мы женаты всего два года и… большую часть времени вы отсутствовали.
— Ах, да, я же солдат. Это я помню. Но ваши слова, если вы позволите, звучат как искренняя жалоба. Быть может, именно моими частыми отлучками объясняется то, что вы так очаровательно краснеете, хотя мы целых два года женаты?
Она снова залилась краской, проклиная собственную выдумку и стечение обстоятельств, благодаря которым оказалась в такой немыслимой ситуации. Как она сможет из нее выйти? В голову ей пришло, что она ведет себя слишком холодно для жены, чей муж ранен и потерял память. Поэтому она заставила себя присесть на краешек кровати и взяла его руку, такую горячую по сравнению с ее, холодной как лед.
— Да, я часто краснею, но подумайте… едва ли мне приятно чувствовать, что муж не помнит меня, — быстро нашлась она. — Но это пустяки. Давайте пока избегать болезненных для нас обоих вопросов… Как ваша голова? Все еще гудит, как наковальня? Он поморщился.
— Это я так говорил? Нет, сейчас, к счастью, больше похоже на барабан. — Его взгляд по-прежнему приводил ее в замешательство. — А вы действительно рассказывали, что Вашингтон сожгли, или это тоже мне приснилось?
Вот уж что ей совершенно не хотелось обсуждать! Того и гляди он вспомнит какие-то детали, не соответствующие ее наспех придуманной истории. Она погружалась в собственную ложь, как в зыбучие пески, грозившие затянуть ее на дно.
— Да, — через силу признала она. — Британцы дотла сожгли правительственные здания в отместку за то, что в ходе войны мы сожгли Йорк. Но сейчас это для вас не должно иметь значения.
— Возможно, вы и правы. — Лицо его было печально. — Мне почему-то кажется, что это как-то касается и меня. А я что делал в это время? Ведь мы, очевидно, не могли безропотно позволить им поджигать город?
Как бы ей отвлечь его от воспоминаний о войне? Ну почему бы в комнату не войти Десси или даже миссис Тигвуд и не прервать нежелательную беседу?
— О нет! Вы… я имею в виду, наши войска заняли позиции под Блейденсбергом и, к сожалению, были разбиты.
— Вот как. Это там я был ранен?
— Да, получили удар саблей. Поэтому рука до сих пор не сгибается.
— А вас я оставил в Вашингтоне? — недоверчиво спросил он. — Неужели у меня не хватило ума отвезти жену в безопасное место?
Отвечать ей становилось все труднее.
— Вы… хотели, чтоб я уехала, но я не согласилась. — В ее голосе звенело отчаяние. — Дело в том, что мы все были уверены: британцы пойдут не на Вашингтон, а на Балтимор. И после окончания сражения вы немедленно приехали за мной.
— Рад это слышать. Это, безусловно, говорит в мою пользу, — сардонически заметил он.
— Что вы хотите сказать?
— Только то, что вы, дорогая, по-видимому, напрасно вышли замуж за такого безответственного человека. Впрочем, мои недостатки могут объяснить один факт, который было поставил меня в тупик.
— Какой же? — Она сама не понимала, зачем спрашивает, так как боялась ответа.
Он грустно усмехнулся.
— Простите меня, но мне не кажется, что мы с вами любящая супружеская чета, как вы пытаетесь меня уверить, — произнес он, и его слова ударили ее в самое сердце.
Она не сразу нашлась, что сказать. Впрочем, хорошо хотя бы то, что вопреки ее подозрениям он не счел лживой всю историю целиком.
— Мы не похожи на влюбленных, — добавил он быстро. — Но я не виню вас, поверьте. Напротив, это я, очевидно, был вам не слишком хорошим мужем, дорогая. А теперь еще и память потерял.
Она чувствовала себя бесстыдной, низкой обманщицей. Но его неожиданные выводы были очень кстати: их мнимым супружеским отчуждением многое можно будет объяснить. Поэтому она опустила глаза и сказала будто бы с неохотой:
— Я… это правда, у нас не всегда было согласие. Но, я полагаю, так порой случается в начале брака. И не вините себя одного — мы оба такие упрямые! Ведь вы хотели отправить меня из Вашингтона в безопасное место, а я… наотрез отказалась. И вы за мной вернулись. Так что вашей вины тут нет. Он едва заметно улыбнулся.
— Я не заслуживаю вашего милого признания. Спасибо. Да, ваши слова напомнили мне, что вы не закончили рассказ о путешествии. Вы говорили о других, правда? Какая-то девушка с ребенком… собака.
