Мелани слышала много ужасного о капитане Батлере. На счастье, когда он заехал в третий раз, ни Питтипэт, ни Скарлетт не было дома.
По ее мнению, он обладал обаянием черной пантеры. Мускулистый, в отличие от большинства джентльменов, хотя его портные старались изо всех сил это скрыть.
Подавленный известием, что миссис Гамильтон нет дома, он сообщил, что завтра уезжает из Атланты и нанес визит экспромтом.
— Капитан Батлер, — сказала Мелани, — о вас говорят, что вы негодяй.
— Да, — улыбнулся он, — Видимо, так и есть.
— Однако беседу вы ведете учтиво и выглядите как джентльмен.
— Внешность, миссис Уилкс, как известно, обманчива.
— Сегодня вы привезли парижские туфли для тети Питтипэт и английскую игрушку для Уэйда.
— Миссис Уилкс, любой взломщик, который дорожит своей работой, нейтрализует сторожевых псов, прежде чем стащить фамильное серебро.
— Говорят, вы бойкий торговец, но при этом честный.
Он отмахивался от своих заслуг, как смахивают крошки с лацканов пиджака.
— Бизнесмены скорее польстят вору, чем признают, что он их обманывает.
— Мистер Батлер?
— Да, миссис Уилкс? — Он широко улыбнулся, не думая о последствиях.
— Говорят, что вы считаете эту войну глупым предприятием.
Его веселье улетучилось.
— Эта война ужасна. И я боюсь, что будет только хуже. Она уничтожит Юг.
Мелани предложила свою маленькую ручку.
— Какое удовольствие принимать вас, капитан Батлер. Пожалуйста, входите. Заварить вам чашечку чая?
С этого момента никто, кроме Скарлетт, не смел говорить дурно о капитане Батлере в присутствии Мелани.
И все же Мелани была рада, когда блестящая двуколка Ретта выехала за забор тетушки Питтипэт. Его шляпа с тщательно причесанным ворсом опровергала тот факт, что прекрасную шляпу сейчас нигде не купишь, отполированные туфли отрицали, что хорошие туфли не достать, а деликатесы, которые он привозил, были свидетельством того, что где-то есть мир без войны.
Удобно устроившись в гостиной, Ретт удовлетворял любопытство тетушки Питтипэт о последних парижских модах и нарядах при английском дворе.
Мелани, которой всегда хотелось путешествовать, с восхищением слушала рассказы Ретта о визгливых похоронных оркестрах Нового Орлеана и лагерях золотоискателей в Калифорнии.
При встречах Ретта и Скарлетт летели искры, будто сталкивались кремень и кресало. В Ретте и Скарлетт, в каждом в отдельности, чувствовалось нечто изумительное, и Мелли не могла не надеяться, что они будут вместе. Она не понимала, почему Скарлетт так холодна с Реттом, если только она не хранила верность Чарльзу. Случалось, Ретт высмеивал холодность Скарлетт и, разозленный, уходил, а Скарлетт могла промчаться по дому тетушки, хлопая всеми дверьми.
В то утро капитана Батлера не было в городе, и три обитательницы дома тетушки Питтипэт отправились в гостиницу «Нэшнл» на прием, который организовала Долли Мерриуэзер в честь Эндрю Раванеля. Дамы надеялись, что с ним будет и его офицер по личному составу, Эшли Уилкс.
Стоял ясный морозный день. Скрипучие санитарные кареты стали настолько привычным явлением в городе, что на них никто не обращал внимания.
— Мелани! Нельзя отвечать на приветствия солдат, — заметила тетушка Питтипэт, — Не уверена, что они джентльмены.
— Это наши славные ребята, — ответила Мелани Уилкс, а потом крикнула: — Мальчики, мы гордимся вами!
Дядюшка Питер, пожилой кучер Питтипэт, заворчал от такого непристойного поведения и щелкнул поводьями. Кобылка, встрепенувшись, поскакала быстрее, но через минуту опять перешла на привычную иноходь.
Повозки, всадники, пешеходы стекались в центр города. Газовые фонари были украшены синими флагами, в каждом окне развевались знамена Конфедерации.
— Говорят, за полковником Раванелем повсюду следует музыкант, — сказала тетушка Питтипэт, — А офицеры у него любят повеселиться.
Когда их экипаж остановился, поскольку к гостинице ближе было не подъехать, дамы высадились, а Питтипэт дала указания Питеру забрать их не позже пяти часов.
— Да, мисс Питти.
На вокзале было не протолкнуться, и по предложению Скарлетт они, пройдя за товарными складами, перебрались через рельсы, невзирая на жалобы Питти, и попали в маленький парк, примыкающий к гостинице. С этого выгодного места поезд полковника Раванеля не был виден, зато можно было расслышать приветственные возгласы. Раскаты криков ликования сопровождали героическую процессию по всей Приор-стрит, горожане впряглись в экипаж Раванеля, то появляющийся, то пропадающий из виду, а впереди него бежали мальчишки, с важностью выкрикивая:
— Дорогу полковнику Раванелю! Дорогу!
— О дорогая, — пролепетала тетушка Питтипэт, — я сейчас упаду в обморок.
Скарлетт подпрыгивала от нетерпения.
— Вы его видите? Мелани, Эшли видишь?
— Вам нельзя падать в обморок, тетя. Скарлетт, не пойму, кто в повозке. Пожалуйста, Скарлетт, посмотри, ты выше меня!
Но даже приподнявшись на цыпочки, Скарлетт ничего не могла разглядеть сквозь лес цилиндров.
— Мы не попадем на прием, — сетовала тетушка Питтипэт, — Не увидим Эшли, а Питер забудет забрать нас, и домой придется идти пешком. А туфли от капитана Батлера мне жмут!
— Если бы вы указали капитану Батлеру верный размер, то туфли были бы впору, — огрызнулась Скарлетт.
— Дорогая! Всем известно, что у меня самая маленькая ножка в семье!
Скарлетт прикусила язычок. Потом сказала:
— Мелли, нет ли черного входа? Может, попадем внутрь через него?
— Дорогая, — запротестовала Питтипэт, — это вход для слуг.
— Держитесь за меня, тетя Питти, — сказала Мелани, — Джентльмены, пожалуйста, пропустите дам! Спасибо, сэр. Благодарю вас, сэр, вы очень любезны.
У них не было приглашений, но Долли Мерриуэзер не могла принимать своих подруг, Мелани и Питтипэт, пока не уедет Скарлетт.
— О Скарлетт, — натянуто улыбнулась миссис Мерриуэзер, — Очень рада, что вы приехали чествовать полковника.
Скарлетт присела в реверансе.
— Дорогая миссис Мерриуэзер, вы знаете, как я восхищаюсь нашими бравыми ребятами.
Миссис Мерриуэзер захлопала глазами, как сова.
— Мы надеялись, что с полковником Раванелем будет и Эшли. Вы не видели его, Долли? — спросила Мелани.
— Дорогая, я не смогла пробраться к полковнику. Пол-Атланты съехалось на праздник. Какой толк в приглашениях, когда с ними никто не считается?
Скарлетт бросилась сквозь толпу. Какой-то белобрысый офицер, длинный, как жердь, наклонился к доктору Миду, бородатому лекарю, выслушивая восторженные хвалы в свой адрес. С поклоном Эндрю Раванель обернулся к Скарлетт.
