Поняла ли Ариель, что судьба ее решена, или нет, но не сказала ни слова, пока он не покинул комнату.
Когда Берк встал с постели, девушка отвернулась и не взглянула на него даже тогда, когда он сообщил, что успел одеться.
Берк пристально посмотрел на нее с порога и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Он не хотел слишком долго оставлять ее одну, зная, что приближается решающий момент. Ни миссис Ринглстоун, ни Руби не смогут удержаться, чтобы не выложить столь волнующую новость. Нужно успеть раньше, сказать все и надеть простое золотое кольцо на безымянный палец ее левой руки.
Войдя в спальню, он увидел, что Ариель сидит у камина, накрыв одеялом ноги и прислонившись головой к спинке кресла. Она почти успела расчесать волосы, собрала их в пучок на затылке и обвила густой прядью. Глаза казались огромными на исхудавшем лице, и Берку она вновь показалась самой прекрасной женщиной на земле и уж, конечно, самой красивой из всех, кого он когда-либо любил. Улыбаясь этим глупым и приятным мыслям, он весело объявил:
— Миссис Ринглстоун сейчас принесет нам завтрак. Ты голодна?
— Да, и при таком количестве еды я к весне буду такой же толстой, как поросенок.
— Прекрасно, я неравнодушен к толстым поросятам. Ну а теперь, Ариель, нам нужно кое-что обсудить.
— Я хочу уехать.
— Нет, дело совсем не в этом.
— А я не желаю говорить ни о чем другом.
— Жаль, но придется. Помнишь, я сказал, что, когда мы поженимся, поедем в Бостон повидать твою сестру?
Ариель нахмурилась, нисколько не доверяя Берку, но заинтригованная его вопросом:
— Да. А в чем дело?
Берк набрал в грудь побольше воздуха и достал из кармана обручальное кольцо. Взял Ариель за руку. и не успела девушка попять, в чем дело, с трудом надел кольцо на безымянный палец. Оно оказалось слишком тесным, но, по мнению Берка, это было совсем неплохо.
— Мы женаты, — объявил он.
Ариель уставилась на кольцо, попыталась его стащить, но, не сумев, начала безуспешно тянуть за золотой кружок, трясти рукой, но все напрасно.
— Не говорите глупостей! Конечно, мы не женаты! Каким образом…
Побелев, девушка в ужасе озиралась, ошеломленная, не понимая, что происходит.
— Этот лохматый коротышка… и тот, другой, со странным акцентом…
— Лохматый — это викарий. Другой — доктор Амбрюстер. Он шотландец, поэтому не очень ясно говорит по-английски.
— Это невозможно! Невеста должна дать согласие, я точно помню!
Берк наклонился, опершись руками о ручки кресла и приблизив к ней лицо:
— Послушай меня, и все узнаешь. Он выпрямился и отошел к камину.
— Все очень просто. Я думал, что ты умираешь. В горячке ты говорила о разных вещах, но все время повторяла, что хочешь меня. Сказала, что больше не можешь выносить такую жизнь и лучше покончить со всем разом. Я попросил тебя стать моей женой, и ты согласилась.
— Это наглая ложь! Я никогда бы!..
— Не забывай, ты бредила, Ариель. Во всяком случае, я посчитал споим долгом исполнить твое желание, поскольку думал, что в глубине души ты мечтаешь о том же, и поэтому поговорил с викарием. Он поженил нас. Позже я позаботился о специальном разрешении на брак и тому подобных вещах. Мы женаты по закону.
— Но я ничего не помню!
Он ужаснулся панике и страху в ее голосе, возненавидел необходимость лгать, уверять ее в чувствах, которых Ариель не испытывала.
— Ариель, я не мог силой заставить тебя выйти за меня замуж. Но все слышали, как ты сказала «да», когда викарий спросил, берешь ли ты меня в мужья. Трое свидетелей были при этом. Кроме того ты подписала свидетельство о браке. Так что дело сделано.
— Это не может быть правдой.
— У нас все будет хорошо, вот увидишь. Ариель горько усмехнулась.
— Не боитесь, что я убью вас, как прикончила первого мужа?
— Нет. А что, ты действительно… Я имею в виду убила своего мужа?
— Да, — злобно прошипела Ариель, — убила, и вас ждет тот же конец!
Она слишком сильно страдала, и Берк всеми силами хотел помочь ей, совершить чудо, чтобы Ариель улыбнулась.
— Я постараюсь сделать тебя счастливой, Ариель.
— Неужели?
— Зачем мне лгать? Поверь, я люблю тебя. И не смог бы сознательно принести несчастье любимой женщине.
Послышался тихий стук в дверь. Берк нетерпеливо откликнулся:
— Войдите, миссис Ринглстоун!
Пожилая женщина вплыла в комнату, широко улыбаясь:
— О. я так и знала, что сегодня вам будет гораздо лучше, миледи. Его милость заказал такой завтрак, что можно накормить целый полк! Да-да, так он и велел, и я согласна, что…
Но Ариель, не обращая внимания на причитания экономки, уставилась на Берка. Своего мужа. Теперь он ее хозяин, точно так же, как Пейсли когда-то, и будет владеть ею так же безраздельно, как посчитает нужным, и имеет все права обращаться с ней, как пожелает. Перед глазами снова всплыли сцены из того кошмарного сна: Пейсли превращается в Берка, нависает над ней, обнаженный, но уже не бессильный импотент, каким был ее муж. Она видела вещий сон, и вот теперь он сбывается.
Ариель не сознавала, что по щекам текут медленные молчаливые слезы, но миссис Ринглстоун заметила и была так поражена и расстроена, что немедленно осеклась, беспомощно глядя на Ариель.
— Пожалуйста, оставьте нас, миссис Ринглстоун, — мягко велел Берк.
Когда экономка ушла, он обнял Ариель и посадил к себе на колени. Она не протестовала, не произнесла ни слова и, казалось, ушла в себя, отдалившись от Берка, поставив между ним и собой глухую стену. Этого он не смог вынести.
— Скажи, почему ты плачешь?
Она помотала головой, лежавшей на его плече.
— Ты немедленно скажешь мне, Ариель, — приказал он самым злобным голосом, на который был способен, ненавидя себя, но это снова возымело действие:
— Я не сделаю, не сделаю этого!
Она тряслась от страха, ярости и еще чего-то, неизвестного Берку.
— Чего не сделаешь? Отвечай, дьявол тебя возьми!
— Тот ужасный сон, он сбылся, но я не позволю тебе мучить меня, не позволю!
— Расскажи мне об этом сне.
Ей даже не пришло в голову не подчиниться. Берк говорил повелительным тоном, и Ариель беспрекословно повиновалась.
— В ту ночь, после того, как мы снова встретились у Банберри Лейк, я видела сон. Там был Пейсли и другие люди… и все они… хотели… и потом Пейсли превратился в вас, и вы были в моей постели… принудили меня… я не смогла вас остановить. Вы слишком сильны. Неужели не понимаете?
— Понимаю, — спокойно ответил Берк, — понимаю. Но почему я принуждал тебя? Это просто не имеет смысла.
— Вы мужчина!
— Мужчина, который любит тебя!
— Это глупо, не играет роли, и вы лжете! Берк откинул голову и, закрыв глаза, начал осторожно гладить ее руку. Ариель перестала плакать, как она подумала, потому, что слезы означали: крохотная надежда еще жива. У нее же ничего не оставалось. Берк приказал ей прекратить, и она должна повиноваться.
