— Правда? — переспросила Кимберли, изумленно распахнув глаза. — Ты с герцогом…
— А что ты удивляешься? Откровенно говоря, мое замужество началось точно так же, как начнется твое, и я тоже не была довольна… тогда. Но теперь… Хочу надеяться, что твое замужество будет таким же чудесным, как мое. Или по крайней мере ты будешь так думать. А это и есть самое главное — что думаешь ты сама, а не другие. Ну… наверное, еще надо принимать во внимание и то, что думает твой шотландец. Способствует миру в семье, знаешь ли.
Кимберли улыбнулась. Она даже почувствовала себя лучше — чуть-чуть. Но ей по-прежнему не хотелось участвовать в пикнике, который Меган устроила в оранжерее, поскольку там собиралось множество гостей. Кимберли с того утра старалась как можно больше времени проводить в своей комнате и ни с кем не встречалась.
Она и сейчас возразила Меган:
— И все-таки я к этому не готова. Они все наверняка знают…
— Ну и что? Они знают и то, что ты выходишь за него замуж. Девлин позаботился о том, чтобы еще вчера об этом было официально объявлено. Ты удивишься, насколько охотно люди прощают, если в конце концов ты исправляешь свой проступок. А ты его исправляешь, выходя замуж за своего шотландца. Вот если бы ты отказалась выйти за него, тогда тебе действительно пришлось бы прятаться всю оставшуюся жизнь.
Кимберли улыбнулась.
— Как тебе удается делать все настолько простым и глупым?
Меган снова засмеялась.
— Потому что я работаю над собой, милочка. Если бы я не тормошила Девлина, он снова стал бы чопорным и надутым человеком, каким был до нашей встречи, а это, поверь мне, стало бы причиной новой войны между нами. Ну идем, а то к нашему приходу все корзинки опустеют.
— А… а Джеймс там будет?
— Нет, — мягко успокоила ее Меган. — Он вчера днем уехал домой.
Кимберли вздохнула:
— Мне так стыдно перед Джеймсом! По-моему, он хотел на мне жениться.
— Тебе нечего стыдиться! Это случается, и довольно часто — каждый сезон. Он человек взрослый, успокоится и скорее всего продолжит искать себе жену, раз уж он привык к этой мысли. И потом, надо следовать велениям своего сердца и принимать свои чувства такими, какие они есть.
— Но мое сердце не…
— Ш-ш, можешь ничего не говорить, — прервала ее Меган. — Я прекрасно знаю, как отрицать свои чувства или не обращать на них внимания. Я была в этом настоящим специалистом. Но еще я знаю, что если какой-то мужчина может довести тебя до… безумия, значит, он имеет очень большую власть над твоим сердцем. По моему мнению, ты сделала правильный выбор.
Правильный выбор? Кимберли вообще никакого выбора не делала — его сделало ее тело, однако она не собиралась спорить с герцогиней. Похоже, Меган смотрела на любовь совсем не так, как Кимберли. А Лахлан вообще не имеет власти над ее сердцем — любит другую.
Они наконец дошли до оранжереи. Теперь, когда там собралось много народа, в ней было тепло, почти жарко. Для людей старшего возраста, которые не пожелали сидеть на земле (в их числе были Лусинда и Маргарет), поставили несколько столиков, но большинство присутствующих устроились на больших одеялах, расстеленных под деревьями.
Все радостно приветствовали Меган, переходившую от одной группы к другой, а вместе с нею и Кимберли. Она не замечала ни холодных взглядов, ни ухмылок или уколов. Как будто и не была объектом очередного скандала, как будто никакого скандала и не было.
Но, конечно, он был. И Кимберли была готова к тому, что может оказаться в неловком положении. Этого не случилось главным образом потому, что Меган недвусмысленно продемонстрировала всем свою поддержку Кимберли, прохаживаясь с ней под руку. Герцогиня Ротстон обладала огромным влиянием на общественное мнение. А может, дело было в том, о чем говорила Меган: люди готовы простить вам проступок, если вы исправляете его. Как бы то ни было, Кимберли испытала сильнейшее удивление — и огромное облегчение.
— А вот и он! — сказала Меган, отыскав взглядом своего мужа. — И, кажется, еще не опустошил всю корзинку.
Кимберли улыбнулась.
— Возможно, потому, что у него на коленях сидит этот чудный херувимчик, который поглощает все его внимание.
— Да, наверное.
Кимберли была удостоена чести встретиться с наследником Ротстонов вскоре после своего приезда в Шерринг-Кросс. Она с первого же взгляда полюбила прелестного мальчика и часто его навещала.
Усевшись рядом с Меган на одеяле, она протянула руки к малышу:
— Можно мне его подержать?
— Господи, конечно! — с облегчением ответил герцог, передавая ей сына. — Хватит с меня того, что я участвую в пикнике посреди зимы! — Он бросил на жену раздосадованный взгляд. — Я умираю с голоду, черт подери, и не могу съесть ни кусочка — мистер Многорук все у меня выхватывает.
Меган рассмеялась.
— Позволь выступить в качестве переводчика, Кимберли. Он хочет сказать, что все это время кормил Юстина и получал от этого такое удовольствие, что сам даже забыл поесть!
— Ах, ну, может быть, тогда остальным что-нибудь достанется!
Кимберли напряженно застыла, но Лахлан все равно устроился на одеяле рядом с ней. Неудивительно, что она не увидела его, войдя в оранжерею (а она искала его взглядом): оказывается, он шел следом за ними!
— Да, присоединяйтесь к нам, Лахлан! — несколько сухо проговорила Меган, подчеркивая, что он уже сделал это без приглашения.
Он ухмыльнулся, как всегда, нисколько не смутившись.
— Прекрасное время для пикника, — сказал он Меган, а потом его полный ласки взгляд обратился к Кимберли и уже больше от нее не отрывался. — Правда, Ким?
— Да, наверное, — неохотно согласилась она. Оказавшись рядом с ним, она уже не чувствовала себя непринужденно. Лахлан всегда так на нее действовал. И, похоже, то же самое происходило с герцогом — хотя и по другой причине. Он кивнул Лахлану — хоть и очень отрывисто. Кимберли удивилась. Очевидно, у них снова установятся прохладные отношения типа «постараюсь не обращать на него внимания».
А что до опухшей губы герцога… Ну, Кимберли, конечно, не будет об этом спрашивать. Однако определенные мысли это вызывало.
— Ты прекрасно смотришься с малышом на руках, милочка, — наклонившись, прошептал ей на ухо Лахлан. — Но, думаю, ты будешь выглядеть еще лучше, когда станешь держать моего малыша.
Кимберли залилась румянцем; на ее счастье, Меган и Девлин выкладывали на одеяло различную снедь из корзинки для пикника, чтобы разделить ее между всеми, и не слышали этих слов. Но, конечно, если он продолжит в том же духе, кто-нибудь из присутствующих его обязательно услышит.
Поэтому Кимберли прошипела:
— Изволь придерживаться пристойных тем, пока мы не одни! Или я прошу слишком много?
— Ага, боюсь, что слишком, — со вздохом ответил он, будто действительно сожалел о том, что не может выполнить ее пожелания, — так она ему и поверила! — Когда я рядом с тобой, думаю о продолжении рода.
Кимберли ахнула и поспешно отвернулась. Она вообще не станет реагировать на такие слова! За спиной она услышала негромкий смех.
— Постарайся не краснеть, милочка. Тебе это так идет, а мне ужасно нравится. Придется тебя поцеловать, чтобы доказать это.
Она снова резко повернула голову, ответив ему гневным взглядом:
— Если ты посмеешь, то я…
— Ага, ответишь на мой поцелуй — я знаю, — прервал он, кивая. — И тогда покраснеешь еще сильнее, и мне захочется утащить тебя в такое место, где я мог бы целовать тебя как полагается.
До чего странное ощущение: она одновременно искренне возмутилась — и возбудилась при мысли, как он ее утащит, чтобы «целовать как полагается». Она не сомневалась, что «как полагается» на самом деле значит — как не полагается.
Господи, да она совсем сошла с ума: позволяет ему приводить ее в ярость своей дерзостью, возбуждать чувственными словами — и все это на людях. А попытайся она действовать так, как он заслуживает, — снова окажется в центре скандала! Но он не станет ей докучать, если она не будет отвечать ему. Придется приложить все силы, чтобы скрыть от него свою реакцию.
