Индианка сложила вместе руки в дружеском пожатии.
– Хоа – друг.
Потом она показала на Наки, без устали исследовавшего пол, и, прижав руки у груди, словно держа ребенка, показала жестом на живот Эйнджел. – Малыш!
– Окока! – зарделась Эйнджел и оглянулась, не слышал ли ее Холт. – Этого не может быть! – про шептала она. – Просто... не может быть...
– Отоке, – сказала индианка на своем языке, воздев руки к небу. Озадаченная Эйнджел внимательно смотрела, как Окока растопырила пальцы в форме звезды. – Отоке до того, как появиться Наки, понимаешь?
– Нет, – неискренне ответила Эйнджел, – Не понимаю. Ты ошибаешься, Окока!
Упрямо замотав головой, индианка подняла вверх девять пальцев.
– Сото лун, – сказала она.
Эйнджел оторопело коснулась своего живота. Не ужели Окока была права? Нет, не может быть! Эйнджел старалась отогнать от себя мысль о возможной беременности. Окока снова улыбнулась.
Эйнджел не хотелось покидать теплую хижину, но она не могла больше смотреть во все понимающие глаза Ококи.
Она села рядом с Жан-Клодом и бережно поддерживала его голову, пока Холт с трудом заставлял лошадь тянуть фургон по глубокому свежему снегу.
Они очень медленно продвигались вперед. Эйнджел всем телом чувствовала каждый камень и каждую рытвину, попадавшиеся у них на пути. Старенький фургон весь трясся, грозя рассыпаться от чрезмерного напряжения. Через час пути Эйнджел уже насквозь продрогла, однако Холту приходилось еще труднее, сидя на открытых всем ветрам козлах.
Короткий зимний день быстро закончился, и с наступлением темноты они были вынуждены остановиться. Холт забрался в фургон, и, когда Эйнджел зажгла фитиль их единственного фонаря, она была поражена его изможденным видом.
– Буду с тобой откровенным. Я не уверен, что нам удастся добраться до Денвера вовремя, – бросив взгляд на неподвижное тело Жан-Клода, хрипло сказал он.
– Тогда повернем назад?
Он отрицательно покачал головой.
– Все станет ясно утром. Похоже, снова пой дет снег. Лучше погаси фонарь, нам нужно поберечь керосин.
Эйнджел вывернула фитиль, и со всех сторон под ступила тьма и холод. Она легла рядом с Холтом, стараясь не думать о завтрашнем дне. Вскоре она задремала, и сквозь сон ей послышался стук копыт и ноздри уловили сильный аромат кофе с цикорием.
Вздрогнув От неожиданности, она окончательно проснулась, когда в фургон просунулись мрачные лица троих мужчин.
– Холт! – встревожено воскликнула она, но муж не отвечал.
Неподвижным взглядом горящих гневом глаз он уставился на мужчину, приставившего к его груди ружье.
– Задумал перехитрить меня, Мерфи? – спросил шериф Гаррет, злорадно улыбаясь и тыча стволом ружья в грудь Холта. Неуловимым движением Холт выхватил ружье у него из рук и, прежде чем Гаррет успел уди виться или испугаться, отбросил его в сторону.
– Больше так не делай никогда! – тихо, но с явной угрозой сказал Холт.
Ред Гаррет перевел свои маленькие глазки на Эйнджел.
– Я так и знал, что в этой новой шлюхе что-то не то! – зарычал он. – Ну конечно, она твоя любовница!
– Что вам нужно, шериф? – сурово спросила Эйнджел, с трудом подавляя страх перед лицом опасности. Она понимала, что слезы и жалобы только еще больше разожгут его злобу и польстят его самолюбию.
– Что мне нужно? – переспросил он, разражаясь издевательским хохотом. – Почему бы тебе не спросить об этом своего краснокожего жеребца? Уж он-то знает наверняка, что мне нужно!
Эйнджел взглянула на Холта, но его лицо было непроницаемым. Подчиняясь приказу Гаррета и не сводя с него глаз, они вышли из фургона, оставив в нем Жан-Клода, явно не способного оказать сопротивление, а потому и не привлекшего внимания шерифа.
Гаррет рассматривал супружескую пару, раздумывая, что делать с ними дальше. Эйнджел внимательно оглядела лагерь бандитов, разбитый ими для ночлега. У костра сидели еще пятеро крепких на вид мужчин. Да, похоже, на этот раз они с Холтом влипли всерьез!
– Мы везем в Денвер раненого мужчину, Гаррет, это его единственный шанс выжить, – спокойно сказал Холт.
– Ха, малый! Что-то не слышал, чтобы тебя когда-нибудь волновала чья-то жизнь. Что ты, что твой братец, всегда задираете нос перед остальными и считаете лучше прочих!
Глаза Холта гневно сверкнули, но он промолчал. Эйнджел сделала шаг вперед.
– Я требую ответить, по какому праву вы задержали нас, шериф! На карту поставлена человеческая жизнь, и мне бы не хотелось сообщать вашему начальству в Денвере о вашем поведении.
Гаррет уставился на нее с удивлением.
– Ах ты, маленькая дрянь! – словно опомнившись, заорал он.– Строишь из себя приличную женщину, права качаешь! А не ты ли вертела задницей перед семи мужиками в салуне Лили?
– Заткнись, Гаррет, – негромко произнес Холт.
– Ну ты и наглец, парень! – уродливое лицо шерифа скривилось в гримасе притворного изумления. – Ты отлично знаешь, зачем я здесь, – снова наставив на Холта ружье, сказал шериф, явно испытывая удовольствие от прикосновения к курку. – Так что давай колись, не то твоей милашке придется туго!
– Холт, что он такое плетет? Холт не ответил.
– Не будь дураком, Гаррет! Ты же знаешь, я не имел и не имею ничего общего с повстанцами. Я даже в салун почти перестал захаживать, до такой степени я занят своим прииском!
– За твою голову, парень, назначена немалая на града, и провалиться мне на этом месте, если я не получу ее! – гнул свое шериф. – Можешь оборвать все плакаты с твоей рожей и объявленной наградой за поимку, которые расклеены по всему Оро и Чистому Ручью, но Колорадо состоит не из двух городов!
– Холт! – резко повторила Эйнджел. – В чем он тебя обвиняет?
– Кажется, шериф считает, будто я причастен к волнениям индейцев на юге округа, – словно извиняясь, пояснил Холт, обернувшись к Эйнджел.
– Ты действительно имеешь к этому какое-то от ношение? – не отступала Эйнджел.
Помедлив, Холт снова повернулся к шерифу:
– Как я уже говорил, шериф, прииск и молодая жена требовали от меня слишком много сил, чтобы шататься по горам и лесам. В любом случае у тебя нет никаких доказательств!
– Доказательств? – Гаррет чуть не подавился. – Да в суде никто не поверит тебе, краснокожему ублюдку! К тому же ты знаешь, кто у нас судья.
– Фелтон Гаррет, – с презрением сказал Солт. – От твоего брата так же сильно воняет взятками, как и от тебя!
– Ах так! – зарычал Ред, хватаясь снова за ружье. Не раздумывая ни минуты, Эйнджел встала между ними, надеясь, что шериф не станет стрелять в нее. Она видела, что при каждом обращенном на нее взгляде в глазах шерифа снова загоралось похотливое желание, и она не ошиблась.
