– Безусловно, я это знаю. – Деламар сложил свои крупные, широкие ладони на коленях и спокойно взглянул прямо в глаза Седрику. – Об этом мало кому известно доподлинно. Только вам, мне да ее банкирам. Неужели вы полагаете, что я позволю себе рисковать ее деньгами или предлагать ей связать судьбу с тем, кто может их растранжирить? Никогда, сэр!
Седрик несколько успокоился. Не то, чтобы его убедили эти доводы, просто он решил отложить решение до тех пор, как узнает поподробнее об этом Ладуре. Во всяком случае, пока не собирался препятствовать Кэтрин: пусть упивается чарами романтической любви, но он будет держать ситуацию под контролем.
Седрик вздохнул, озабоченно надувая щеки:
– Может быть, я беспокоюсь раньше времени, но все это слишком непривычно для такого старого холостяка, как я. Я не приспособлен присматривать за юными девами. Если угодно, мой стиль – натиск.
– И это ваше право. – Полковник посмотрел на него, задумчиво покручивая ус. – В нашем городе джентльмен может себе позволить развлекаться так, как только ему заблагорассудится. Игорные дома? Хорошенькие женщины? Сколько угодно.
Наконец-то они подошли к самому главному! Более-менее успокоившись в отношении Кэтрин, Седрик осторожно повернул разговор в интересовавшее его русло.
– Судя по всему, вы истинно светский человек, полковник, – произнес он, покачивая в своем бокале янтарную жидкость и вслушиваясь в звон льдинок о хрусталь. – Итак, где здесь может мужчина найти общество приличных, но сговорчивых дам, а?
– Я полагаю, вы не ведете речь о дамах, которые занимаются ловлей мужей? – мрачно ухмыльнулся полковник.
– Боже правый, конечно, нет! – Седрик пришел в ужас от такого предположения. На борту «Ионы» он попытался было флиртовать с одной молодой вдовой, но быстро пошел на попятный, как только стало ясно, что у сей дамы намерения исключительно добропорядочные и что в ушах у нее постоянно звенят свадебные колокола.
– Так вы ищете временную компанию?
– Пожалуй, это можно назвать и так. Я слыхал, что здешние женщины-полукровки весьма занимательны. Меня всегда привлекала идея поразвлечься с девицей, у которой кожа кофейного оттенка. Мне говорили, они очень проворны и изобретательны. – Глаза у Седрика полуприкрылись, а в крови закипел огонь.
– Это истинная правда, милорд. Я могу проводить вас туда, где молодые женщины прекрасны и покорны. И если вы проявите щедрость, они выполнят любое ваше желание.
– Так чего же мы ждем? – Седрик отставил свой бокал и вскочил с кресла. – Я прикажу Пьеру оседлать лошадей.
– Вы не слишком утомлены? – лукаво улыбнулся полковник.
– Не более вас, дражайший сэр. Мне кажется, что мы оба не прочь воспользоваться случаем, а? Если мы и устали, так это от шумной компании, но готовы отправиться на поиски приключений.
– Вы попали в самую точку, милорд. Я ни в коем разе не собирался возвращаться домой. По крайней мере до того, как не побываю у мадам Фени.
– Но кто, скажите на милость, она такая?
– Она самая красивая, образованная и влиятельная сводня в Новом Орлеане. И в свое заведение она пускает отнюдь не всякого. О нет! Она десять раз проверит кредитоспособность и величину банковского счета у каждого клиента, прежде чем познакомить его со своими девушками. Все будет как нельзя лучше. Я ее близкий друг.
В холле их встретил величественный мулат – мажордом, просиявший при виде гостей.
– Добрый вечер, полковник Деламар, сэр, – глубоким басом приветствовал он их.
– Добрый вечер, Робер. Мадам принимает?
– О да, сэр. Я доложу, что вы здесь, сэр.
Облаченный в черную ливрею лакей распахнул перед ними двери приемной, и они переступили порог. Здесь было пусто, хотя откуда-то из дальней комнаты доносились звуки пианино. Когда они ехали сюда, в старую часть города, Седрик любовался яркой тропической луной, сиявшей на бархатном небосводе, и вдыхал повлажневший воздух, говоривший о близости реки.
Он и сам не мог бы сказать, чего ожидает в конце пути, – и его, побывавшего во множестве первоклассных борделей во всех частях света, не удивило то, что он сейчас увидел. Потолок и стены скрывались под бледно-розовым шелком – по мнению Седрика, это называлось шатром: ткань крепилась вверху, в центре, украшенном венком из золотых листьев. Изящные лампы, предусмотрительно размещенные в достаточном удалении от шелковых драпировок, самым выгодным образом освещали искусную резьбу по дереву, бронзовые украшения и великолепную обивку роскошной мебели. Все это, конечно, тоже были подделки под старину, но здесь они не так раздражали Седрика, как в Бовуар-Хаусе: чего же еще приходилось ожидать от подобного заведения!
Им пришлось ждать не более минуты. Раздалось шуршание шелковых юбок, и, бросив напоследок краткое приказание невидимому слуге, в комнату вошла женщина.
Она была высока и отлично сложена, манеры ее были безупречны, а красота ошеломляла. При первом взгляде на ее лицо Седрик вспомнил героинь древнегреческих трагедий, где любовь дика и необузданна и бури страсти приводят к безумию и трагической, кровавой кончине.
«Что за слюнтяйство! – одернул он сам себя. – Ты просто пьян, старый тупица. Она же всего-навсего сводня».
– Полковник! – Подкрашенные кармином губы раздвинулись в улыбке. Она протянула обе руки, и он принял их в свои.
– Я привел к вам английского джентльмена, Фени. Позвольте представить вам лорда Седрика Гамильтона.
Он подвергся проницательному взгляду серых пристальных глаз.
– Добро пожаловать, милорд, – отвечала она, и его поразило и ее безупречное произношение, и умение подать себя.
Мадам Фени была женщиной, получившей образование. Седрик, впрочем, встречал и таких. Содержательницами борделей весьма часто становились дамы, попавшие в затруднительное положение, когда проституция оставалась для них единственным способом выжить, пока не появится возможность занять более высокое положение, предоставив само дело другим.
Седрика очень интересовало, можно ли будет сейчас склонить мадам Фени к торговле собой. Рассчитывать, что она снизойдет до какого-нибудь мужчины, можно было лишь посулив баснословное вознаграждение, или из-за деловых или политических соображений, или – что всего вероятнее – если она полюбит его.
– Мадам, я польщен! – отвечал он со всей возможной учтивостью, которую явно от него ожидали. – С вашей стороны очень любезно было принять меня.
Фени взглянула на него из-под изогнутых дугою подкрашенных ресниц, и в этом взгляде он прочел, что она догадалась о его мыслях и что его любезность получила высокую оценку.
