— Он так сказал? — переспросила она.
Йен кивнул.
Устало улыбнувшись, она пригладила волосы.
— Собственно говоря, мы поссорились из-за тебя.
— Из-за меня?
— Я призналась Гейбриелу, что интересуюсь тобой…
— Да неужели? — промурлыкал он.
Она фыркнула при виде его довольной ухмылки.
— Да. Но тут подоспел Дерек и заявил, что только безумец может связаться со мной после всех неприятностей, которые я причиняю окружающим. Очень зло с его стороны, не находишь?
— Ну, в его словах есть доля правды, — лукаво заметил Йен.
— Эй! — запротестовала она.
— Иди сюда, — потребовал он и, схватив ее за руку, потянул на противоположное сиденье, рядом с собой. Она уютно прижалась к нему.
— По крайней мере жизнь с тобой, Джорджиана, никогда не будет скучной.
Она снова фыркнула, но это было так чудесно — нежиться в его объятиях, и будущее казалось таким светлым, что она не смогла хмуриться дольше и рассмеялась вместе с ним.
— Гдетвой ножной браслет с маленькими колокольчиками? — неожиданно спросил он, сажая ее на колени.
— Я выбросила.
— Что?!
— Швырнула в океан.
— И зачем ты это сделала? — поинтересовался он, искоса глядя на нее.
Джорджи тяжко вздохнула:
— Потому что твердо намерена измениться.
— Измениться? Но как? — нахмурился он.
— Стать более осмотрительной. Такой, как Мина и Лакшми.
— Может, мне заточить тебя в гарем? — поддел он.
— Нет! Не смей смеяться надо мной, бессовестный! Все это очень серьезно. Я намереваюсь быть послушной женой.
— Понятно, — серьезно кивнул он, не слишком пытаясь скрыть веселье.
— Что тебе понятно?
Йен пожал плечами.
— Мне нравились твои колокольчики. Они были частью тебя. Твоей натуры. Как жаль. Полагаю, что уже слишком поздно.
Джорджи растерялась.
— Так или иначе, — продолжал Йен, — перейдем к практическим вопросам. Ты будешь рада услышать, что я привез несколько дорожных сундуков с твоими платьями и вещами из бомбейского дома.
— Правда? — Она посмотрела на него.
— Да. Твоя экономка сложила все.
— О, Йен, ты обо всем подумал.
— Совершенно верно. Жизнь состоит из мелочей, — сухоответил он.
Она обняла его и осыпала поцелуями.
— Спасибо тебе, спасибо, спасибо! Мои платья и туфли! Я снова стану человеком!
— Все готово и ждет тебя в Найт-Хаусе, куда мы сейчас направляемся, — пояснил он. — Мы сейчас приедем. Это за углом.
— О, неужели мы должны ехать туда сейчас? — запротестовала она, продолжая обнимать его. — Пожалуйста, не можем ли мы немного побыть наедине? Я так по тебе истосковалась!
— Милая, — пробормотал он, проводя костяшкой пальца по ее щеке. — Сейчас два часа ночи.
— Я не устала. А ты?
Йен изнемогал от желания, ощущая прикосновения ее пальцев. Даже эта невинная ласка вызывала озноб в его теле. Вряд ли он когда-нибудь испытывал подобные чувства.
— Пожалуйста, Йен, — упрашивала она. — Нет, я хочу познакомиться с родственниками. Но ведь сегодняшняя ночь — для нас, согласен?
И она так нежно посмотрела на него, что он сразу забыл все свои благие намерения.
— Нельзя ли отвезти меня в их дом завтра?
Он погладил ее по щеке, хотя сердце неудержимо стучало.
— Ты хочешь остаться со мной на эту ночь? — прошептал он и затрепетал, когда она медленно опустила голову.
— Да…
Йен колебался. Конечно, это более чем неприлично. Его долг — защищать ее репутацию. Но он твердо решил жениться на ней, и, кроме того, никого из женщин не хотел так безумно, как эту.
— Уверена? — прошептал он, полыхающим взглядом давая понять, что случится, если сегодня она поедет к нему.
— Более чем, — заверила она с такими же горящими, как у него, глазами.
Боже, как она пьянит его! И как можно отказать ей, когда он хочет того же самого? Невозможно отказать Джорджиане, такой прекрасной, такой мягкой и податливой, особенно когда она его обнимает. Чувственная красавица лишила его всякой воли к сопротивлению.
— Согласен. — Он нежно, но настойчиво поцеловал ее в губы.
Йен умирал от желания. Ему не терпелось уложить ее в постель. Показать все, что могут разделить мужчина и женщина.
Отстранившись, Йен высунулся в окно, постучал по стенке экипажа и уведомил кучера об изменении в планах.
Когда экипаж остановился перед высоким величественным зданием, он вышел первым, спеша убедиться, что за ними никто не наблюдает. Теперь они находились в самом сердце фешенебельного Лондона, где сплетни распространяются быстрее лесного пожара. Молодая леди не может позволить себе быть беспечной, особенно если она к тому же племянница Распутницы Хоксклифф. И пусть свадьба не за горами, не стоит, чтобы Джорджиану видели входящей в его дом, да еще посреди ночи.
В столь поздний час улицы были не только безлюдны, но и темны. Ночь выдалась безлунная, а фонари на углах едва светили. Йен помог Джорджи спуститься.
Он показал ей Найт-Хаус, находившийся в дальнем конце парка, и поспешно повел ее к парадному крыльцу здания, выложенному белым известняком. Темно-красная дверь открылась. Тускло освещенный холл предстал перед ними во всей своей роскоши.
— О, Йен, твой дом прекрасен, — пробормотала Джорджиана, застенчиво оглядываясь.
Йен запер двери и подошел к ней.
— Наш дом, — тихо напомнил он.
Сияющая улыбка озарила ее лицо, словно он опять удивил ее своим предложением.
Йен весело подмигнул:
— Пойдем.
Но тут подбежал мистер Тук, дворецкий, чтобы взять их плащи. Добродушный пухлый немолодой коротышка с лысой головой, белоснежными усами и искрящимися голубыми глазами, он всегда улыбался, а когда Йен объяснил, кто такая Джорджиана, просиял от восторга.
Теперь дворецкий хлопотал над Джорджианой, как наседка — над цыпленком.
— О, моя дорогая, дорогая, дорогая юная леди, неужели я ничего не могу сделать для вас? Совсем ничего? Вы голодны? Успели поужинать? Может, чашку теплого шоколада?
Джорджи облегченно засмеялась, радуясь, что нашла понимание и сочувствие, и поблагодарила дворецкого, но отказалась.
Тук забрал ее потрепанный плащ вместе с модным плащом Йена и оставил парочку наедине.
Однако Тук не упустил случая кивнуть Йену, одобряя его выбор.
Йен, в свою очередь, откашлялся, поднял канделябр, оставленный Туком, и проводил Джорджиану наверх.
Хоть и не столь роскошный, как Найт-Хаус, дом Йена отражал его высокий статус и изысканные вкусы. Обстановка парадных комнат на первых этажах указывала на то, что их хозяин — дипломат высокого ранга, привыкший развлекать иностранных особ.
