Он все еще собирался с ответом, когда она продолжила:
— Я у нее единственная сестра, больше у нас никого нет. И, несмотря на ее теперешнее положение, мы снова могли бы стать друзьями… Если бы только она позволила мне. Как ужасно, когда всей душой хочешь помочь, а тебе не дают этого сделать!..
Ноа смотрел на прядь волос, что выбилась из-под шерстяного шарфа, которым она окутала голову; он видел ее чистый лоб, густые ресницы, затеняющие красивые голубые глаза; полуопущенное лицо — внимание ее было сосредоточено на белом существе, сидевшем под пальто. Вся она казалась такой чистой, незапятнанной. И по контрасту ему вспомнилось недавнее утро, когда он пришел к Розе Хосситер, и как та пыталась соблазнить его… Ее неубранные волосы, распахнутый халат, вся она — такая распущенная, грязная… Он не заходил с тех пор ни в один из этих домов, его даже не тянуло туда.
Он сказал:
— Возможно, ей стыдно, что вы ее там увидели.
— По ней, увы, не скажешь. Она держится вызывающе.
— Извините, что заговорил об этом. Мне трудно разобраться… Думаю, ей придется по душе ваш подарок…
Мимо них прошли двое мужчин. Сара и Ноа посторонились, чтобы дать им дорогу, снова обменялись взглядами. Когда остались одни, Сара опять обратила все внимание на кошку.
— Мистер Кемпбелл… — начала она, не поднимая глаз.
Вопрос висел у нее на кончике языка, но она не решалась задать его. Уже какое-то время ей хотелось спросить, рассказывала ли ему Адди — в минуты их свиданий — что-нибудь о доме, о том, что заставило ее уехать оттуда… Нет, ей не хватит смелости узнавать об этом у человека, который был клиентом ее сестры, для кого та была всего лишь…
— Нет, ничего… Постараюсь все узнать у нее самой. — Сара подняла голову, решив отбросить печальные мысли. — А вам идет шляпа!
В первый раз с того момента, как ему был передан от нее этот дар, Сара упомянула о ней, хотя в шляпе она видела его везде, кроме, пожалуй, тех минут, что они проводили за столом в пансионе миссис Раундтри. Коричневый мех был почти того же оттенка, что и волосы, спадавшие из-под полей шляпы ему на виски. Впрочем, все это было ей уже знакомо.
— Да, — ответил он. — Щегольская штучка… Спасибо за нее.
Он сказал и почувствовал неловкость, что не сообразил поблагодарить ее на месяц раньше. Хотя тогда они еще не разговаривали друг с другом.
— А глаз совсем зажил? — снова спросила она.
— О, конечно… Давно. — Он беспечно махнул рукой.
— Со слухом тоже, надеюсь, все в порядке?
Кемпбелл приложил ладонь к уху, как это делают глухие и крикнул:
— Что?
Оба рассмеялись, и оба, казалось, были поражены тем, что они увидели в глазах друг у друга перед тем, как отвели взгляд.
— Что ж, — проговорила она, не в силах превозмочь ощущение неловкости, — пожалуй, я пойду. Здесь так холодно, на ветру.
— Конечно… Увидимся за ужином.
Он дотронулся до края шляпы, и они разошлись в разные стороны.
Не пройдя и двадцати футов, Ноа почувствовал необходимость обернуться и посмотреть на нее. Он сделал это и увидел, что она тоже остановилась и смотрит в его сторону; кошачья голова белела у нее под подбородком.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Оба ощущали неловкость, но не отводили глаз.
Потом одновременно повернулись и поспешили прочь, сожалея о том, что позволили себе сделать.
Сара не виделась с сестрой с той поры, как разразилась эпидемия. Она очень надеялась, что прошедшие недели смягчили Адди и та станет теплее относиться к старшей сестре.
В коридоре, возле комнаты Адди, Сара расстегнула пальто, взяла кошку одной рукой, постучала в дверь.
— Кто там? — раздался голос.
— Это я, Сара.
После долгого молчания дверь слегка приоткрылась.
— Что ты хочешь на этот раз? На Адди был тот же самый халат, в каком ее увидела Сара, когда та снимала белье с веревки.
— Хочу узнать, здорова ли ты.
— Я здорова.
— Я принесла тебе кое-что.
Взгляд Адди упал на кошку, жесткие линии ее лица смягчились.
— Это для меня?
Она чуть шире открыла дверь.
— Один малый из Шайенна привез их сегодня на продажу. За ними была настоящая охота. Но я сумела достать одну. — Сара протянула кошку сестре. — Возьми. Это тебе.
— Ой…
Как зачарованная, Адди взяла кошку на руки, прижала к груди.
— Она проделала весь путь сюда у меня под пальто, — сказала Сара, — и, наверное, еще не совсем пришла в себя.
Но Адди не слышала ее.
— Ой, какая же ты у нас… — ворковала она с кошкой. — Совсем как наш старый Рулер.
Она повернулась от двери, пошла в глубь комнаты. Сара нерешительно последовала за ней, оставив дверь приоткрытой. Адди продолжала гладить кошку, уткнула лицо в шерсть, но та выскользнула у нее из рук и прыгнула на кровать.
Адди тоже опустилась туда, стала опять ласкать кошку, и она милостиво разрешила ей делать это; даже позволила взять себя на колени и двумя руками почесывать шейку.
— Значит, ты прибыла к нам из Шайенна? — разговаривала с ней Адди. — Не бойся, мы позаботимся о тебе, не позволим противному старому попугаю обижать тебя…
Все ее ожесточение растворилось, исчезло. Она говорила с кошкой ласково, мягко, по-матерински. Глядя на нее, Сара не могла не радоваться: увидеть такое преображение, сестры было ее главным желанием.
— Как ее зовут? — спросила Адди, все еще не отрывая глаз от животного.
— Насколько я знаю, у нее нет имени.
— Я, наверное, назову ее Рулер.
— Я и подумала, что ты так захочешь. Хотя это не кот.
Впервые Адди позволила прошлому вторгнуться в настоящее.
Сара осторожно прошла дальше по комнате, встала у кровати, не слишком близко к сестре. Ей очень хотелось быть рядом, но она не позволила себе сделать этого. А ведь так приятно было бы хлопнуться животом на кровать сбоку от Адди и вместе восторгаться кошкой, погружать руки в ее мех… Однако Сара была достаточно рассудительна, чтобы понять: не нужно форсировать события, пытаться насильно вернуть любовь и расположение сестры. Необходимо время, чтобы вырвать Адди из ее теперешнего душевного состояния.
— Вероятно, у нее скоро появится потомство, — сказала Сара. — Когда это произойдет, я бы не отказалась от котенка. Буду держать его в редакции.
Впервые с начала встречи Адди взглянула на нее.
— Ты хотела взять ее себе? — спросила она.
— Нет. Я купила специально для тебя. Но сначала отнесла в редакцию показать моим сотрудникам, а Джош сразу влюбился в нее…
Какое-то время сестры продолжали смотреть одна на другую. Комната была наполнена ощущением… которое, вероятно, похоже на то, какое предшествует первому поцелую, — когда два человека пребывают на грани того, что через секунду может в корне изменить их отношения и всю ситуацию.
