Силясь усмирить разгулявшееся воображение, Рейнло перевел взгляд с рыдающего Бентона на блюдо с остывшими остатками еды. Спазм в желудке подсказывал маркизу, что Антония и есть таинственная возлюбленная Бентона. Но разум отказывался в это верить.
Антония, которую он знал, презрительно отвергла бы самонадеянного тщеславного фата Бентона. Она слишком проницательна и умна, слишком подозрительна. Вдобавок Антония не жаловала человеческую породу, во всяком случае, мужскую половину.
А что, если ее презрение к мужчинам — последствие любовной связи с Бентоном?
Рейнло без труда угадал, отчего Бентон терзался чувством вины. Десять лет назад Джонни был ошеломляюще красив. В семнадцать лет Антония знала о жизни куда меньше, чем ей велось узнать после. Она не первая женщина, потерявшая голову из-за смазливого негодяя, пустого фата.
«Неужели этот мерзавец обесчестил ее и погубил?» Рейнло вцепился обеими руками в край стола, чувствуя, как рот наполняется горечью. В нем закипала ярость. Ему ужасно хотелось сбить негодяя с ног и превратить в кровавое месиво. «Остынь, ты даже не знаешь наверняка, говорил ли он об Антонии. Ты выносишь скороспелые решения с остротой голодной форели, бросающейся за мухой».
И все же интуиция подсказывала Рейнло, что он прав. А интуиция его никогда не обманывала.
Ублюдка Бентона следовало поджарить на медленном огне. Как он посмел протянуть к Антонии свои мерзкие лапы?
Рейнло закрыл глаза. Гнев клокотал в нем словно огненная лава. Бентон знал Антонию. Бентон слышал ее хриплые стоны мгновения блаженства. Бентон чувствовал влажную упругость ее плоти.
Воображая Антонию в объятиях мерзавца, Рейнло не мог сдержать ярость. Невинная, беззащитная девушка стала жертвой этого самовлюбленного повесы, похотливого самца. Бентон заслуживал медленной мучительной смерти. И Рейнло жаждал убить грязного подонка, насладиться его жалобным визгом.
Но, смерив взглядом рыдающего труса, Николас не смог заставить себя бросить ему вызов. Рейнло чувствовал, что должен выяснить правду, однако произнести имя Антонии в придорожном трактире было свыше его сил. И кто знает, как звали Антонию на самом деле? Николас давно подозревал, что Смит — имя вымышленное.
— О, любовь моя, дорогая, — завывал Бентон, закрыв лицо ладонями.
Рейнло заткнул уши, пытаясь унять мечущиеся мысли. В голове его теснились вопросы. Антония — возлюбленная Бентона? Должно быть, это лишь игра воображения.
— Милая, милая Антония…
«Антония? Что за чертовщина? Я наверняка ослышался».
Но даже если Рейнло не ослышался, в высших слоях общества имя Антония не редкость. Его могла носить и другая женщина. Совпадение имен нельзя было считать неопровержимым доказательством, хотя Рейнло нутром чувствовал: Бентон говорит о той самой Антонии. О его Антонии.
О его Антонии, которая, возможно, была когда-то Антонией Бентона, будь проклят этот мерзкий ублюдок.
Рейнло показалось, что его загнали в ловушку. Грудь словно сдавило обручем, стало трудно дышать. Николас стиснул зубы. Нужно выбраться отсюда прежде, чем он совершит какое-нибудь безрассудство. Прежде чем убьет подонка. Безумием было думать, что Антония — давно потерянная и, возможно, усопшая возлюбленная Бентона. Антония занимала все мысли Рейнло. Она довела его до помешательства. Возможно, свежий воздух освежит его голову.
Резко поднявшись, маркиз швырнул на стол пригоршню монет. Они громко зазвенели, но Бентон не поднял головы. Он упивался жалостью к себе.
Обуреваемый жаждой крови, терзаемый сомнениями и тысячью гневных вопросов, Рейнло вышел в ночь и приказал подать лошадь.
В первые две недели после возвращения в Лондон Антонии удавалось убедить Касси ограничиться тихими прогулками по парку и несколькими скромными зваными вечерами дома. Выздоровление шло медленно, но Кассандре так хотелось вновь влиться в бурный водоворот светской жизни, что она не придавала этому значения. Антония уговаривала Касси уехать в Сомерсет, однако мысль о том, чтобы пропустить свой первый лондонский сезон приводила племянницу в отчаяние, и она скрепя сердце уступила. Отъезд принес бы Касси больше вреда, чем пребывание в столице.
В конце концов, Антония неохотно согласилась сопровождать Касси на бал к леди Мерриуэдер. Но прежде взяла с нее обещание, что они тотчас уедут, если Кассандре станет плохо.
Антония ясно сознавала, что отнюдь не забота о здоровье Касси гонит ее прочь из Лондона. Было бы сущим лицемерием уверять, что это не так.
Она надеялась, что одна ночь в объятиях Рейнло поможет погасить пламя в ее крови. Но та незабываемая ночь пробудила в Антонии демонов, побежденных, как ей казалось, десять лет назад. И теперь коварные бесы терзали ее, лишая сна, покоя и воли, заставляя терять терпение и впадать в гнев.
Она знала, что вечером увидит Рейнло. Маркиз наверняка подкупил кого-то из слуг. Ему доносят о каждом шаге мисс Демарест и ее компаньонки. Антония подумывала уволить всю прислугу, но это было бы несправедливо, пострадали бы невиновные. И все же не следовало забывать: обаяние Рейнло и его щедрость открывали перед ним все двери. Подозревать можно было любого слугу, знакомого с распорядком дня молодой хозяйки.
Со времени возвращения из Суррея ни Антония, ни Касси не упоминали имени беспутного маркиза. Рейнло прислал цветы и записку с пожеланием Касси скорейшего выздоровления. Но племяннице присылали сотни букетов, и Антония промолчала об этом знаке внимания.
Прибыв в дом Мерриуэдеров, она тотчас принялась искать глазами в переполненном бальном зале высокого мужчину с золотистыми волосами. Она убеждала себя, что делает это ради Касси, хотя и знала, что это ложь.
Не найдя Рейнло в толпе, Антония облегченно перевела дыхание. Ей показалось, что тиски, сжимавшие ее грудь, вдруг разжались. Маркиз не пришел, она не могла ошибиться. Мужчину с такой яркой внешностью невозможно пропустить.
Быть может, судьба преподнесла ей подарок, удержав лорда Рейнло на расстоянии. Шальная, безрассудная Антония жаждала увидеть его, но ее разумная половина помнила об опасности — после страстного свидания в летнем домике у нее было достаточно времени на размышления.
Она повернулась к Касси, впервые за вечер искренне улыбаясь.
— Здесь настоящее столпотворение.
В белом шелковом платье Касси казалась хрупким прелестным ангелом, слетевшим на землю. Антония заметила, что многие мужчины провожают племянницу восхищенными взглядами. Если бы только удалось отвлечь ее от мыслей о лорде Рейнло, в этом зале нашлось бы немало достойных джентльменов, способных составить прекрасную партию мисс Демарест.
