Предвидя своё возможное бегство, Саймон не разрешил расседлать Рыцаря и приказал конюху держать его под уздцы возле самого крыльца. Он мигом оказался в седле и усадил перед собой Кэролайн. С ней пришлось немного повозиться: достойная леди упорно пыталась ударить обидчика по голове. Саймон закутал её в свою накидку так, что она едва могла пошевелиться, и дал шпоры застоявшемуся жеребцу. Одной рукой он придерживал пленницу за полы накидки, а другой правил Рыцарем. В мгновение ока они оказались под стенами замка. Саймон не стал дожидаться священника: Обри и сам позаботится о себе.
Он кивнул страже у ворот как ни в чём не бывало, но при этом заранее вжал Кэролайн лицом в своё плечо, чтобы заглушить её крики. Саймона немного беспокоило то, что солдаты могут не признать его и пустить в ход оружие, но праздничный пунш, которым угостили всех в замке, сделал своё дело, и стража помахала ему в ответ с самым приветливым видом. Как только под копытами Рыцаря прогрохотали камни моста, Саймон пришпорил коня и отпустил голову Кэролайн.
Пусть себе вопит сколько влезет. Рыцарь резко взял с места в карьер, с каждым скачком удаляясь от замка.
И никому не пришло в голову пускаться за ними в погоню в ночь на Крещение.
Скачка до Кеттлстон-Холла была недолгой и на удивление молчаливой. Как только Кэролайн вывезли из замка, она осознала бесполезность своих криков. С таким же успехом она могла бы выть на луну. У неё и так саднило в горле от первого вопля, выпущенного во всю силу лёгких, – и какая от него была польза? И во всём, во всём был виноват Саймон, и только он. Ну кто ещё мог бы додуматься до этого смешного, бессмысленного, жестокого и чудовищно оскорбительного похищения?! Почему он не в состоянии вести себя так, как ведёт себя нормальный, воспитанный человек, когда ухаживает за дамой? Хотя, конечно, она хочет слишком многого от такого типа, как Саймон. В любом случае отныне только от неё зависит, скоро ли ей удастся вернуть свободу, и с этой целью она затихла в руках у Саймона, обдумывая свои плачевные возможности, если уж на то пошло.
Саймон уже получил то, что хотел, и его больше не волновало, будет Кэролайн кричать или нет. Но всё же ему стало значительно легче, когда она заткнулась. Он едва не потерял терпение, пока старался выдержать эти леденящие душу вопли. Учитывая обстоятельства их прибытия в Кеттлстон-Холл и её несравненное упрямство, он немного изменил расписание на этот день. Оставалось лишь надеяться, что все его приказания выполнены в точности, а Обри не составит труда догнать жеребца, идущего под двойным грузом. Как только они доберутся до дома, нужно ещё раз напомнить Обри, что придётся сократить венчание до самых необходимых пределов. Кэролайн слишком непредсказуема. Вот как сейчас. Он даже постарался заглянуть ей в лицо: уж не заснула ли его прекрасная пленница?
– Я составляю церемонию твоей казни, – проворковала она, наградив его томным взглядом из-под ресниц.
Ну да, безусловно, в определённом смысле её можно всё-таки считать предсказуемой.
Оставалось лишь уповать на то, что она сама пойдёт под венец, и её не потащат волоком.
Даже с учётом всех поворотов прихотливой горной дороги путь до Кеттлстон-Холла не занял много времени. Подъезжая к воротам, Саймон обратил внимание на свежие следы колёс и довольно улыбнулся. Отлично. Всё необходимое уже доставлено из Лондона.
Перед парадной дверью пылали яркие факелы, и весь дом был освещён в честь праздника. Саймон мельком взглянул на фасад: он сам впервые видел своё недавнее приобретение и с удовлетворением отметил, что особняк отличается изысканной чистотой и строгостью линий. Многие провинциальные архитекторы портили свои творения из самых лучших побуждений, украшая их сверх всякой меры. Но это квадратное здание из красного кирпича с двумя изящными крыльями производило впечатление элегантности и простоты. Саймон быстро пробежался взглядом по окнам трёх этажей, в каждом из которых мерцал свет от множества канделябров, и попытался угадать, на котором из них расположены господские покои.
Он не забыл приказать, чтобы всё в них было наготове.
Так же, как и в часовне.
Он посмотрел сверху вниз на Каро и улыбнулся. На этот раз её глаза были закрыты. Она наверняка дуется. Но кому, как не Саймону, лучше всех известны способы заставить эти милые губки улыбаться! Он изучил их ещё много-много лет назад!
Услышав стук копыт, из парадного им навстречу выбежали слуги. Знакомые лица, из его особняка в Лондоне. Он заранее отправил на север нескольких своих лакеев.
Ловко соскочив на землю с Каро на руках, он строго заглянул ей в лицо. Не хватало ещё, чтобы она устроила сейчас сцену! Впрочем, со сценами или нет, он всё равно на ней женится, С той минуты как Саймон покинул парижский особняк Лувуа, он ни разу не поколебался в принятом решении. И уж если ему действительно невдомёк, что такое настоящая любовь, с безумной страстью он знаком отлично. Бешеное желание обладать ею поглотило все его мысли, лишило его душевного покоя и чуть не заставило окончательно спиться.
Итак, он провёл в седле трое суток, он мёрз и страдал на этих жутких зимних дорогах.
Он распинался, как дурак, в замке Незертон.
И все ради женщины, которая воротит от него нос.
В некотором смысле ему повезло, что Каро забралась так далеко от Лондона.
Друзья без малейшего сожаления подняли бы его на смех, пронюхай они о таком успешном сватовстве.
Тогда как во всех городских клубах стали бы заключаться пари по поводу предполагаемой даты рождения их первенца, а охочие до сплетен кумушки не поленились бы по пять раз пересчитать сроки на пальцах: зачали ребёнка до брака или после? Впрочем, эту возможность у них всё равно никто не отнимет. Он с досадой поморщился, утомившись от этих неприятных мыслей.
Парадная дверь распахнулась, и на крыльцо торопливо вышел дворецкий, положив конец его размышлениям.
Приблизившись к ним, этот пожилой мужчина с неподдельной тревогой спросил:
– Леди нездорова, милорд?
Саймон и сам был бы не прочь это узнать: его насторожила непривычная молчаливость Кэролайн. Она даже перестала вырываться.
– Она просто слишком устала, – сказал Саймон, втихомолку надеясь, что она не опровергнет его слова каким-нибудь сногсшибательным заявлением.
– Да, я устала, – подтвердила Кэролайн. Она по-прежнему пылала жаждой мести, но понимала, что старый дворецкий ни в чём не виноват, и не хотела ставить в неловкое положение прислугу.
– Пожалуй, нам стоит войти внутрь и согреться, – заметил Саймон, направляясь к парадной двери. – Кстати, я – Харгрейв, – добавил он, обращаясь к дворецкому, семенившему рядом.
