Последний вопрос Рене задала на французском.
— Думаю, не трудно будет придумать что-нибудь подходящее, мадам, — ответила Мари. — Mademoiselle est elegante, desirable![3]
— Довольно! — воскликнула Рене. — Дезире! Идеальное имя, дитя мое, для вашего второго я, ведь оно означает «желанная». Как сказала Мари, вы соблазнительны и желанны — женщина, которую все мужчины захотят узнать и полюбить.
— Я постараюсь оправдать свое имя, — робко произнесла Корнелия. — Благодарю, мадам! Большое спасибо, Мари. Никогда не думала, что со мной произойдет нечто подобное. Я чувствую себя так странно. Мне страшно и в то же время радостно.
— Отлично, — сказала Рене. — А теперь покажемся Арчи.
Они вместе прошли по коридору и вновь оказались в гостиной. Арчи сидел в удобном кресле и читал «Вечерний Париж». Когда появилась Рене, он поспешно вскочил, затем взглянул на Корнелию, по выражению его лица она поняла, что он не узнал ее.
— Ну, Арчи, что ты думаешь о моей работе? — спросила Рене.
— Боже милосердный, не хочешь ли ты сказать, что это Корнелия? Клянусь, я подумал, что передо мной какая-то незнакомка. Честное слово — это невероятно!
— Ты в самом деле считаешь, что Дрого не узнает меня? — спросила Корнелия.
— Если это произойдет, он окажется чертовски проницательным, гораздо умнее меня. Рене — ты гений!
— Материал был хорош, — ответила Рене. — Твоя маленькая кузина — просто прелесть.
— И я теперь так буду думать! — воскликнул Арчи. — Хотя раньше этого не понимал.
— А теперь, Арчи, выслушай то, что я уже сказала твоей кузине. С этого момента мы с тобой забыли о герцогине Роухамптон. Это моя подруга, Дезире… Дезире Сен-Клу, которая приехала в Париж меня навестить.
— Понятно, — улыбнулся Арчи. — А теперь в «Максим»
— Мы не слишком опоздаем? — забеспокоилась Корнелия.
— Опоздаем? — Рене и Арчи рассмеялись. — Веселье в «Максиме» продолжается до рассвета, а публика съезжается в основном к полуночи, так что мы приедем даже рано.
Корнелия больше ничего не говорила, но, пока они ехали в карете, все время думала, удастся ли им застать герцога. Карета замерла у простого, даже заурядного, входа в знаменитый ресторан, и Корнелия невольно почувствовала разочарование. Она ожидала увидеть нечто впечатляющее, даже фантастическое.
Но стоило ей переступить порог, отдав накидку смотрителю, и пройти по коридору, как перед ней открылась вся праздничность и яркость «Максима». Квадратный зал в золоченом и пурпурном убранстве, весь в зеркалах, играл как бокал шампанского, в котором поднимаются пузырьки воздуха. Вся атмосфера была искрометной. Звучала музыка, заставлявшая нетерпеливо постукивать ногой об пол и ритмично двигаться в такт бурлящему веселью. Там были красивые женщины, все в вечерних платьях с большими декольте и в шляпках с перьями. На красавицах сверкало много драгоценностей, которые, однако, сияли не ярче их блестевших глаз и улыбающихся губ.
Во всех угадывалось что-то, давшее ясно понять Корнелии, несмотря на ее простодушие, что они принадлежат совсем к другому миру, чем те знатные дамы, которых она видела в Лондоне, и тем не менее, в них не было ничего вульгарного или агрессивного. Яркие и красивые, как цветы, они держались непосредственно, как дети, веселящиеся на балу.
Позже Корнелия узнала, какой мудрый порядок был заведен в «Максиме», по которому только верхушке Парижа, сливкам полусвета разрешалось посещать это заведение, и что Гюго, метрдотель, с ястребиной зоркостью выслеживал тех, кто пытался усыпить его бдительность и низвергнуть высокие стандарты, сделавшие этот ресторан самым известным в Европе местом развлечений.
Там встречались представители всех национальностей, большинство из них — знатные аристократы. Туда съезжался цвет французского, дворянства, европейских королевских семей, знать из Австрии, Испании и многих других стран.
Метрдотель провел Рене к столику, который всегда приберегался для нее. Кто-то в шутку назвал его «королевской ложей» и был не так уж далек от истины, потому что в своем кругу, она, несомненно, была королевой.
Корнелия присела за стол, а глаза ее все время искали одно лицо, одного человека в этой толпе смеющихся, беспечных людей. Арчи заказал черную икру для начала ужина. Перед ними поставили бутылку шампанского в большом серебряном ведерке со льдом.
— Не смотри по сторонам с таким беспокойством, Дезире, — велела Рене.
В этот момент Корнелия заметила его! Он сидел в другом конце зала, а рядом с ним она разглядела трех женщин. На секунду у нее все поплыло перед глазами, и она больше уже ничего не видела.
— Выпей немного шампанского, — тихо сказал Арчи, — тебе станет легче.
Она сделала глоток, вино вернуло ей зрение и дало силы вновь посмотреть на мужа. Он рассмеялся чьей-то шутке и поднял бокал, глядя на хорошенькую девушку с огненно-рыжими волосами в расшитом блестками платье.
Зазвучала новая мелодия, и пары вышли танцевать. Герцог оказался среди танцующих. Его партнершей была не рыжеволосая, а блондинка с голубыми глазами, цвет волос которой напоминал о Лили Бедлингтон. Корнелия старалась не разглядывать его пристально, когда он, кружась в танце, оказался недалеко от их стола; она следила за ним из-под ресниц и предположила, что он заметил Рене. И в самом деле, как только закончилась музыка, он отвел свою партнершу к столику и прошел через зал к ним.
— Я весь вечер надеялся на нашу встречу, — услышала Корнелия, произнесенную по-английски фразу, с которой он поднес руку Рене к губам, как было принято во Франции.
— Я рада вновь видеть вас, — ответила Рене. — Вы как всегда изысканны.
Герцог поклонился:
— Клянусь, вы воплощаете дух Парижа. Без вас мы были бы безутешны.
— Настоящий знаток лести, — улыбнувшись герцогу, Рене показала ямочки на щеках. — А такой комплимент я редко адресую англичанам.
— Как дела, Блайд? — спросил герцог, протягивая Арчи руку.
— Пока жив, — отозвался Арчи. — Как Лондон?
— Скучный и пыльный, — ответил герцог.
Во время разговора он не сводил глаз с Корнелии. Она притворилась, что не замечает его взгляда и продолжала любоваться танцующими, стараясь вести себя естественно, только ее пальцы судорожно сжимали тонкую ножку бокала с вином.
— Вы не представите меня своей подруге? — тихо попросил герцог Рене.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Нет, мой друг, это было бы ошибкой. Она не для вас.
— Что вы хотите этим сказать? — Герцог был заинтригован, Рене как раз этого и добивалась.
Так как он оставался у столика довольно долго, внимательный официант принес ему стул, и герцог сел спиной к залу, лицом к Рене и Корнелии.
