Этот наивный вопрос его поразил.
– Потому что я должен быть уверен, что вы желаете этого.
– Вы просто хотите завоевать меня. Сломать мою волю. Не бесспорное заявление, подумал он. Но без силы воли это будет уже не Кейт. Он не сможет восхищаться ею, она перестанет его волновать.
– Вот видите, я права, – заключила она, прежде чем он успел ответить. – Вам нечего возразить. Это еще одна попытка показать свою власть.
– Нет, Кейт.
– Как еще вы это можете объяснить?
– Я измотан своей ролью слуги. Мне нужна ваша поддержка.
Она скептически улыбнулась:
– Наконец-то вы сказали правду.
Гейб вздохнул. Он не хотел ей признаваться в этом, рассказывая о Ясмин, боялся разрушить их хрупкую близость. Но иначе она ничего не поймет.
– Мне необходимо знать, что... вы не презираете меня. Он внимательно смотрел ей в глаза.
Кейт молчала. Видимо, он все же шокировал ее, но она не решалась в этом признаться. Вдруг ее взгляд метнулся к его губам, рот приоткрылся, она облизнула пересохшие губы и ласково провела ладонью по его щекам.
– Я больше не питаю к вам ненависти, Гэбриел, – промолвила она, коснувшись губами его губ, и это прикосновение разожгло в Гэбриеле пламя страсти. Он замер, боясь спугнуть ее. Она ласкала его с очаровательной невинностью, ее руки скользили по его лицу, гладили жесткие волосы.
Его рука скользнула ей под юбку, коснулась тонкой лодыжки, упругой коленки и нащупала изящные оборки чулок. Порядочные леди не носили панталон, и он коснулся мягких завитков, обрамлявших врата рая.
Она оторвалась от его губ.
– Гэбриел!
– Позволь мне коснуться тебя... – прошептал он. – Только коснуться. Обещаю...
Она положила руку на его ладонь, запутавшуюся в ее пышных юбках, и выдохнула:
– Да.
Ее лоно было горячим и влажным. Глаза закрыты. Золотистые волосы разметались по подушке. Почувствовав, как она напряжена, Гейб произнес:
– Расслабься, любимая. Позволь себе взлететь. Я тебя поймаю.
Тело ее стало податливым, и Гейбу стоило огромных усилий устоять перед искушением овладеть ею. Она отдалась бы без малейшего сопротивления. Но разум взял верх над страстью. Он и так зашел слишком далеко. Он не может лишить ее девственности, это связало бы их навсегда.
Гейб со стоном вскочил на ноги, подошел к окну. Постепенно он успокоился, и безумное желание уступило место раскаянию. Он впервые коснулся девственницы. Почему он себе это позволил? Кейт села на постели. Поймав его взгляд, вспыхнула, поспешно одернув юбку. Коснулась руками пылавших от стыда щек.
Гейб отдал бы все свое состояние, чтобы не видеть в ее глазах чувства вины и унижения.
Он подошел к ней.
– Кейт! – Голос его задрожал. – Я не должен был этого делать.
– Я позволила вам это. – Ее шепот был грудным, сдавленным стыдом.
Он впился пальцами в спинку кровати.
– Я воспользовался вашей слабостью.
Она покачала головой:
– Нет. Я хотела этого.
– Я едва не потерял голову. И нисколько не жалею об этом. Можете ненавидеть меня. Прогнать.
Она упрямо молчала, ее пальцы сплелись вокруг колен, а глаза изучали его. Он не знал, как понимать ее нахмуренное выражение лица. Приняла ли она его власть? Он всегда хорошо понимал женщин, очаровывал их и оставлял. Но к Кейт он испытывал какое-то трепетное чувство, которое теперь стало еще властнее. Сейчас горечь в ее глазах стала для него единственной загадкой, которую он не мог разгадать в женщине.
Эта мысль потрясла его как гром. Он лишил ее невинности, хотя и не овладел ею. И должен предложить ей руку и сердце.
Наступил четвертый, последний, день их пребывания в поместье Дэмсона. Статуэтку богини они так и не нашли. Апрель выдался облачным и холодным, не располагал к прогулкам по окрестностям, и гости почти все время играли в карты и на бильярде, пили горячительные напитки. Не только мужчины, но и дамы. Они шокировали Кейт своей вульгарностью и цинизмом. Если таково высшее общество, вряд ли стоит стремиться быть принятой в него.
Сэр Чарлз повел Кейт осматривать замок и свою знаменитую коллекцию. Сопровождали дядя Натаниэль и леди Стоукфорд. Чтобы умаслить сэра Чарлза, Кейт восхищалась каждым предметом. Расшитое золотом средневековое одеяние священника. Вырезанные из слоновой кости шахматные фигурки. Кость пальца апостола Петра в стеклянном сосуде. Наверняка все ворованное. Сколько же людей он загубил, чтобы собрать такую коллекцию?
Кейт была в отчаянии. Найди они статуэтку, можно было бы наказать барона за его преступления и помешать ему стать ее опекуном.
Но времени осталось совсем мало. Утром гости начнут разъезжаться. Она нашла сэра Чарлза на втором этаже. Он спускался по лестнице. При виде ее на его лице появилось восхищение, которое польстило бы ей, будь на его месте другой джентльмен. Однако она заставила себя кокетливо улыбнуться. Она с отвращением вспомнила, как он то и дело касался ее, как будто невзначай.
– Как раз вас-то я и хотел видеть, – сказал сэр Чарлз, сжимая ее руку в своих горячих ладонях.
– Я тоже очень рада встрече, – промолвила она с деланной улыбкой. – Оказывается, вы кое-что от меня скрываете.
– Что именно? – встревожился он. Его волнение не ускользнуло от Кейт.
– Дядя сказал, что у вас есть еще сокровища, которые вы мне не показали.
Сэр Чарлз усмехнулся:
– Каюсь, виноват. У меня действительно есть еще несколько реликвий в комнатах наверху.
В комнатах? Дядя Натаниэль был только в кабинете вместе с другими джентльменами и рассказал, что видел много эротических фигурок. Однако богини среди них не было.
Но если сэр Чарлз хранит реликвии и в запертых комнатах...
– Я хочу их увидеть. Вы заключили со мной сделку.
Барон покачал головой:
– Эти вещицы не предназначены для глаз невинной юной леди.
– Подумаешь, мне уже двадцать. И я не упаду в обморок, поверьте.
– Вы чисты телом и душой, – улыбнулся сэр Чарлз. Он как-то странно посмотрел на нее.
– Мой отец был профессором, занимался античностью. Реликвия для меня – произведение искусства. И только.
Барон погладил ее по руке:
– Нет, моя дорогая, это невозможно. Запомните, моя обязанность защищать вас. Я ведь ваш опекун.
Она хотела возразить, но вовремя сдержалась. Не стоит его злить.
– Опекуны разные бывают. Я не считаю вас нудным и чопорным. Вы – человек образованный, современный. И конечно же, понимаете, что реликвия представляет собой ценность в самом широком смысле этого слова.
– А в юной леди самое ценное – это скромность. И я не собираюсь выполнять вашу просьбу.
А она так надеялась обнаружить богиню. Теперь единственная надежда на Гэбриела. Может быть, ему удастся достать ключи. «Я чуть было не потерял голову, но нисколько об этом не жалею»
