— А где будешь ты? — Голос Кейт дрожал. — Где будешь ты все это время, терпеливо ожидая, когда я стану тебе доверять. Где ты будешь?
— Где я буду? — Она чувствовала его дыхание позади себя. — Я буду именно там, где и должен был находиться все это время. Когда ты подумаешь, что стены твоей крепости могут пасть, я укреплю их. Если ты испугаешься, что не сможешь больше стоять, я поддержу тебя. Я клянусь, что никогда тебя не оставлю. И когда ты поймешь, что тебе нужно просто опереться…
Его руки обхватили ее талию — сильные и нежные, поддерживая ее, но не сковывая свободы. Она действительно могла на них опереться.
Но Кейт этого не сделала.
— И если тебе нужно будет опереться, — прошептал он, — на этот раз я обязательно подхвачу тебя.
Ох, никогда она не чувствовала себя столь уязвимой, как сейчас, и никогда еще ей так не хотелось просто упасть в его объятия.
И в том, что Кейт поверила ему, поверила в то, что Нед всегда сможет подхватить ее, в то, что на этот раз муж не покинет… в этом, возможно, и заключалась ее самая главная опасность.
Это, подумал Нед после того, как Кейт покинула гостиную, было откровенной глупостью.
Нет, он имел в виду вовсе не то, как он смотрел на нее. Не то, как клялся ей в преданности и поддержке. Да и поцелуй был далеко не глупым поступком, даже если учесть, что она начала его первой.
Глупость заключалась в том, что он забылся настолько, что едва не позволил признанию сорваться с его языка.
«Твои страхи, мое…»
Нед оборвал себя, однако вовсе не потому, что задумался о последствиях этого безрассудного шага. Нет, он просто не мог подобрать подходящего слова. Его спасло отсутствие необходимого словарного эквивалента, а совсем не чувство пристойности или самосохранения. Ее страхи, его… Что же это? Как назвать это черное нечто, принадлежащее ему? Он вспоминал о нем как о мгновении: внезапная вспышка света, отразившаяся от металлической поверхности, ощущение, что выхода нет, все средства и пути исчерпаны. Оно было с ним даже сейчас. И ей вовсе не нужно об этом знать.
Это можно было бы назвать дуростью, можно глупостью. Но ни одно из этих слов не передает размеров зверя, которого укротил Нед. Так же как и не может описать ту тьму, что сокрыта внутри его.
Возможно, это было глупостью, да. Однако он хорошо сознавал, что если будет держать свои реакции на привязи, они никогда не причинят ему вреда. Это — его собственное безумие, его тайный дракон. Кейт одной рукой остановила графа Харкрофта. Она никогда не будет доверять Неду, если узнает, что за чудовище скрывает он внутри себя. Она даже не имеет понятия, каким беспомощным, бесполезным был он когда-то. Но он докажет всем, что больше это не имеет никакого значения.
И пока он держит себя под контролем, никому не следует знать об этом.
Это был очень странный вечер, подумала, сидя на кровати, Кейт после того, как горничная помогла ей раздеться и ушла.
После отъезда лорда и леди Блейкли Берксвифт показался ей еще более пустым, чем это было, когда Кейт жила в поместье в одиночестве. Может быть, потому, что, оставшись единственной леди в огромном доме, она провела весь вечер одна. Возможно, ей было одиноко, так как она сознавала, что Харкрофт по-прежнему где-то рядом, что он проводит последние часы перед отъездом, досаждая Неду деталями своих поисков.
А может, и потому, что Кейт до сих пор ощущала прикосновения рук мужа к своей талии, его горячие пальцы, ласкающие ее спину. Потому что даже сквозь мягкую ткань платья она чувствовала на шее тепло его дыхания.
В этот раз, — сказал он, — я обязательно подхвачу тебя.
И это была не просто джентльменская вежливость. Она явственно слышала искренние, правдивые нотки в его голосе, хриплую определенность его интонаций. Это была правда, вся, без остатка.
Без остатка? Нет, кое-какой остаток сохранился, и он был достаточно острый и весомый, чтобы разрушить этот маленький росток правды и искренности.
Она не имела понятия, как он поступит, если она откроет ему правду о леди Харкрофт. Если Нед узнает, что именно Кейт — причина его многочасовых поисков, будет ли он по-прежнему смотреть на нее с тем же ярким светом в глазах?
Возможно, он станет на ее сторону. Поддержит ее. Похвалит за изобретательность.
Кейт вздохнула. Будь практичной.
Нет, практичным, логичным ответом будет то, что он отшатнется от нее. Он заберет Луизу, чтобы передать ее законному супругу. Сердито покачает головой, и рыцарственный укротитель драконов испарится. Потому что, несмотря на бросающуюся в глаза доброту и нежность его слов, его поведение говорит совсем о другом.
Наступила ночь, а Кейт была одна. Снова. После всех этих горячих вечерних разговоров о доверии их брак по-прежнему являл собой лишь жалкий призрак счастливого семейного союза. Поцелуи — и ничего более. Это оставляло ощущение пустоты, будто бы все внутри ее было выжжено каким-то темным пламенем.
И именно оно, это необъяснимое отсутствие иных отношений, пугало ее, как никогда.
Потому что вечером, когда Нед обнимал ее, она стояла спокойная и недвижимая, несмотря на его прикосновения, лишь впитывая те ощущения, что его руки несли ей. Она была безучастна, как цветки ландыша, незаметно поворачивающие свои маленькие головки вслед медленно скользящему по небосклону солнцу.
Со временем все чернила высыхают. И если она ничего не сделает, эти воспоминания — как и чернила на брачном контракте — высохнут и выцветут, превратившись в ничто. Обещание поддержки, помощи, едва сдерживаемая мука, которую Кейт ощущала в его руках, — и все равно он не пришел к ней.
Возможно, именно из-за этой сдерживаемой муки его и не было здесь.
Все, что Кейт знала о супружеских отношениях, она почерпнула из собственного весьма ограниченного и давнего опыта и тайных бесед шепотом в кругу замужних леди — преимущественно языком метафор. А принимая во внимание невольную реакцию Харкрофта на ее хитрые намеки, Кейт полагала, что она достаточно хорошо представляет себе весь процесс — и с мужской, и с женской точки зрения.
Мужчины, было сказано ей, нуждаются в том, чтобы регулярно получать удовольствие. Они достигают этого либо с женами, либо заводя любовниц. Без этого… гм, ей прямо не сказали, что может случиться, но намекнули, что, когда это произойдет, она обязательно почувствует на себе результаты. А все дамы единодушно сходились на том, что эти последствия могут быть просто ужасными.
Жар? Возможно. Мучительная боль? Может быть. Неразумное поведение? Что ж, теперь многое становится ясным.
