Мускул еле заметно дрогнул на подбородке Годрика.
— Не хочу.
Мэггс выпрямилась и гневно посмотрела на мужа.
— Но ты не можешь заставить меня прекратить поиски.
Губы Годрика сжались в узкую полоску.
— Это верно. Но я могу отказаться разделить с тобой постель, если ты, в свою очередь, откажешься выполнить мои условия.
Ребенок или торжество справедливости… Мэггс не желала делать выбор. Она хотела и того, и другого. Нуждалась в этих двух вещах.
Она порывисто поднялась с кресла и принялась озираться, не зная, как заставить Годрика ее понять. Он всегда мыслил здраво, но способен был испытывать и глубокие чувства. Его любовь к покойной жене являлась тому подтверждением. Мэггс посмотрела на мужа.
— Если бы на месте Роджера оказалась Клара, ты бы отступился? Перестал бы искать ее убийцу?
Годрик поджал губы.
— Конечно, нет. Но ведь я мужчина…
— А я — женщина. — Мэггс раскинула руки в попытке выразить нужные эмоции, которые заставили бы Годрика понять ее мотивы.
— Не стоит приуменьшать мою любовь только потому, что я женщина. Я любила Роджера всем сердцем. И когда он умер, думала, что умру вместе с ним. Я имею право отыскать того, кто лишил его жизни. И не остановлюсь, пока не сделаю это. Пожалуйста, не пытайся меня разубедить. Потому что я буду непреклонна.
Годрик так долго смотрел на жену, что она испугалась, что он попросту встанет и уйдет. Но Годрик глубоко вздохнул:
— Что ж, хорошо. Пока ты живешь в Лондоне, пока мы пытаемся зачать ребенка… ты будешь продолжать поиски убийцы Фрейзер-Бернсби.
Мэггс с подозрением посмотрела на мужа.
— Но?
— Но как только поймешь, что носишь ребенка — моего ребенка, — ты уедешь независимо от того, увенчались твои поиски успехом или нет.
Мэггс закусила губу и задумалась. Это было не совсем то, чего она хотела, но ведь Годрик мог действительно отказаться делить с ней постель. Так что пойти на компромисс все-таки придется.
Просто нужно бросить все силы на поиски убийцы.
Мэггс вздернула подбородок и протянула руку.
— По рукам.
Кончики губ Годрика дрогнули, когда он взял руку жены и торжественно пожал ее.
— Но ты хотя бы позволишь помочь тебе в поисках? Посещать Сент-Джайлз вместо тебя?
Мэггс судорожно вздохнула, внезапно ощутив дрожь во всем теле.
— Да, конечно.
Годрик наклонил голову, все еще крепко сжимая руку жены.
— Хорошо. Я помогу тебе в поисках убийцы Роджера, пока ты в Лондоне. Я стану приходить к тебе в постель каждую ночь. И ты вернешься в Лорелвуд в тот самый день, когда поймешь, что беременна. Как думаешь, это справедливо?
— Справедливо.
— Только, Мэггс…
— Да? — Мысли Мэггс пребывали в беспорядке с того самого момента, как она услышала слова «каждую ночь» и «постель».
— Я оставляю за собой право вернуться к разговору об убийце твоего возлюбленного, — тихо и решительно произнес Годрик. — Возможно, мы найдем какое-то иное решение, которое удовлетворит нас обоих.
Мэггс следовало возмутиться, ибо Г одрик играл не совсем по правилам, ведь они уже обсудили условия сделки. Но его рука была такой сильной, а изящные длинные пальцы такими теплыми… Да и кровать была совсем рядом.
Мэггс ждала этого самого момента с тех пор, как приехала в Лондон.
Она порывисто кивнула:
— Хорошо, если ты настаиваешь.
— Настаиваю, — прошептал Годрик, поднимаясь с кресла и увлекая Мэггс за собой.
Внезапно она оказалась слишком близко. Так близко, что видела, как бьется на шее Годрика жилка. Мэггс сглотнула, открыла рот…
И Годрик наклонился и поцеловал ее. Только этот поцелуй был совсем не таким, как тогда на Сент-Джайлз. Не гневным и необузданным, а нежным и почти целомудренным, как если бы Годрик вопрошал губы Мэггс: «Этого ты хочешь? Я — тот, кого ты хочешь?» На мгновение мысли Мэггс смешались. Нет, не его она хотела. Она хотела Роджера. Ведь он был любовью всей ее жизни. Ему она подарила свою девственность в порыве блаженства. Его она оплакивала так, что едва не умерла сама.
Но губы Годрика действовали медленно. Убедительно. Они двигались с любопытством, словно Мэггс была каким-то совершенно новым, неизвестным существом. Чем-то драгоценным. Пальцы Годрика скользнули вверх по рукам Мэггс, пробежались по ее плечам, сомкнулись на затылке и приподняли лицо так, чтобы он смог провести языком по ее нижней губе. Мэггс охнула от неожиданности, слегка приоткрыв рот, и язык Годрика скользнул внутрь. Но не захватнически, а словно играя. Он прошелся по зубам Мэггс и приветственно коснулся языка. Внезапно ей показалось, что это уже слишком.
Мэггс отстранилась и посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами. При этом ее грудь вздымалась и опускалась быстрее, чем ей хотелось бы.
— Что такое? — Голос Годрика звучал тихо и прерывисто.
Мэггс сглотнула.
— Ничего. Просто… — Она закусила губу. — Нам обязательно целоваться?
Годрик озадаченно вскинул брови.
— Нет, если тебе не нравится.
— Не то чтобы… — Мэггс тряхнула головой, не в силах подыскать нужные слова. Она не могла сказать Годрику, что не хочет думать о нем, когда они занимаются этим. Мэггс просто хотела воспринимать его как мужское тело, а не как Годрика.
В это же самое мгновение лицо Годрика приняло холодное и какое-то отстраненное выражение.
— Можем не делать этого сегодня.
— Нет, — возразила Мэггс, голос которой заметно дрожал. — Я хотела сказать…
Она втянула носом воздух, тщетно пытаясь успокоиться. Мгновение назад она разрушила нечто очень важное — Мэггс чувствовала это. Но если она позволит сейчас Годрику выйти за дверь, второго раза может и не быть.
Мэггс открыла глаза и умоляюще посмотрела на мужа.
— Пожалуйста. Я хочу, чтобы это случилось сегодня.
Годрик мгновение смотрел на жену с непроницаемым выражением, а потом кивнул:
— Хорошо.
Он указал на кровать, и Мэггс смущенно скинула с себя пеньюар, прежде чем забраться под одеяло. Она задрожала, когда ее голые ноги коснулись холодной простыни.
Годрик тоже снял халат, скинул с ног домашние туфли и вопросительно посмотрел на жену.
— Хочешь, чтобы я погасил свечи?
Мэггс с благодарностью кивнула:
— Да, спасибо.
Годрик молча задул свечи на туалетном столике и возле кровати. Огонь в камине потух, а тусклые отсветы тлеющих углей не могли разогнать темноту. Мэггс услышала, как Годрик откинул одеяло, и почувствовала, как просел под тяжестью его тела матрас.
Мэггс хотела уже замереть, но потом ощутила прикосновение — нежное и вместе с тем уверенное. Отступать было поздно.
