Ознакомительная версия.
Голубые глаза ярко сверкнули:
– Господи Боже, не смейте никогда употреблять это слово в связи со мной, иначе из-за вас я приобрету дурную репутацию!
– Предпочитаете считаться неисправимым повесой?
– Совершенно верно!
– В таком случае я никогда не выдам вашу тайну, – так же шутливо пообещала она и уже хотела уйти, но он сжал ее локоть.
Офелия задохнулась и на мгновение прикрыла глаза. Всего секунду назад она спокойно сидела рядом с ним, поглощенная разговором, и не думала о том, что он находится так близко. Но стоило ему прикоснуться к ней, как она вспомнила все, что они делали в Олдерс-Нест, как чудесно это было и что сказала Джейн.
– Как отнесся отец к вашему возвращению? – осведомился Рейф.
Так вот почему он остановил ее! Офелия сразу пала духом и даже не обернулась, боясь взглянуть на него.
– Он еще не приезжал домой и даже не знает, что я уже здесь, – пробормотала она.
– В таком случае советую подождать и посмотреть, что будет, прежде чем принимать поспешные решения.
– Я? Поспешные? – фыркнула она и вышла из комнаты, слыша за спиной его смех.
Погруженная в свои мысли Офелия и не подозревала, что выбрала для перехода из столовой в гостиную наихудший момент. Она даже не заметила отца, снимавшего в передней длинное пальто, чтобы передать его лакею. Зато он мгновенно заметил дочь:
– Фели? Когда ты приехала?
Никаких приветственных улыбок. Никаких отеческих объятий. Одно неприкрытое любопытство.
Шерману Риду, графу Деруичу, было уже под пятьдесят, но в темных густых волосах не было ни единой серебряной прядки, а карие глаза смотрели пристально и с некоторым подозрением. Высокий и худой, рядом со своей женой он казался тощим. Уродливым его назвать было нельзя, как, впрочем, и красавцем. Именно поэтому он был так поражен несравненной красотой дочери и преисполнился решимости извлечь для себя возможную пользу из этого дара природы.
– Я вернулась сегодня днем. Матушка, как видишь, смогла устроить ужин в честь моего прибытия и пригласила множество моих поклонников.
Он глянул в сторону гостиной, откуда доносился шум.
– Это было так необходимо?
Офелия стиснула зубы. Она упомянула о поклонниках, поскольку обычно отец был в восторге, когда дочь окружали обожатели… впрочем, так было до помолвки с Дунканом Мактавишем. Кроме того, он всегда поощрял Мэри в ее увлечении балами и вечеринками: единственное, в чем супруги были абсолютно согласны.
– Необходимо? Нет. Но мама была счастлива сделать это для меня, а я рада за нее.
– Не смей говорить со мной подобным тоном!
Она едва сдержала смех. Ее тон ничуть не изменился. Мало того, сейчас она старалась говорить с ним мягче обычного. Но он, очевидно, ожидал сварливой отповеди, тем более что со времени злосчастной помолвки они непрерывно ссорились.
– Давай удалимся в мой кабинет. Я хотел бы поговорить с тобой, – бросил он.
– Нельзя ли подождать? У нас гости.
– Нельзя! – отрезал он, проходя мимо нее и направляясь к кабинету.
Офелия пожала плечами и последовала за ним. Она не даст ему потревожить вновь обретенный душевный покой. И ей удастся удержать в узде свою вспыльчивость. Не то что раньше. Но сейчас – самый подходящий момент проверить, так ли это.
Когда она вошла в кабинет, отец уже сидел за письменным столом. Офелия ненавидела эту комнату, где по большей части и случались их ссоры. И хотя ковры, шторы и обивка мебели в темно-коричневых и зеленых тонах отличались большим вкусом и вполне подходили для мужского кабинета, Офелия находила их угнетающими. Когда-то давным-давно она любила приходить сюда, чтобы повидать отца…
Обычно она сидела напротив его стола, но сегодня подошла к окну, откуда открывался вид на угол улицы. Шторы еще не были задвинуты, хотя кто-то из слуг успел развести огонь в камине, чтобы прогнать сырость. Уличные фонари уже горели, и перед домом вытянулась очередь экипажей. Офелия удивилась, заметив легкий снежок, слегка припорошивший землю. Открывавшийся из окна пейзаж походил на театральную декорацию, и созерцание порхающих снежинок ослабило растущее в ней напряжение.
– Надеюсь, ты вернулась с предложением от Лока? – поинтересовался Шерман, зажигая одну из ламп на столе.
Офелия прикрыла глаза, прежде чем спросить:
– Ты именно на это надеялся?
– Надеялся? Нет. Ожидал? Да. Это единственное, что заставило бы меня переварить известие о повторно разорванной помолвке с Мактавишем, – повысил голос Шерман.
Но Офелия даже не потрудилась обернуться к нему. Господи, как часто она прибегала сюда, пытаясь получить хотя бы крошку его внимания! И никогда не замечала, что отец чаще всего ее игнорировал.
– Рейфел Лок – повеса и распутник, – устало констатировала она.
Конечно, для большинства людей этого должно быть достаточно, чтобы закончить разговор. Но только не для ее отца.
– И что из этого?
Так она и думала. Эта информация ни в малейшей степени его не смутила. Даже будь Рейф вором и разбойником, отец наверняка одобрил бы их брак. Главное для него – имя и титул Локов.
– Да то, что он не намеревается жениться ни на мне, ни на ком-то еще, – пояснила Офелия, наконец обернувшись, чтобы увидеть реакцию отца. – Насколько я помню, он заявил, что если и женится, то не «в этом столетии».
– Чушь! Ты способна заставить любого мужчину изменить свое мнение по этому поводу.
Что же, в устах отца это было комплиментом… своего рода. Жаль только, что она восприняла его слова как оскорбление! Но она не расскажет ему, как яростно сопротивлялась «приглашению» Рейфа, что он попросту похитил ее и увез в дебри Нортамберленда. Ему и это будет безразлично, да и она теперь уже не сердится на Рейфа, потому что вынесла из этой поездки куда больше, чем могла мечтать. И то, что на этот раз она не вспылила, – прекрасный пример той пользы, которую извлекла из вмешательства Рейфа в ее жизнь.
– Но он по крайней мере хотя бы влюблен в тебя, как все остальные? – допытывался Шерман.
– Нет, но мы стали кем-то вроде друзей.
– Хочешь сказать, что он не скомпрометировал тебя? Прославленный повеса и распутник даже не попытался тебя обольстить?!
Офелия мгновенно вспыхнула. Долго сдерживаемый гнев наконец вырвался на волю.
– Выходит, ты знал, что он распутник? И все же разрешил мне погостить в его доме?
– Разумеется, знал. Но он – лучшая партия во всей Англии. Поэтому изволь объяснить, как случилось, что ты его не поймала?!
Значит, она не сумела даже заставить его оправдываться! Очевидно, он понятия не имеет, что такое угрызения совести. А ее ярость постепенно принимала угрожающие размеры.
Ознакомительная версия.
