С ее стороны, возможно, не так уж глупо решиться на прогулку, хотя ничего еще не решено и груз бед и неприятностей давит на плечи. Но здесь, среди беспечных гуляк, старавшихся хоть на минуту забыть тяготы жизни, можно стать одной из них и наслаждаться простыми удовольствиями.
— Смотрите, мисс Кортленд! — воскликнула Люси, задыхавшаяся после спуска по крутому обрыву. — Куклы! Панч и Джуди! Давайте посмотрим!
Наверху ширм, увенчанных красным занавесом, кривлялись марионетки, обмениваясь сальными шуточками.
Невидимые руки управляли «супружеской четой» с гротескно-уродливыми лицами; невидимые голоса с грубоватым остроумием обсуждали последние городские события, высмеивали аристократов, упражнялись в язвительных перепалках. Амелия громко смеялась вместе с соседями, забавляясь быстрым обменом ехидными репликами, задевавшими всех и вся: от политиков до королевской семьи.
— Приобрели вкус к вульгарным развлечениям, мисс Кортленд?
Она мгновенно поняла, кому принадлежит знакомый низкий голос: для этого даже оборачиваться не потребовалось. Поняла — и оцепенела. Только этого не хватало!
Откуда он взялся?! Но ответить все же придется.
— Видите ли, — сухо процедила она, — последнее время мне так часто приходится бывать в обществе людей низких, чтобы не сказать подлых, что это всего лишь невинные забавы по сравнению с теми, которые приходилось наблюдать.
— Вы так считаете? — Уголок рта дернулся в подобии улыбки, не затронувшей, однако, глаз. — Для многих, смею сказать, они не так уж невинны.
— Подобные высказывания меня давно уж не удивляют. Вы всегда предпочитаете думать о людях худшее.
— И почти всегда оказываюсь прав.
Он буквально сверлил Амелию взглядом, словно точно знал, куда и зачем она сегодня ездила. Ну почему он уставился на нее как на преступницу? И без того она лишилась самообладания при одном виде этого человека.
— Простите, милорд, мы как раз уходим, — обронила она.
— Как удачно, и я тоже! Провожу вас домой. У Меня дело к бабушке.
— Вряд ли стоит беспокоиться, милорд. Наша карета неподалеку.
— Превосходно! — обрадовался Холт. — Мои спутники жестоко покинули меня, а я терпеть не могу наемные экипажи.
Что ей оставалось делать? Нельзя же грубить графу при слугах!
Пришлось сдаться и взять его под руку, хотя она так и сжалась от прикосновения к его рукаву.
Но мучения ее на этом не кончились. Деверелл сел рядом на бархатное сиденье, близко, чересчур близко, заполнив, казалось, все свободное пространство своим разгоряченным телом. На противоположном сиденье устроилась Люси, как нельзя больше походившая на маленькую яркую птичку, с лицом, раскрасневшимся от холода и шуточек красивого лакея.
Перестук колес на разбитом льду, брызги растаявшего снега, летевшие во все стороны, тряска, толчки… но Амелия ничего не замечала, мечтая лишь скорее оказаться дома. Тогда она сумеет ускользнуть от нежелательного присутствия Деверелла. И без того тяжелые воспоминания одолевали ее. Она не могла забыть о той ночи в библиотеке. Подробности смешались в одурманенном бренди мозгу, но реальность оказалась слишком жестокой. И его неотступный взгляд… весело-издевательский, под стать лениво-равнодушной позе.
Она рассеянно отметила появление нового шрама на лице. Красный, еще не до конца заживший, он придавал его физиономии еще более злобное, чем обычно, выражение.
Решив, что с нее довольно, девушка отвернулась к окну, рассматривая опустевшие улицы и заваленные снегом крыши домов. Белоснежный пух, сверкающий сотнями алмазов, скрывал грязь и уродство, придавая Лондону незаслуженную, почти неземную чистоту. Как фальшива бывает внешность!
— Вам, похоже, нравится играть с опасностью, мисс Кортленд.
Девушка неохотно отвела взгляд от окна.
— Почему вы так считаете, милорд?
— Посещать подобные места без надлежащего сопровождения не только глупо, но и опасно.
— Вряд ли что-то может случиться средь бела дня…
— Очевидно, вы забыли убийства на Ратклиффской дороге.
Амелия даже задохнулась от возмущения.
— Не забыла, но все это произошло больше года назад, причем в Ист-Энде.
— Не слишком далеко отсюда. Мы почти рядом с новыми лондонскими доками, не говоря уже об Уаппинге и Бермондси, буквально кишащих пьяными матросами с судов и лихтеров, возчиками, портовыми грузчиками и проститутками, любой из которых будет счастлив избавить вас от сумочки, а если нальется спиртным по самое горло — то и от жизни.
— Какая горячая обвинительная речь, милорд! Какая пространная тирада! Но, насколько припоминаю, убийства на Ратклиффской дороге совершались другом одной из несчастных семей.
— Да, и он кончил свой путь на виселице, но кое-кто утверждает, что у него были соучастники.
Люси сдавленно застонала, побледнев как полотно.
— Не стоит ли нам сменить тему беседы, милорд? — раздраженно бросила Амелия. — Я нахожу все это довольно утомительным.
Деверелл послушно замолчал. За окном сменялись пейзажи, но девушка безучастно отмечала лишь самые известные места, мимо которых они проезжали. Собор Святого Павла, перекресток Фаррингдона и Блэкфрайарз-роуд… А вот и Бикон-Хаус!
Трент поспешно открыл дверцу кареты, и Амелия, опершись на его руку и игнорируя помощь графа, спустилась по ступенькам и направилась к крыльцу.
Бакстер с непроницаемым лицом приветствовал молодых людей, взял у Амелии ротонду и, пробормотав, что леди Уинфорд отдыхает в нижней гостиной, обратился к Девереллу:
— Милорд, графиня будет рада видеть вас.
— Не сомневаюсь. Ах нет, мисс Кортленд, не стоит убегать так быстро. — Он поймал ее пальцы, сжал, не давая вырваться, растягивая губы в деланно-учтивой улыбке, за которой пряталась мрачная решимость. — Надеюсь, вы осчастливите нас своим обществом?
— Я должна отказаться, милорд, — пробормотала девушка, смело встретив его вызывающий взгляд. «Подбивает устроить сцену в присутствии Бакстера?» — События этого дня сильно меня утомили.
— И все же я настаиваю.
Отлично сознавая, что дворецкий навострил уши, Амелия постаралась воздержаться от дальнейших споров.
Деверелл способен на все. На любую пакость. Страшно подумать, что он сотворит, если она по-прежнему будет отказываться.
— Хорошо, милорд, поскольку, очевидно, у вас какие-то важные новости.
Она изнемогала от напряжения. Жар его ладони нестерпимо жег кожу… неприятное воспоминание о ночи в библиотеке, о его ужасных словах на следующий день.
Даже находиться рядом с ним — и то невыносимо тяжело: слишком свежи сердечные раны.
Деверелл распахнул дверь. Расстроенная девушка не заметила, куда идет, и спохватилась, лишь оказавшись в библиотеке, а вовсе не в гостиной, где ждала бабушка.
