— Жаль, — ответила Бернадетта.
— А что за пари, лорд Пенрит? — спросила леди Ланрит, сдерживаясь, чтобы не заглянуть ему через плечо посмотреть, не появились ли остальные гости.
— Я скажу вам, ибо вы все равно узнаете, собственно, как и все остальные. Думаю, завтра к полудню об этом будет говорить весь Лондон.
— Пари заключено на чью-то свадьбу или любовный роман? — спросила Бернадетта. — Вам не кажется, что когда речь идет о любовных приключениях, это больше будоражит воображение?
— Мне кажется, это зависит от фигурантов пари, — сказала София. — Я уверена в этом. Но, пожалуйста, продолжайте, Пенрит. Мы должны знать.
Джордж, надо отдать ему должное, не произнес ни слова, что было ему несвойственно. Более того, ни один мускул не дрогнул на его лице.
— В этом пари фигурирует мое имя, — раздался голос Пенелопы Прествик, которая неслышно подошла сзади в сопровождении своего брата. — Ставка в этом пари сделана на то, что в конце этого светского сезона я выйду замуж за герцога Иденхема. Один из участников — мой брат. Это так мило с его стороны, ибо доказывает, что он в меня верит, а лорд Пенрит стал его оппонентом, хотя не могу сказать, что это доказывает. О себе говорить не стану. А вам есть что сказать, лорд Пенрит? Неужели вы действительно думаете, что я не смогу вызвать у герцога Иденхема желание сделать мне предложение?
София удовлетворенно вздохнула и улыбнулась. Милая, дорогая мисс Прествик. Ей так нравилось играть по своим правилам. Восхитительная девушка.
Пенелопа была неотразима, что было очень умно при сложившихся обстоятельствах. Она оделась с большим вкусом — чисто-белое шелковое платье, глубокое декольте, подчеркивающее пышную грудь, и шлейф, ниспадающий к ногам. Ее наряд представлял собой эталон элегантности: не было никаких лишних деталей, лишь переливы белого шелка, а на шее и в ушах Пенелопы сияли бриллианты. Они сверкали множеством красок, а сам комплект был из последней, самой модной коллекции. Она напоминала греческую богиню: черные волосы были уложены в высокую женственную прическу, открывая лицо, а черные глаза сияли не хуже бриллиантов.
Именно такая леди заслуживает того, чтобы стать герцогиней. И далеко не каждая леди знает, как этого добиться.
— Мисс Прествик, — ответил Пенрит, как всегда увиливая от прямого ответа, — мне не хватило бы смелости утверждать такое. Я также не берусь судить, устоит ли герцог Иденхем перед вашими чарами, или, может быть, он уже стал рабом вашей красоты. Просто я решил, что половина сезона позади и герцог может не успеть сделать предложение, или вам не хватит времени согласовать какие-нибудь мелочи, или разрешение на брак не подпишут вовремя, или сам брак не успеют официально оформить к концу этого сезона. Прошу заметить, что я не заключал пари на то, что может произойти между вами и герцогом Иденхемом в следующем сезоне.
Пенрит был таким шалуном. Это качество крайне редко встречается у мужчин, что само по себе уже ценно.
— Получается, вы обсуждали не столько мою женскую привлекательность, сколько силу ее воздействия на мужчин? — спросила Пенелопа и взглянула прямо в зеленые, как у кота, глаза Пенрита. Мало кто из леди, в силу излишней самоуверенности или просто по глупости, осмеливался вступать в дискуссию с Пенритом. Чарующая сила его обволакивающего бархатного голоса уже стала легендой. — Ведь именно это побудило вас заключить пари, Джордж? — отворачиваясь от Пенрита, обратилась Пенелопа к брату. Это лишний раз доказывало, хотя в доказательствах не было необходимости, что она далеко не глупа. Сколько девушек нашли свою погибель, утонув в кошачьих зеленых глазах Пенрита, убаюканные его бархатным голосом.
Мать Пенрита прекрасно понимала, что ее сын — настоящий искуситель, и, видимо, из-за этого решила не брать его в Италию, отправившись в путешествие вдвоем с дочерью.
— Пен, леди не следует проявлять такой интерес к тому, что именно записано в книге мужского клуба «Уайтс», — сказал Джордж Прествик, укоризненно взглянув на Пенрита, который даже не пытался изобразить смущение.
— Даже если пари касается ее? — спросил Джордж Грей.
— В этом случае тем более, — сказал лорд Айвстон, показавшись из-за спины Пенелопы. Он нависал над ней, как утес. Айвстон — высокий и светловолосый, Пенелопа — хрупкая и темноволосая. Из них получилась бы восхитительная и необычная пара, если посмотреть с этой точки зрения. Именно об этом и подумала София.
— Добрый вечер, лорд Айвстон, — с радушной улыбкой приветствовала его леди Ланрит.
Леди Пейнтон вместо приветствия присела в реверансе, но ее взгляд был по-прежнему прикован к Джорджу Грею. Как незадолго до этого ее внимание было полностью поглощено Пенритом, так теперь она намеренно его не замечала, явно желая досадить ему. Пенрит, который был моложе и менее опытен, чем Бернадетта, казался взбешенным.
Ах, молодость, молодость.
Софии казалось, что сама она никогда не была так молода, а если и была, то не испытывала таких бурных эмоций.
Рядом с Айвстоном стоял его брат Джордж Блейксли. Еще один Джордж, третий по счету. Вот что происходит, когда на троне Англии сидит король по имени Георг. Что же касается ее семьи, то муж леди Далби очень хотел назвать их сына Джорджем. Но она постепенно и тактично смогла убедить его, что будет лучше назвать его Джоном. Естественно, в честь ее брата Джона, которого на тот момент она не видела много лет и ничего не знала о его судьбе. Да и как она могла что-либо узнать, если их разделял бескрайний океан? И все-таки Джон нашел ее, и теперь они были вместе. До встречи она жила в Англии, как графиня, а он жил… как хотел.
София улыбнулась. Но только так и нужно жить.
— Добрый вечер, лорд Джордж, — сказала леди Ланрит. — Мне всегда приятно видеть вас у себя.
Всегда?
Неужели между Джорджем Блейксли и Антуанеттой что-то есть? Если это так, то Антуанетте не откажешь в здравомыслии. Джордж красив и происходит из очень хорошей семьи.
Джентльмены поклонились, леди лишь мельком взглянули на них, и почти мгновенно все взгляды устремились на мисс Прествик, которую такое внимание ни капельки не смутило. Какая умная и находчивая девушка. Теперь оставалось подобрать правильные слова, чтобы направить события в нужное русло. Если кто-то и способен принять вызов, то это, несомненно, Пенелопа Прествик.
— Лорд Айвстон, — заговорила Пенелопа, выказывая железную выдержку, — возможно, это против правил, но мы как раз обсуждали пари, запись о котором появилась в книге «Уайтса». Вам что-нибудь об этом известно?
— Вы считаете это пари неприличным? — мягко спросил Айвстон, глядя на нее смеющимися глазами, в которых плясали озорные искорки.
