Лукас стоял рядом с ней неподвижно, с непоколебимым выражением лица, челюсти его были сжаты так крепко, что видно было, как играют желваки. Он не произнес ни слова.
— Что здесь происходит? — спросил подошедший Рул, за ним спешила Вайолет. Его ярко-голубые глаза буравили друга. — Лукас, что ты наделал?
— Это не его вина! — стала защищать его Кэролайн. — Мы просто… просто хотели попрощаться.
Вайолет закрыла дверь, чтобы хоть немного уединиться от посторонних людей.
Аделаида Локхарт указала перстом на Лукаса.
— Этот мерзавец скомпрометировал мою внучку! Завтра слухи поползут уже по всему Лондону.
Рул повернулся к Вайолет:
— Уведи свою кузину отсюда.
Кэролайн вздернула подбородок.
— Я уже сказала вам, что Лукас ни в чем не виноват. Я остаюсь.
Вайолет одобрительно посмотрела на кузину и, зная ее характер, не стала убеждать ее покидать комнату. Рул переключил внимание на Лукаса.
— Я предупреждал тебя, Лукас! Я велел тебе держаться от нее подальше.
Лукас ничего не ответил, его лицо, словно камень, не выражало абсолютно никаких эмоций.
— Ты знаешь, что сейчас произойдет? И этому уже не помочь!
Желваки снова заиграли на челюстях Лукаса.
— Я сделаю то, что должен. Я женюсь на ней.
Кэролайн посмотрела на него, и сердце у нее сжалось.
— Ты что, с ума сошел? Ты же не хочешь жениться на мне!
Он посмотрел ей в глаза.
— У меня нет выбора.
Кэролайн решительно взмахнула руками.
— В таком случае выбор есть у меня! Я вовсе не собираюсь выходить за тебя! Я поеду обратно в Бостон!
Что-то изменилось в его лице. Глаза заблестели упрямством.
— Нет, ты выйдешь за меня. Даже если ты уедешь, скандала не избежать. Будут страдать твоя бабушка и твоя кузина. Ты этого хочешь?
— Конечно, нет, но… но… мы с тобой не готовы к женитьбе. Мы же уже говорили об этом.
Его рот скривился в ухмылке.
— Это ничего не меняет. И если бы нас так грубо не прервали, то поводов жениться на тебе у меня было бы намного больше.
На щеках ее выступил румянец. Она все еще стояла на своем.
— Я не хочу делать это! Не хочу!
— У тебя есть кто-то? Кто-то в Бостоне?
— Ну конечно, нет.
— Тогда, нравится тебе это или нет, я мужчина, за которого ты выйдешь замуж.
— Позвольте мне поговорить с ней, — попросила Вайолет.
— Хорошо, поговори, — мрачно ответил Лукас. — Но так или иначе, мы все равно поженимся. Я не хочу слыть еще большим негодяем.
Лукас стремительно вышел из библиотеки, и в первый раз в глазах Кэролайн появились слезы. Сквозь эту пелену она увидела, как вслед за Лукасом из комнаты вышли ее бабушка и Рул и тихо прикрыли за собой дверь.
— Лукас не хочет жениться на мне, — сказала Кэролайн. — А я не хочу выходить за него замуж.
Вайолет дала ей носовой платок.
— Ты уверена в этом? Наверняка ты испытываешь к Лукасу сильные чувства, иначе этого бы не произошло.
Кэролайн прижала платок к глазам.
— Женитьба… это не то, о чем каждый из нас мечтает. Это неправильно.
— Это почти то же самое, что сделал мой отец — попросил меня выйти замуж за Рула. Иногда судьба берет все в свои руки и случается то, что случается.
Кэролайн посмотрела на нее.
— Я должна сделать это?
— Ты не должна заставлять страдать других людей. Твоя бабушка будет мучиться, и Лукас тоже. Но если ты выйдешь за него, все мучения испарятся.
Кэролайн утерла слезы, которые бежали по щекам.
— Мы возненавидим друг друга.
— Может, и нет. Желание — великая вещь. А вы двое по крайней мере этим желанием вовсе не обделены.
Кэролайн подумала о поцелуе, невероятно страстном и безумном, после которого они оба потеряли контроль над собой.
— Да… думаю, ты права.
— Лондон тебе понравился. У тебя здесь бабушка, и у тебя нет серьезных причин возвращаться в Бостон.
— В самом деле.
— Мы обе преодолеваем трудности, Кэрри, ты и я. Мы обе кузнецы нашего счастья. Такова наша с тобой природа.
Кэролайн судорожно набрала в легкие воздуха.
— Ты права. Обе мы никогда не унываем. И на этот раз руки опускать не будем.
Ее любопытство наконец-то будет удовлетворено. Она узнает, каково это — заниматься любовью с Лукасом Баркли.
Глава 17
— Все не так уж и плохо, — сказал Рул Лукасу три дня спустя. — Тебе нравится эта девочка, и ты хочешь ее. Остальное встанет на свои места.
Используя привилегию, они в спешке устроили свадьбу. Под теплым майским солнцем в саду около дома Рула Лукас стоял рядом с лучшим другом, ожидая приезда своей невесты.
Он потупился:
— Она не хотела выходить за меня замуж. Половина женщин Лондона всяческими уловками пытались склонить меня к браку, а та, которой я сделал предложение, не хочет выходить за меня.
— Дай ей немного времени прийти в себя. Добейся ее расположения, купи ей что-нибудь дорогое. Дай ей время, и все будет в порядке.
Лукас бросил на друга сердитый взгляд.
— Вообще-то я намереваюсь овладеть ею сегодня ночью. Это самое приятное из всего, что ждет меня в ближайшем будущем.
— Она же еще девочка, Лукас. Ты не можешь просто взять ее. Тебе нужно соблазнить ее, заманить в твою постель.
— Но она будет моей женой, — возразил Лукас. — Это дает мне определенные права.
«А что, если Рул прав? — подумал он. — Кэролайн очень независима. Это одно из тех качеств, которые меня в ней и привлекли. Но все же не стоит забывать о ее невинности. Возможно, если подождать какое-то время, отношения между нами наладятся».
Он посмотрел на своего брата Кристофера и его жену Джослин, которые сидели в первом ряду кресел, стоявших в беседке. Кристофер неохотно согласился на свадьбу. Джослин была самолюбивой и эгоистичной, проказницей, каких еще поискать.
Лукас был уверен, что брак его брата обречен на провал.
Но Кристофер оказался терпеливым человеком. Он держался своей точки зрения в вопросах, касавшихся его красивой жены. В конце концов его страдания были вознаграждены, и вот теперь они счастливы: блаженно счастливы, с двумя маленькими детьми и планами на следующих детишек.
Лукас посмотрел на Рула.
— Ты любишь ее? Свою жену, ты любишь ее?
Рул огляделся.
— Моя мать умерла при родах. Кроме моих тети и невесток, о которых я искренне забочусь, мои намерения относительно других женщин лежали только в области постельных отношений. Сказать по правде, Лукас, я не знаю на самом деле, что такое любовь.
Лукас усмехнулся:
— Я придерживаюсь того же мнения.
— Это вовсе не означает, что ты уже больше никогда не будешь счастливым. Женатый мужчина может быть вполне свободным… если ты понимаешь, о чем я говорю.
