Аланис отвернулась от них, уставившись на черный океан. Вечный город, куда ведут все дороги… И черная бездна отчаяния.
– Рим, – выдохнула она, обратив взор к звездам.
За пределами мрачных стен замка Сант-Анджело их встретил холодный ветер. Держа Саллаха под руку, Аланис проследовала с ним на мраморный мост над Тибром, безмолвно моля богиню-защитницу Рому указать место, где прячут ее возлюбленного.
После трех недель безрезультатных поисков по всевозможным казематам и тюрьмам Аланис начала терять надежду.
– Зря мы туда ходили, – вздохнул Саллах. – Только простак мог поместить такого пленника, как Эрос, в застенках замка столь же приметного, как городская ратуша. А Чезаре, к сожалению, не простак.
– Простота ума не свойственна их роду. Нам нужно пошевелить мозгами, Саллах. Мы не можем и дальше блуждать в потемках, это может стоить Эросу жизни.
– Неизвестно, жив ли он еще, – сказал Саллах. – Одному Богу известно, что Эросу приходится терпеть от кузена.
– Жив, – горячо заявила Аланис.
– Конечно, жив! – воскликнул Саллах с ободряющей улыбкой. – И я не завидую его тюремщикам. Я не рассказывал тебе, как однажды, когда он приехал ко мне в Лондон, его бросили в Тауэр, заподозрив в шпионаже? Балбесы приняли его за испанского агента.
– Саллах, когда я рассказала тебе о его происхождении, ты уверял, что ничего не знал.
Аланис пришлось открыть тайну Эроса Саллаху и Назрин. Единственное, о чем она умолчала, это о предательстве его матери.
– Я знал, что он из аристократов. Это видно невооруженным глазом. Его миланские гербы тоже свидетельствуют о многом, но я стеснялся спросить напрямую. Он знал пикантные подробности обо всех монархах, принцах и высокородных генералах континента, что подразумевает нечто большее, чем праздный интерес к политике. Но мне не приходило в голову, что он Стефано Сфорца. Я знал его такого, каким он был.
– Есть, – поправила его Аланис.
– Есть. Я рад, что он доверился тебе. Ему нужен был кто-то, кроме сестры, с кем он мог быть откровенным. Кто-то сильный, на кого он мог рассчитывать в трудную минуту. Ты милая девушка, Аланис, хрупкая, как фея, но в то же время мужественная, энергичная, проницательная и сильная.
– Не такая уж я сильная. – Голос ее дрогнул.
– Идем. – Саллах обнял Аланис за плечи. – Перейдем реку и направимся на пьяцца Навона. Я угощу тебя чашкой горячего шоколада. Это поднимет нам настроение.
Пока они шли в молчании по красивому мосту, Аланис любовалась городскими видами: величественные дворцы и площади в память кардиналов соседствовали с монументами в честь богов и императоров. Это был Рим цезарей, легионов и позолоченных орлов, пап и принцев, мощи и упадка. Лондон вдохновлял ее, Париж вызывал восхищение, а Вечный город угнетал. В ожидании Рождества Рим тонул в красных, зеленых и золотых гирляндах.
– Какие следующие казематы у нас в списке Назрин? – спросила Аланис.
Задыхаясь в замкнутых пространствах, Назрин с ними не ходила, но проводила исследования и выдавала светлые идеи вроде той, что привела их сюда.
Саллах вынул измятый листок бумаги и нахмурился.
– Катакомбы, колумбарий, некрополи. У нас под ногами целый подземный город.
– Страшно подумать, что Эрос может быть заживо похоронен в зловещей иезуитской гробнице. – Аланис остановилась. – Так не пойдет, Саллах. Следует сузить круг наших поисков. Будь мы в Лондоне, то обратились бы за помощью к влиятельным людям. Почему бы не попробовать сделать здесь то же самое?
– Мы никого здесь не знаем, – сказал Саллах. – К кому мы можем обратиться? К родным?
Аланис застыла.
– К моим родным?
– Я не твоего дедушку имела в виду, хотя он влиятельный человек.
– Родных Эроса.
– Не знаю, есть ли другие Сфорца, кроме Джасмин и Чезаре.
– Может, тогда семья его матери. Особы королевской крови вступают в брак с себе подобными. Его родственники по линии матери наверняка высокого происхождения.
– Это идея не из лучших. – Аланис знала, что помощь оттуда Эрос не оценит. – Саллах, нам не нужны сомнительные родственные связи. Пусть это будет человек влиятельный, со связями. Тот, кто знает этот город как свои пять пальцев. Кто-то вроде папы. Мы идиоты! – воскликнула Аланис, мысленно возблагодарив Бога. Сейчас канун Рождества, время чудес.
– Мы пойдем к нему немедленно! – заявила Аланис. – Он не откажет нам в помощи. Ведь речь идет о спасении итальянского принца. Он найдет Эроса.
Саллах кашлянул.
– Полагаю, ты уже придумала, под каким предлогом обратишься к папе по поводу человека, не являющегося твоим родственником. Молодая незамужняя дама, одна в чужой стране…
Сердце Аланис упало.
– Не придумала.
О своей связи с Эросом она, разумеется, не могла сказать понтифику.
Брови Саллаха сошлись на переносице.
– У меня есть план, который поможет тебе попасть к папе, – сказал он.
Они весь день потратили на поиск нужного человека. Их поиск увенчался успехом, и они вернулись в гостиницу на Рио-не-Кампо-Марцо переодеться.
Саллах и Назрин проводили ее в закрытой карете до ансамбля базилики Святого Петра, самой большой в мире, и оставили на пьяцца Сан-Пьетро среди гигантской колоннады. В воздухе летали снежинки. Площадь окружали башни, дворцы, публичные здания и библиотеки, но Аланис видела лишь возвышающийся перед ней кафедральный собор. И молилась, чтобы его святейшество папа Климент XI оказался таким же могущественным, как и аура его владычества.
Аланис вошла в приемную собора Святого Петра, зарегистрировалась у секретаря, назвав свое имя и причину, по которой просила аудиенции. С наступлением вечера колоссальное пространство здания, казалось, насквозь пропиталось уличным холодом. Заняв место в зале, наполненном просителями, она перебирала в памяти детали, которые обсуждала по дороге сюда.
Образец выдержки и добродетели, Аланис сидела в ожидании, ломая руки, повторяя заученные фразы, наблюдая, как с утомительной медлительностью сокращается очередь, и молясь зa Эроса. Прошли часы.
– Мадонна. – Кто-то похлопал по ее плечу, заставив подпрыгнуть. Аланис распахнула глаза. Должно быть, она уснула. Сколько времени? Полночь? Перед ней стоял священник в алой сутане с безмятежным выражением лица. – Прошу вас, пойдемте. Его святейшество примет вас.
Они шли по длинным, расписанным фресками коридорам с гигантскими мраморными статуями. Скульптурные изваяния, призванные поставить на место простых смертных, канонизировали предыдущих понтификов, вдохнув жизнь в их застывшие лица. Над всем царило божественное вдохновение, создавшее этот грандиозный памятник, чтобы сплотить католиков, укрепить их веру, вернуть еретиков в лоно Церкви и пролить свет Господа на неверующих. Где-то в этом царстве святости существовал потолок прекраснее, чем небо, написанный рукой Микеланджело.
