Сумерки уже давно окутали землю, деревья и людей. Странная плотная мгла сгущалась в воздухе. Эта зловещая почти осязаемая темнота не предвещала ничего хорошего.
Вес сидел у костра, поддерживая огонь. Несмотря на темноту, от Райса не укрылся рыщущий, ощупывающий взгляд Веса.
— Сюзанна?
Райс как обычно небрежно передернул плечами.
— Я ходил на реку мыться и бриться, — он сразу же изменил тему разговора. — Соблазнительный запах.
Вес подозрительно поглядывал на Реддинга, но, поняв, что придраться не к чему, расслабился. В молчании прошла минута, но казалось, что с губ его вот-вот сорвется вопрос. Чего бы ни касалось любопытство Веса, Райс не был расположен отвечать на вопросы.
Реддинг приблизился к костру и срезал кусочек мяса с тушки. Заполняя паузу, он прокомментировал очевидное:
— Вы уже почти дома.
Вес ворошил тлеющие угли в костре.
— Сомневаюсь, чтобы понятие «дом» имело отношение ко мне, — ответил он безучастно. — Если бы мы не были под защитой имени Марка, нас бы давно спалили. Ума не приложу, как Сью собирается воевать с ними. Бог свидетель, я не гожусь в помощники. — Вес вынул откуда-то фляжку и надолго приложился к ней. Райс сразу же определил, что это не вода.
Вес небрежно и невнятно произносил слова: в речи, обращенной к Райсу, не было обычной настороженности, напротив, она была искренней и открытой. Кроме того, он необычно медленно проглатывал жидкость. Так пьют или после долгой жажды, когда горло, нёбо и язык пересохли, позабыв вкус воды, или когда пьют то, что вовсе водой не является.
— С ними? — переспросил Райс.
— Почти с целым округом. Особенно с семьей Мартинов. Они положили глаз на наши земли еще до войны, пытаясь выкупить их, а когда стало известно, что я воюю на стороне северян, решили попросту выжить нас. Но мой отец и Сюзанна оказались менее сговорчивыми и более упрямыми, чем рассчитывали Мартины. Особенно Сью. После смерти отца она одна отстаивала наши земли, и Бог знает, что произошло, пока она отсутствовала.
Райс больше ничего не хотел слышать. Он не хотел ни знать, ни вмешиваться в их проблемы. Это были чужие сложности. Не его. Он обещал только сопровождать их в пути. Больше он ничего не обещал. После того, что только что произошло на берегу, Сюзанна не захочет, чтобы он остался с ними. Он, черт возьми, в этом уверен.
— Реддинг…
Райс не хотел продолжать разговор. Он поднялся.
— Реддинг… Вы согласитесь на ту работу, которую Сюзанна предложила вам?
— Нет, — категорически отрезал Райс.
— А если… я вас попрошу об этом?
Райс в изумлении уставился на собеседника. Обычное беззаботное безразличие Райса было поколеблено нерешительной просьбой его постоянного оппонента.
— Но вы никогда не желали иметь со мной что-либо общее.
Вес колебался. Было видно, что разговор дается ему кровью, потом и самоунижением. Полковника, безусловно оскорбляла роль просителя.
— Вероятно… я ошибался в вас.
— Нет, не ошибались — мне было — удобно с вами, ничего более.
— В чем же заключалось ваше удобство, разрешите узнать?
Больше не было необходимости скрывать истину; напротив, именно сейчас и требовалась искренность.
Если Сюзанна не поймет или не захочет понять сразу, кто он такой, то полковник Карр сообразит моментально и откажется от его услуг.
— Я убил майора североамериканской армии, — холодно объяснил Реддинг. — Одного из ваших. Я не мог рисковать, оставаясь в Либби, чтобы быть освобожденным янки. Я не хотел ждать, пока меня разоблачат.
— Значит, вы действительно были контрабандистом?
— Очень недолго.
— Почему же вы не сообщили об этом джонни?
Райс пожал плечами.
— У меня не было удостоверения личности. Это был мой первый рейс, и я не был ни с кем знаком. Я не думал, что кто-нибудь мне поверит.
— Где вы научились так безупречно владеть оружием?
Глаза Райса недобро сверкнули.
— Вы задаете слишком много вопросов.
Пришел черед зловеще ухмыльнуться Весу.
— Реддинг, вы только что вручили мне оружие против себя…
Райс вторично изумленно уставился на Веса. Действительно, только что в припадке болтливой откровенности он вручил свою судьбу своему противнику. Он стремился поступить с полковником так, как получасом раньше поступил с его сестрой: вызвать отвращение, свести на нет благодарность, которую они подспудно к нему испытывали, а он не желал принимать. Вместо этого он, Райс Реддинг, поставил на карту свою жизнь, отдал ее в руки своего постоянного обличителя.
— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь заинтересовался этой историей, — с показным безразличием промолвил Реддинг.
— Если вы были контрабандистом, вы были гражданским лицом, а значит, вас могут обвинить в убийстве.
— Конечно, я мог бы прикончить вас, — паясничая, сообщил полковнику Райс. — Или в крайнем случае смыться.
Незаметно было, чтобы последнее замечание поставило Веса в тупик. Он отхлебнул еще.
— Конечно, можете, — почти миролюбиво согласился он. — Но не думаю, чтобы вы исполнили первую угрозу. Что касается второй, то очень скоро янки будут контролировать все въезды и выезды из страны. А может, уже контролируют.
Райс сжал челюсти. Он не любил, когда его щелкали по носу. С другой стороны, было бы не правильным недооценивать противника.
— Чего вы хотите?
— Еще на несколько недель занять ваше время. До тех пор, пока мы не узнаем, что нас ждет дома.
— Вы удивляете меня, Карр. Не думаю, чтобы вам приятно было бы видеть меня рядом с вашей сестрой.
— Мне неприятно, но я не хочу, чтобы она плохо кончила. Сюзанна достаточно страстный и безрассудный человек, чтобы поступить очень необдуманно. — Вес ощупал свою уродливую культю. По скулам перекатывались желваки. — Вы нужны нам. Бог свидетель, мне это неприятно, но сейчас у меня нет выбора.
— Кроме шантажа?
Вес посмотрел Реддингу прямо в глаза.
— Да.
Райс горько усмехнулся.
— Я тоже ошибался в вас.
Вес не дрогнул.
— Да, вот что, Реддинг… Держитесь подальше от Сюзанны.
Райс улыбнулся, хотя ему было не до шуток.
— Идите к черту, полковник.
* * *
Через шесть дней путешественники достигли границ родовых владений Карров. Райс уже знал, что эти земли принадлежат Весу, в то время как Сюзанна, будучи единственной наследницей имущества Марка, владела соседним участком. Ранчо Сюзанны называлось Край Света. Оба участка граничили с рекой Колорадо, но владение Сюзанны было раза в три обширнее.
Предки Карров и Фэллонов входили в число Старых Трех Сотен, первых поселенцев, которых привел на Запад Стефен Остин. Первоначально колонисты получили одинаковые наделы, но Фэллоны, скупая земли, существенно расширили свои владения. Участок Карров остался в своих первоначальных границах.
