Мария покачала головой и закусила губу. О чем она? Будущее с ним невозможно, а она тешит себя надеждой. Напрасной надеждой.
Изабель пыталась представить, что будет, если Мария вернется к своему брату. Она понимала, что будущего королевы Шотландии у нее теперь нет, но сколь ужасен будет гнев Карла? В лучшем случае ее ждет монастырь. В худшем…
И тут Изабель поняла, что времени на размышления больше не осталось. Она приняла решение. Они должны следовать своему первоначальному плану. Другого пути нет.
— У меня есть в Антверпене друзья, — прервала она печальные думы Марии. — Люди, которые помогут нам. Я не могу привести тебя к ним. Тебя тут же узнают. И даже если мне удастся их уговорить предпочесть дружбу со мной лояльности императору, то их жизнь и имущество окажутся под угрозой. Но у меня есть идея.
В глазах Марии заиграла радость, она тут же откликнулась на энтузиазм тети.
— Джон Макферсон узнал о тебе что-либо новое?
Мария, заалев, посмотрела на нее.
— Ты имеешь в виду мое происхождение?
Изабель кивнула.
— Нет, — девушка выразительно покачала головой. — Я не могла сказать ему об этом.
— Хорошо, — облегченно вздохнула Изабель. — Это упрощает задачу.
Она задумалась. Она предоставит Марию самой себе, оставит ее.
— Ну же, Изабель, — торопила ее Мария. — Как я могу на что-то решиться, не зная, что ты задумала?
Изабель улыбнулась. Эта новая Мария ей очень нравилась.
— Сегодня утром ко мне приходила Дженет Мол, — задумчиво сказала старая дама. — И во время нашего разговора она бросила одну фразу. То, что она сказала, может помочь спастись.
Мария пододвинула свой стул поближе.
— Дженет упомянула, что, когда корабль придет в Антверпен, вся эта делегация знатных дам и кавалеров будет препровождена во дворец Карла. Сам Джон Макферсон остановится в другом месте, скорее всего у своего старшего брата Амброуза Мак-ферсона, дипломата.
Изабель посмотрела на Марию, но на лице той ничего не отразилось.
— Ты, конечно, о нем ничего не знаешь. Я тоже никогда его не видела, но, когда Дженет упомянула его имя, я вспомнила, что мне о нем говорили знакомые дамы. Они считают его весьма и весьма привлекательным, если мне не изменяет память.
— Очень хорошо, Изабель. Но продолжай, пожалуйста.
— Амброуз и его жена… она скульптор или что-то не менее ужасное. Нет, вспомнила, она портретист, и ты должна ее полюбить. У них знакомых пол-Европы. И кроме того, у них в Антверпене дом, где и остановится Джон Макферсон.
Сердце Марии, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, она затаив дыхание ловила каждое слово Изабель.
— Я подумала, что тебя это может заинтересовать, — Изабель понимающе улыбнулась. — Вот так. Мы попросим нашего славного капитана отвезти нас туда. Это полностью объяснимо, потому как он считает, что у нас никого здесь нет и нет денег, так как наш корабль затонул. Какое-то время в доме его брата ты будешь в безопасности. Карл уж никак не догадается о том, что у тебя что-то общее с сэром Джоном Макферсоном, лордом шотландского флота.
Мария молча смотрела на свою тетю.
— Ясно, что Карлу и в голову не придет искать тебя там.
«Там мы будем уже не на корабле, — подумала Мария, — и все его зароки и обещания уже потеряют силу…»
Мария глубоко вздохнула, пытаясь как-то привести мысли в порядок. Они будут опять вдвоем, пусть и ненадолго. При мысли об этом у нее сжало низ живота.
Изабель продолжала развивать свои планы:
— Я уверена, что сэру Джону придется отправиться сначала вместе со всеми во дворец. Как только мы прибудем, я под каким-нибудь предлогом оставлю тебя. Доберусь до своих друзей и попрошу их помочь нам попасть на следующий корабль, идущий в Кастилию. Тебя со мной не будет, а они мне просто поверят и постараются помочь. При условии, конечно, если они сейчас в Антверпене. Я обернусь за пару часов, и, если завтра какой-нибудь корабль отплывает утром в Кастилию, мы отправимся на нем.
— Ну а Карл? — спросила Мария. В плане Изабель просматривались пробелы. — Ты не думаешь, что он уже назначил хорошую цену за твою голову потому, что ты помогла мне бежать? Конечно, он не сомневается в том, кто способствовал мне покинуть Антверпен. Вполне вероятно, что твои друзья уже знают об этом. Они будут просто вынуждены сдать нас ему.
Изабель уверенно покачала головой.
— Я знаю твоего брата значительно лучше, чем ты думаешь, дорогая. Он никогда, я повторяю: никогда не признается публично, что его тетка, не говоря уже о его сестре, поступила против его воли. Для него кровь Габсбургов связывает нас всех нерасторжимыми узами. Я не удивлюсь, если узнаю, что он уже приказал своим министрам распространить какую-либо правдоподобную версию о твоей болезни. Думаю, что все, кроме этого графа Диего, уже считают, что он сам отослал тебя куда-то.
— А как же наш затонувший корабль? — спросила Мария. — Он наверняка знает об этом.
— У него нет ни малейшего представления, куда мы направлялись и каким путем — морем или сушей. Надеюсь, он не думает, что ты по-прежнему скрываешься в городе.
— А если он догадался, что мы намеревались отплыть в Кастилию?
— Да, ты права, — кивнула Изабель. — В таком случае ему надо узнать, на борту какого корабля. В Антверпене живет сто тысяч человек, каждый день из порта отправляются десятки судов. Не забудь, дорогая, что это я придумала, как нам бежать.
— Значит, ты не думаешь, что он как-то узнает о нашем возвращении?
— Даже если узнает, что судно затонуло, он будет считать, что мы погибли или — еще хуже — попали в руки французов.
— В том и другом случае он не ожидает, что мы вернулись в город.
Изабель согласно кивнула.
— Уж конечно, не в обществе тех людей, которых ты так старалась избежать. И я попрошу своих друзей не говорить о том, что видели меня в городе. Все привыкли, что я приезжаю и уезжаю, когда мне захочется.
— Как ты думаешь, что Карл скажет шотландцам, когда они явятся за мной? Ведь будет очень странно, что я не выйду приветствовать их.
— Ну, он и граф придумают какую-то отговорку, — хмыкнула Изабель. — Что-то в таком роде: он якобы отпустил тебя помолиться. А в это время флотилия его кораблей, наверное, уже пристала к Кастилии. Он наверняка допытывается у твоей бедной матери, где ты.
— Иоанна Безумная справится с ним, — заметила Мария. — Мама, единственный человек на всем белом свете, кого Карл боится.
— Да, ты права. Странно, что она согласилась на имя, которое он предложил ей: Хуана Сумасшедшая. Она-то уж сумеет воспользоваться своими способностями получше любого из нас.
Мария сосредоточилась на их плане. В нем билась слабенькая надежда на то, что она снова увидит Джона. Может быть, если она стала необходимой ему, если он полюбил ее так, как она его, может быть, когда-нибудь он приедет за ней в Кастилию. Она оставит ему письмо, в котором постарается все объяснить. Узнав правду, узнав, почему ей пришлось убежать, он поймет. Должен понять. Есть надежда. Могут пройти годы, но надежда есть.
