– Ничем, – ответила Белл с натянутой улыбкой. Он провел пальцем по следам слез.
– Тогда почему же ты плачешь?
С печальной улыбкой Белл вновь повернулась к окну.
– Это все из-за дождя. Он нагоняет на меня тоску, – ответила она шепотом.
– Почему же?
Белл стояла, размышляя. Наконец передернула плечами.
– Когда я слышу, как стучит дождь, мне хочется бежать. Куда-нибудь в жаркие края, где я могла бы бродить целыми днями под жгучими поцелуями солнца, глубоко погружая ноги в горячий песок. Вечерами любоваться, как раскаленное светило, постепенно лиловея, уходит за горизонт. Пить вино. В обнимку с судьбой танцевать под звездами. – Она глубоко вздохнула. – И заглушить эту боль, терзающую мою душу. Хотя бы не полностью, частично, но заглушить эту вечную боль.
Стивен хорошо ощущал, как трепещет ее тело, раздираемое противоречивыми чувствами, и знал, что если заглянет ей в глаза, то увидит там тень глубокой печали, причины которой никогда не сможет понять целиком.
– Что за боль ты стараешься заглушить, Белл, какие воспоминания? Расскажи мне, пожалуйста.
Белл резко, так, что ее длинные волосы разлетелись во все стороны, повернула голову и подняла на него взгляд. Казалось, она чего-то ждет от него. Может быть, надеется, что он поймет причины ее боли, но Стивен не хотел идти ей навстречу.
– Я правда не знаю, Белл. Расскажи мне.
Он мог поклясться, что на ее лицо набежала тень разочарования. Но ласковым прикосновением руки она заставила его забыть об этом.
Ее пальцы прошлись по его лбу, спустились к виску и щеке, а затем к губам. Их касание походило на легкий поцелуй. Стивен открыл рот и схватил один ее палец губами.
Затем, выпустив ее палец, медленно положил руки ей на плечи. Когда он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, Белл не только не отвернулась, но так и потянулась к нему.
Белл сделала глубокий вдох, и все его тело захлестнуло желание. Одной рукой он взял ее за подбородок, пальцы другой запустил в пышные волосы. В этот миг он начисто забыл и о еще не отделанном танцевальном зале, и о вопросах, на которые так и не получил ответа.
– Белл!.. – шепнул он и вновь приник к ее губам. Когда он коснулся их языком, они приоткрылись. И когда их языки сплелись, она застонала от наслаждения.
Белл обвила руками его шею, а его руки спустились по ее спине вниз. Она казалась ему ангелом во плоти. Наполовину девочка, наполовину страстная женщина, Белл не походила ни на кого из тех, кого он когда-либо знал.
Стивен заглянул в голубые глаза и понял, что просто не сможет жить без нее. В этот миг ему показалось, что если кто-нибудь и нуждается в спасении, то это он сам.
Стивен держал ее крепко, боясь разомкнуть объятия. Слышал биение ее сердца, ощущал все изгибы тела. От нее исходил дурманящий аромат.
Вздохнув, Белл посмотрела ему в глаза, и на ее губах появилась робкая улыбка.
– У тебя есть какой-то особый дар вкрадываться в чужую жизнь, мистер Сент-Джеймс. Не успеваешь опомниться, как оказываешься в зависимости от тебя и начинаешь понимать, как будешь, возможно, тосковать, если ты завтра исчезнешь.
– Возможно?
Белл громко рассмеялась:
– Ты хочешь, чтобы не оставалось никаких сомнений?
– Нет, – шепнул он, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на боль, что-то свидетельствующее о его уязвимости, – просто надеюсь, что слово «возможно» – лишнее.
Эти слова, как ни странно, успокоили ее сердце. Белл боялась, что Стивен выразит свое недовольство, возразит, скажет что-нибудь, на что у нее не найдется ответа. Разумеется, она могла бы и не вставлять этого «возможно». Если он уйдет из ее жизни, ей будет очень его недоставать, а этого просто нельзя допустить.
Белл слегка оттолкнула Стивена и вновь заглянула в его глаза. Там она увидела не только привычное желание, но и глубокую нежность. Это, как ни странно, ее сильно испугало. Он не может, не должен чувствовать нежности. Все, что угодно, только не нежность. Уж лучше презрение.
Когда успели перемениться его чувства по отношению к ней? Почему они переменились? Когда она стала искать ответ в его глазах, то увидела только нежность и желание – ни малейшего следа презрения, будто его никогда и не было.
Белл часто бранила себя за то, что провоцирует его гнев, но в глубине души знала, что делает это намеренно. Стивен Сент-Джеймс для нее слишком силен. Он притягивает ее как никто. До сих пор ее спасало только то, что он не хотел иметь с ней ничего общего, подавлял желание и смотрел с презрением.
– Тебе надо уйти! – отрывисто произнесла она. Белл увидела, как его глаза понемногу проясняются, как будто он пытается осмыслить ее слова.
– Что? – переспросил он.
Когда Стивен попытался схватить Белл за руку и притянуть поближе, она не поддалась, и он отпустил ее.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – повторила она.
– Белл, поговори со мной. Что случилось?
– Я не хочу ничего обсуждать, Стивен.
Он окинул ее долгим взглядом, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить желание, – забыв обо всем на свете, броситься в его объятия. Но она не могла так поступить. И не только потому, что ждала отца. Сейчас он, может быть, и хочет ее, но все это ненадолго. Этот урок она отлично усвоила.
– Беспокоюсь я за нашу Белл. – Стоя за кухонным столом в накрахмаленном белом переднике, Гастингс резал лук, а Мэй помешивала тушившиеся в горшке куски мяса.
– Я тоже, мистер Гастингс, – поддержала Мэй. Взглянув на стену перед собой, она вздохнула и вновь принялась за прерванную было работу. – Она еще никогда не вела себя так странно. Такая молодая женщина, как наша Белл, не должна проводить все время в одиночестве. Этот чертов танцевальный зал почти закончен, а с ней творится неладное. То вдруг такая веселая, смеется, а то вдруг… – Мэй пожала своими округлыми плечами.
– А то вдруг – да простит меня Бог за эти слова! – начинает вести себя как чокнутая, – договорил за нее Гастингс. – И все, уж поверьте мне, из-за этого Стивена Сент-Джеймса.
– Дело не в нем.
– Откуда вы знаете? Конечно, хозяйка была странновата с самого начала, еще когда наняла нас, но как вы сами говорите, с тех пор как она встретилась с этим человеком, то просто не в себе. Говорю вам: он плохо на нее действует.
– А я не согласна. – Мэй вздохнула. – Каждый человек нуждается в том, чтобы его любили. Нельзя сказать, что он плохо на нее действует, я думаю, наоборот.
– Вы думаете, он ее любит? А по-моему, он не чувствует к ней ничего, даже симпатии.
– Ох уж эти мужчины! – передернула плечами Мэй. – Ничего не смыслят в этих делах. Почему такой почтенный джентльмен, как Стивен Сент-Джеймс, ведет себя как полный идиот, если он не влюблен?
