Сейчас, испытывая страдания, она возвращалась мыслями к тому, кого всегда любила. Холли даже не знала, где сейчас Скотт. Ей было очень тяжко. Душевные раны кровоточили, а все, что у нее осталось, – это Скотт и мать.
Услышав хруст веток, Холли вскочила. Навстречу ей спешила Лилда, молоденькая местная девушка, ухаживавшая за Клаудией. В ее широко открытых темных глазах застыл страх.
– Что–то с мамой? Ей плохо?
Лилда покачала курчавой головой:
– Нет, мэм. Мастер Роджер вернулся и ищет вас. Поспешите.
Холли с трудом подавила испуг. Черт с ним! Проклятый Роджер!
Решительно вздернув подбородок, она последовала за Лилдой. Не доходя до дома, Лилда свернула на боковую тропинку и бросилась бежать, боясь, как бы хозяин не догадался, что она знала, где Холли, и предупредила ее. Со слугами Роджер обходился очень жестоко.
Войдя в дом, она встретила ледяной взгляд Роджера. Он стоял у двери, держа в руке хлыст.
– Где ты была? – Его голос эхом прокатился по огромной передней.
Холли попыталась пройти мимо него к лестнице, но он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Я задал вопрос и жду ответа. – Роджер похлопал хлыстом по голени. – Может, ты хочешь навестить мать и объяснить ей, откуда у тебя на щеке рубец? – Он угрожающе склонился над ней.
– Я гуляла по пляжу. Надеюсь, это не раздражает моего хозяина и повелителя?
Он больно стиснул ее грудь.
– Я готов терпеть твои выходки только в постели. Я запретил тебе покидать дом и завтра же запру в комнате. А теперь иди к матери. Я пришлю ужин для вас. Как только поешь, приходи в спальню, разденься и жди меня в постели. Вечером ты получишь очередной урок послушания.
Он продолжал тискать ее грудь, и Холли стала сопротивляться. Но Роджер схватил ее за руку, и ей пришлось сдаться. По щекам Холли катились слезы, грудь болела.
Внезапно он отпустил ее.
– Ступай и делай, как я сказал. Может, не поверишь, но мне не доставляет удовольствия так обращаться с тобой. Ты сама вынуждаешь меня.
Холли поднялась по лестнице, но прежде, чем отправиться к матери, заглянула к себе, чтобы умыться и привести себя в порядок.
Клаудия сидела у открытого окна, обдуваемая легким тропическим ветерком.
– А вот и ты, родная! – Она протянула руки к дочери, и та, стараясь сдержать слезы, опустилась возле нее на колени.
Они смотрели в окно на море, простирающееся до самого горизонта.
– Какая красота! У нас дома скоро зима, а здесь вечное лето. Я знаю, Джарвис любил Ямайку. Последние дни я чувствую особую близость к нему. И этот особняк кажется мне его домом, а не домом Роджера. – Заметив слезы в ее глазах, Холли сжала ей руку.
– Не мучай себя, мама. Джарвису не понравилось бы и что ты так горюешь.
Клаудия задумчиво улыбнулась.
– А что же еще мне делать? Не считай меня неблагодарной, милая. Я очень рада, что Роджер привез меня сюда. Но это ваш медовый месяц.
Холли опустила глаза.
– Я скучаю по друзьям, по знакомому окружению. Не хочу задеть Роджера, но когда мы все–таки вернемся домой?
Холли улыбнулась:
– Не знаю, мама. Я могу поговорить с Роджером…
– Нет–нет. Пожалуйста, ничего не говори ему. Я буду здесь столько, сколько он хочет. Я желаю тебе счастья, дорогая, и если ты здесь… – Она замолчала.
Холли не могла вымолвить ни слова. Мать внимательно посмотрела на нее:
– Ты счастлива, Холли, да? Иногда мне кажется, будто ты что–то скрываешь. Ведь я знаю тебя лучше, чем кто–либо другой. Но порой у меня возникает ощущение, что я знаю не все. Это так?
Холли проглотила комок в горле. Расплакаться сейчас нельзя.
– До свадьбы, мама, нам мало известно о наших избранниках. Чтобы понять друг друга, нужно время. У нас с Роджером бывают размолвки, но нам удается поладить. Не беспокойся за меня, пожалуйста.
– Но я же все замечаю! Такой отсутствующий взгляд бывает у тебя, когда тебе плохо.
Холли молчала, и Клаудия решила не донимать ее расспросами. Вскоре Лилда принесла ужин.
– Я так соскучилась по домашней пище! – призналась Клаудия.
На подносе стоял горшок с мясным, сильно наперченным супом, разнообразные овощи, крутые яйца, пудинг, пирог и фруктовый напиток.
Когда они поужинали, Лилда сообщила, что мистер Бонхэм ждет жену. Холли поцеловала мать и пожелала ей спокойной ночи.
Хмурый Роджер стоял в красном шелковом халате, надетом на голое тело.
– Живее! – Он щелкнул кнутом по кровати. – Я знаю, ты нарочно опоздала. Тем хуже для тебя, я не люблю ждать.
Раздеваясь, Холли старалась думать о чем–нибудь другом. В последнее время она часто представляла себя в объятиях Скотта. И хотя ей не удалось вообразить Скотта на месте Роджера, это отвлекло ее от того, что происходило на самом деле.
Она замешкалась, снимая белье, и Роджер нетерпеливо разорвал его.
– Черт с ним, я куплю другое! Не могу больше ждать!
Решив, что жена недостаточно проворна, он схватил ее сзади за шею и поставил на колени.
– Как тебе нравится такое начало? А помнишь, как ты вела себя со мной сегодня? Вот как, притворяешься, будто тебе больно, а сама только этого и ждешь. Теперь прими мой член, своенравная шлюха.
Роджер рывком вошел в нее, и Холли чуть не упала вперед, но он, запустив пальцы ей в волосы, заставил стоять на четвереньках.
– Наслаждайся, милая, наслаждайся. Ночь только началась.
Экипаж остановился. Роджер крепко стиснул руку жене.
– Не забудь, что я сказал, иначе пожалеешь.
Она вырвала руку.
– Не учи меня, как себя вести, Роджер.
– Это очень важный вечер для нас. Соберутся влиятельные люди. Ведь губернатор не приглашает крестьян в Кинг–Хаус, а я хочу получать приглашение всегда, ясно?
Холли хотела попасть на этот прием, уехать из дома, увидеть новых людей… Она радовалась и тому, что они остановились на ночь в гостинице. Но она не показывала этого Роджеру, чтобы он не испортил ей этот вечер.
Их экипаж пристроился позади длинного ряда других, направляющихся к особняку с колоннами, на которых были укреплены горящие факелы. Кучера в красных кафтанах и белых панталонах помогали дамам спуститься, а потом переезжали на другую сторону улицы, чтобы ожидать господ.
Кинг–Хаус, резиденцию губернаторов, сейчас занимал сэр Джон Питер Грант. Все здесь, кроме лужайки, было выдержано в строгом стиле. В банановых зарослях и на кокосовых пальмах горели фонари, благодаря чему это место казалось очень веселым.
Холли услышала музыку, доносившуюся из дома.
– Это военный королевский оркестр, – сказал Роджер, – прибыл сюда из Англии. Хорошо, что нас пригласили. Даже очень богатых людей не всегда принимают в обществе. Мне нравится здесь жить.
