— ответили за дверью, и этот голос показался Анжелике знакомым.
Поразмыслив, она отворила. Взлохмаченный памфлетист пулей влетел в коридор, а за ним — черная рычащая масса. Это была Сорбонна.
— Стоять, Сорбонна, — сказала Анжелика по-немецки, так как Дегре всегда отдавал собаке приказания на этом языке. Сорбонна остановилась, в зубах у нее был кусок материи от штанов насмерть перепуганного поэта.
— Ой-ой, она загрызла меня, я умер.
— Нет, пока что вы живы.
Анжелика силой затащила его в комнату, пока Сорбонна трепала в коридоре то, что некогда было куском штанов перепуганного памфлетиста. Потом она вышла в коридор, взяла собаку за ошейник. Так как дверь была открыта, Анжелика увидела приближающегося полицейского. Это был никто иной, как Франсуа Дегре.
— Не ищете ли вы свою собаку господин полицейский?
Дегре остановился возле двери и отвесил ей поклон.
— Нет, мадам, я ищу памфлетиста.
— Да? А я тут закрывала дверь и увидела Сорбонну. Я дала ей немного мяса.
— Спасибо, мадам.
— Я думала, что вы не знаете, где я живу.
— Нет, мадам, я давно уже знаю, кто живет в этом доме. Вы теперь называетесь мадам Марен, у вас два сына — Флоримон и Кантор.
— О, святая Мария, от вас ничего нельзя скрыть, господин полицейский.
— Я думаю, что мой визит доставил вам удовольствие, мадам. Последний раз мы с вами расстались… Помните?
Да. Анжелика помнила предместье Сен-Жермен.
— Что вы хотите этим сказать?
— В ту ночь тоже шел снег.
— Это было так давно.
— Да, мадам. Я продал должность адвоката и купил должность капитана-эксперта при королевской полиции.
— А что же вы делаете в такой час здесь, господин полицейский?
— Я преследую так называемого Клода ле Пти. Он был почти в моих руках, и Сорбонна взяла след, но потом он пропал, как будто провалился сквозь землю. А вы его случайно не видели, мадам?
— О, что вы, господин Дегре! Я не имею дел с поэтами и памфлетистами, — Анжелика засмеялась.
— А почему вы не приглашаете меня в дом, мадам?
— Вы знаете, Дегре, я бы с удовольствием, но я так бедно живу, да и поздно уже… — Чтобы как-то скрыть замешательство, она наклонилась к собаке.
Подул ветер, снежинки залетали в открытую дверь. Дегре поднял воротник пальто.
— Ну что ж, мадам, если вы меня не приглашаете, тогда прощайте. Спокойной ночи. Сорбонна, за мной, — и они скрылись в снежной мгле.
Стуча зубами от холода, Анжелика закрыла дверь на три задвижки. Дрожа всем телом, она вошла в комнату. Клод ле Пти сидел около камина, едва дыша от всего пережитого. Анжелика подошла к нему.
— Так это вы памфлетист, чумазый господин? Поэт улыбнулся. — Чумазый — да, поэт — может быть.
— Это вы написали эпиграмму на любовницу короля?
— Да, я.
— А вы не могли бы оставить их в покое? Поведение его величества, конечно, оставляет желать лучшего, но он — король, и мы все в его власти, не так ли? — Анжелика прошла по комнате и села с другой стороны камина. Клод ле Пти посмотрел на нее горящими глазами. Анжелика видела, как в этих искренних глазах загорается любовь мужчины.
— Ваша игра не доведет вас до добра, господин поэт. А ведь вы мне казались таким добрым и веселым.
— Да, я добр с феями, спящими в шаланде с сеном, но я жесток с принцами.
Анжелика вздрогнула, она никак не могла согреться.
— Теперь вы можете уйти, путь свободен, полицейского нет.
— Как, ты меня гонишь? Ты хочешь, чтобы эта проклятая собака разорвала меня на куски, а полицейский надел наручники? Они всегда преследуют меня, эти два дьявола: полицейский и собака.
Поэт протянул к ней руки.
— Иди ко мне, я вижу, как ты дрожишь. Сейчас твои глаза жестоки, а тогда в шаланде…
Против воли Анжелика, завороженная его глазами, подошла. Не мешкая, он обнял ее за талию.
— Ты вся дрожишь, Анжелика!
Собака, полицейский, поэт… Сколько событий! О проклятое чрево Парижа!
— Я давно слышал про «маркизу» и знал, что ты в банде Каламбредена.
— А ты знаешь, кем я была до банды Каламбредена?
— Нет, Анжелика, меня это не интересует. Полицейский и я — мы не похожи.
— Почему? — шепотом спросила Анжелика.
— Я не умею убивать, а умею делать людям только добро. Тут у тебя уютно, я не часто бываю в таких кварталах. А на улице идет снег и чертовски холодно. Я чувствую, что ты в одной ночной рубашке. Нет, нет, ничего не говори, молчи.
Анжелика смотрела на блики пламени. Мысли начали путаться. Поэт говорил, красиво и приятно, его рука опустилась и теперь ласкала ее.
После он встал и вышел на улицу.
А время шло…
«Скоро весна», — радостно думала Анжелика.
Она была вся в заботах о своих подрастающих сыновьях.
Клод ле Пти правильно поступал, уходя пораньше из теплой постели Анжелики. Последнее время рано утром, как только забрезжит рассвет, черная масса появлялась за решетчатыми окнами комнаты.
— А вы не могли прийти еще раньше? — с иронией говорила Анжелика.
Это был, конечно, полицейский Дегре.
— Я пришел не к вам, мадам, хотя не отказался бы поваляться в вашей теплой постели. Я ищу памфлетиста.
— Здесь, у меня? Да вы с ума сошли, господин полицейский!
— Как знать, мадам, как знать?!
Анжелика быстро одевалась, чтобы поспеть на работу в таверну «Красная маска». Обычно по утрам между ней и Дегре происходило нечто вроде обмена любезностями. Анжелика выходила из дома, и Дегре провожал ее по заснеженным парижским улицам. Верная Сорбонна весело бежала вперед, помахивая хвостом. Это напоминало Анжелике время, когда несколько лет тому назад они также шли бок о бок с Дегре перед тем несправедливым процессом, отнявшим у нее все мужа, состояние, свободу. Теперь судьба свела их снова. Анжелике не было стыдно, что Дегре видел, как она трудится в таверне «Красная маска» служанкой, ибо знала, что он не осудит ее. Он все понимал, этот полицейский.
Анжелике хотелось забыть то время, которое она провела в башне Несль, в банде Каламбредена, она до сих пор не знала, где он может быть.
«Он успел убежать в деревню», — думала она. А может, он сейчас возглавляет другую банду? Анжелика чувствовала, что больше не увидит Никола. Анжелика уверовала в то, что Дегре не сделает ей ничего плохого.
Было видно, что за последнее время полицейский ощутимо поправил свои финансовые дела. Он стал хорошо одеваться, курить дорогой табак.
И в этот раз, как всегда, подойдя к таверне, Дегре, сделав ей реверанс, удалился по своим делам, а Анжелика, оставшись одна, остановилась перед вывеской таверны, которую нарисовал ее родной брат Гонтран. На вывеске была изображена женщина в мантии и красной маске. Из близлежащей таверны вышел продавец вина с большим кувшином на голове.
