Она густо покраснела и перебила его:
– Пожалуйста, не говорите больше ни слова! Я не должна была рассказывать… то, что я рассказала… я очень сожалею… и с тех пор я все время хотела попросить у вас прощения. Но мне все как-то не представлялось случая. А теперь он представился, и… и я прошу у вас прощения!
Он не ответил ей сразу же, и, украдкой бросив на него взгляд, она увидела, как его губы дрогнули в улыбке. Наконец он произнес:
– А что меня больше всего раздражает в вас, моя очаровательная оса, так это то, что вы всегда умудряетесь каким-то образом совершенно вывести меня из себя! И черт меня побери, если я знаю, почему вы мне так нравитесь!
Его слова поразили ее, но она все же сделала попытку перевести разговор в более легкомысленное русло.
– Действительно, даже не представляю, почему бы я могла вам нравиться – ведь мы постоянно ссоримся, едва увидим друг друга! И у меня есть подозрение, что это будет продолжаться и при следующих наших встречах!
– Правда? – хрипло спросил он. – А я думаю совсем по-другому!
Он увидел, как она инстинктивно подняла руку, как бы пытаясь защититься от него, и горько рассмеялся:
– О, не бойтесь! Я больше не скажу ни слова, пока мне каким-то чудом не удастся победить вашу неприязнь ко мне! А пока предлагаю немного размяться и попытаться перегнать Люсиллу и молодого Элмора!
– Давайте! – согласилась она, не зная, радоваться ей или огорчаться резкой перемене темы. Пытаясь заполнить неловкую паузу, пока лошади не перешли на рысь, она сказала: – Наверное, я сумела бы сдержать свое раздражение, если бы моя кузина Мария в эту минуту не заговорила меня едва ли не до потери сознания!
– О, я вас понимаю! – ответил он. – Если бы мне пришлось провести в ее обществе больше пяти минут, выслушивая бессмысленную болтовню, я бы просто перерезал себе горло! Или ей, – добавил он и принялся обдумывать эту альтернативу. – Нет, наверное, не стоило бы; присяжные, не будучи лично знакомыми с этой девицей, все же обвинили бы меня в убийстве. Какая ужасная несправедливость совершается иногда во имя закона! А что до вашей кузины, то ее, конечно, следовало бы задушить еще при рождении, но осмелюсь предположить, что ее родители просто не обладали даром предвидения.
Мисс Уичвуд громко расхохоталась:
– О, я часто думала что-то подобное! Когда я уезжала из «Твайнема», брат уговорил меня взять Марию в компаньонки. С тех пор я не перестаю удивляться, какой же надо было быть безмозглой, чтобы согласиться на это! Как ужасно, что я говорю все это! Бедная Мария! Она всегда хочет как лучше!
– Это самое худшее, что вы могли бы о ней сказать! А почему вы не расстанетесь с ней?
– Увы, я часто испытываю соблазн сделать это, но боюсь, так и не решусь. Ее отец вел весьма расточительный образ жизни и оставил бедняжку практически ни с чем. Я не могу уволить и так огорчить ее, не так ли?
– Но вы могли бы предложить ей хорошую пенсию, – заметил мистер Карлтонн.
– И обречь себя на то, чтобы Джоффри снова надоедал мне своими требованиями нанять новую компаньонку? Нет уж, спасибо!
– А он это делает? Вы позволяете ему надоедать вам?
– Я не могу помешать ему делать это! Я не позволяю ему диктовать мне, как мне жить, и именно поэтому мы часто ссоримся! Он старше меня, понимаете, и ничто не может заставить его понять наконец, что я больше не своенравная маленькая сестренка, которую он считает своим долгом защищать и жизнью которой он должен руководить! Его чувства достойны уважения, но это так раздражает!
– Ага! Я так и подумал, что его неожиданный приезд к вам вызван не зубной болью малыша! Он приехал, чтобы оградить вас от меня, не так ли? Неужто он подозревал меня в том, что я хочу коварно покуситься на вашу честь? Сказать ему, что его подозрения беспочвенны?
– Нет, конечно же нет! – воскликнула мисс Уичвуд. – Я в состоянии справиться с Джоффри самостоятельно. Ага, вот и дети! Сделайте одолжение, мистер Карлтонн, давайте догоним их! Я уже несколько недель мечтаю о хорошем галопе!
– Хорошо, но будьте осторожны, здесь есть кроличьи норы.
– Ха! – воскликнула она через плечо, и ее кобыла ускорила бег, переходя на галоп.
Мисс Уичвуд сначала скакала впереди, но вскоре Оливер дог-нал ее, и они подошли к финишным столбам ноздря в ноздрю. Люсилла приветствовала их аплодисментами, а Найниэн шутливым упреком, что они подали Люсилле плохой пример.
– Может быть, вы хотели сказать, хороший пример? – переспросил мистер Карлтонн.
– Нет, сэр, не хотел. Как же я теперь смогу запретить Люсилле скакать сломя голову, когда она увидела, что мисс Уичвуд делает это?
– Будто ты мог когда-то запретить мне скакать галопом! – презрительно заявила Люсилла. – Ты не смог даже меня догнать!
– Неужели? Да если бы подо мной был мой Синий Дьявол!..
– Твой Синий Дьявол не идет ни в какое сравнение с моей Милой Леди! О, сэр, я решила именно так назвать свою лошадь! Сначала я хотела назвать ее Выбор Карлтонна, но Найниэн сказал, что вам вряд ли это понравится!
– Тогда я весьма ему обязан! Мне действительно это не понравилось бы!
– Но я хотела тем самым сделать вам комплимент! – заметила Люсилла слегка опечаленно.
– Бой мой! – воскликнул дядя.
Найниэн хмыкнул:
– Я говорил тебе! Милая Леди мне тоже не очень нравится – слишком слащавое имя для лошади! Но по крайней мере, это лучше!
– Ну что, мы поедем осматривать саксонскую крепость или вы предпочитаете стоять и непрерывно пикироваться друг с другом? – вмешалась в их беседу мисс Уичвуд.
Враждующие стороны поспешно попросили прощения, и экспедиция двинулась дальше.
Уже перевалило за полдень, когда мисс Уичвуд, войдя в свой дом, увидела в холле приметы, явно свидетельствующие о том, что ее незваные гости прибыли и сейчас пьют чай с дороги в столовой. Джеймс вместе с горничной тащили по лестнице огромный сундук, посыльный набирал в холле полные руки саквояжей и пакетов, горничная леди Уичвуд сердито ему что-то выговаривала и при этом не забывала напоминать Джеймсу, что с сундуком надо обращаться поосторожнее и ни в коем случае нельзя его уронить; а Лимбери как раз в этот момент вышел с подносом в руках из столовой. Он выглядел слегка смущенным, и не без оснований, потому что весь холл был уставлен чемоданами, саквояжами и шляпными коробками, между которыми ему приходилось лавировать. При виде хозяйки он смутился еще сильнее и принялся просить у нее прощения за беспорядок.
– Экипаж, в котором находился багаж, мэм, прибыл четверть часа назад, и поскольку няне что-то срочно понадобилось в одном из сундуков и она настаивала, чтобы немедленно найти нужную вещь неизвестно где, а вещь находилась в одном из чемоданов, мэм, то посудите сами…
