— Я не был пьян, чёрт побери! Почему вы вечно меня в этом обвиняете?
Будучи женщиной справедливой, Кэтрин беспристрастно обдумала вопрос. И спустя мгновение ответила:
— Полагаю, потому, что не могу придумать вашим поступкам иного объяснения. Вы крайне непоследовательны. Хотя временами кажетесь совершенно нормальным.
Макс ощутил опасное желание просветиться на сей счет. Это когда же, размышлял виконт, она считала его нормальным? Возможно ли, что в то время она находила его общество приятным? Но он вовсе не хотел, чтобы она наслаждалась его обществом!
Поднялся легкий ветерок и ноздрей его достиг едва уловимый аромат. Фиалки… А ведь в этом парке цветы не растут. Макс ощутил то странное шевеление, тупую боль где-то в груди. Он отвернулся, твёрдо вознамерившись смотреть только вперёд. Вид лошадиных хвостов вернул лорда Рэнда к действительности.
— Последовательный или нет, но всё ж не пьяный, — отрезал он. — Во всяком случае, пока. Правда, думаю, с вами я до этого дойду, мисс Пеллистон. Да я рта не могу раскрыть, чтобы вы сразу же не обвинили меня, будто бы я пьян в стельку. Может, это в своем роде ваш любимый конёк, мэм?
Вопреки своему решению, виконт снова взглянул на неё и почувствовал угрызения совести. Он совсем забыл о её отце. Теперь же влажный блеск её глаз без слов говорил Максу, что он задел Кэтрин за живое. Он ощутил себя каким-то животным… огромным, неуклюжим увальнем.
— Ох, да провались всё.
Шестое чувство убеждало лорда Рэнда взять её за руку и утешить. То, что осталось от его разума, твердило держать себя в руках. Меж двумя внутренними голосами разгорелся ожесточённый спор, победителем из которого вышел разум. Виконт извинился.
Объяснил, что не в духе, потому как провалил затею с платьем, да еще и умудрился все так запутать, что любовница лорда Броуди, в сущности, теперь полна уверенности, будто вскоре её покровителем станет лорд Рэнд. Конечно, сия беседа не принадлежала к разряду тех, какие джентльмены обычно ведут с невинными юными мисс. Мисс Пеллистон должна была почувствовать себя оскорблённой. Ей следовало, по крайней мере, указать на непристойность подобной темы.
Как и все прочие леди, Кэтрин знала, что джентльмены содержат любовниц и что в обществе такое положение вещей полагали едва ли не обязательным. Прочие дамы могли прикидываться невежественными в данном вопросе. Но в случае с Кэтрин притворство было мало того что невозможно, но ещё и нелепо… в конце концов, этот мужчина обнаружил её в борделе.
Вот как Кэтрин оправдывала своё поведение. В её оправдании ни слова не говорилось о заговорщицком трепете, который она испытывала, слушая о приключениях виконта. Не приняла она в расчёт и чувство облегчения, нахлынувшее при вести, что та заслуживающая сожаления женщина ещё не стала любовницей лорда Рэнда.
Кэтрин признала — не только в душе, но и вслух, — что тронута его, хоть и опрометчивыми, попытками вступиться за неё.
— Но всё равно, — добавила она, — в том не было необходимости. Лорд Броуди считает, что вы уплатили пятьдесят фунтов за какую-то другую женщину. Его столь забавляло, что вы расстались с большими деньгами лишь для того, чтобы вас провели с пожитками девушки, что, подозреваю, он пока не успел растрепать об этом всему свету. Неприятнее было то, что в перерывах между злорадным фырканьем над тем, как вас одурачили, он умудрялся поучать меня касательно опасностей, грозящих мне в вашем обществе.
Вероятно, лорд Рэнд начинал понимать, сколь опасным может оказаться чьё-то общество. Возможно, он даже жалел, что никто не предупредил его об этом несколько недель назад. Однако он ничего не ответил, лишь улыбнулся — правда, весьма уныло.
— Так что волноваться о платье не было нужды, — продолжала Кэтрин, решив, что еще не вполне убедила собеседника. — Мне следовало самой догадаться. Лорд Броуди не из тех мужчин, кто замечает, во что одета женщина. Уверена, он в жизни не обратил внимания ни на одно моё платье… не больше, чем батюшка когда-либо.
Улыбка лорда Рэнда ещё больше поблёкла. Наверное, Макс вдруг понял, что, спроси его кто-нибудь, он сумел бы предоставить точный список каждого виденного на мисс Пеллистон наряда, начиная с момента, когда та предстала перед ним, завернутая в одеяло.
Он произнёс:
— Значит, мы наделали много шума из ничего… верно? Так сказать, считали, что все видят призрак Банко.
Кэтрин выглядела озадаченной.
— «Макбет», мисс Пеллистон. Шекспир и его треклятые призраки.
— Я знаю, вот только…
— Только думали, что не знаю я. Полагаю, вы считаете меня не только пьяницей, но и невежей.
— Нет. Я лишь удивлена, что вы перестали таковым притворяться.
Над ним начали сгущаться тучи мрачного предчувствия.
— Оставим это в секрете, ладно? Я не хотел себя выдавать. Просто ваши радостные вести застали меня врасплох, и я, боюсь, опустил защитные барьеры.
— Если уж на то пошло, зачем их вообще воздвигать, милорд? Зачем стараться казаться ничтожнее, чем вы есть на самом деле?
— Понимаете, не хочу вселять лишних надежд, — ответил он, превосходно изображая беззаботность. — Люди бы стали ждать, что я начну проявлять начитанность постоянно, а это чертовски утомительно. Мне доставляет немало сложностей вести себя как следует и без того, чтобы наваливать на себя ко всему прочему груз интеллектуальности.
— Вы очень странный, милорд.
— «Безумный, порочный и опасный»[54]. Так Каро Лэм отозвалась о Байроне… как говорила мне Луиза. Но несмотря ни на что, глупое создание свело с ним близкое знакомство, и поглядите, к чему это привело.
Румянец на лице мисс Пеллистон сгустился на полдюжины оттенков, что, должно быть, доставило её спутнику некоторое удовольствие, ибо, тронув лошадей, он широко ухмыльнулся.
Эта самодовольная ухмылка понравилась Кэтрин не больше, чем почти неприкрытая угроза. Он предостерегал её, разве нет? Неужели это самоуверенное животное всерьёз полагает, что она его преследует?
— Вы забываете, — начала она, едва совладав с зарождающимся желанием наброситься на виконта с кулаками, — что саму леди Каролину также признали безумной. Она связалась с лордом Байроном, будучи не в состоянии мыслить здраво. Разумная женщина на её месте, определённо, держалась бы подальше от опасных мужчин.
— Вы полагаете? Сами-то вы не держитесь подальше от меня, хотя я, по вашим словам, обладаю тьмой недостатков.
— Я стараюсь держаться подальше, — отрезала Кэтрин, — но вы всегда тут как тут.
— Осмелюсь напомнить, что если бы я не был тут как тут, вы бы сейчас чахли в публичном доме, лежали, раздавленная экипажами, или стирали пальцы в кровь, работая в мастерской у портнихи.
