Ознакомительная версия.
…Катерина проснулась от скользнувшего по ее лицу лунного пятна. Тут же села на кровати, огляделась и с мгновенно прыгнувшим к горлу отчаянием поняла, что уже ночь. Вокруг спали в своих постелях воспитанницы, в замерзшем окне стояла луна, из-за прикрытой двери пробивался слабый свет в коридоре.
«Господи! Проспала! Васька ждет… Или все уже?! Который час?!» – замелькали в голове беспомощные мысли. Вскочив с кровати, Катерина на цыпочках пробралась к двери, осторожно открыла ее. Коридор был пуст; у дальнего стола, свесив набок голову в вязаной косынке, дремала со спицами в руках нянька «стрижек», толстая Ивановна. Катерина прошла мимо нее на лестницу – и замерла, не донеся руку до перил, услышав слабый звон напольных часов из кабинета начальницы.
«Раз… Два… Три…» – с холодеющими пальцами, затаив дыхание, считала Катерина, и каждый удар болезненно отдавался у нее в сердце. Но… звона больше не слышалось. Не слышалось, как ни напрягала слух, как ни вытягивала шею Катерина. «Три часа! Всего! Спасибо, господи…» Катерина наспех перекрестилась, сняла туфли и, неся их в руках, осторожно пошла по коридору. Глубокий сон, внезапно навалившийся на нее во время праздника, сделал свое дело: она чувствовала себя совершенно отдохнувшей, голова была ясной и холодной, глаза больше не туманились дремотой. И даже страха перед происходящим не было ни капли, хотя всю степень риска и то, чем грозит ей возможная неудача, Катерина понимала со всей отчетливостью. Только бы Васька не подвел, только бы дождался…
Он дождался. Катерина поняла это сразу же, как только спустилась по лестнице черного хода, осторожно толкнула дверь и та бесшумно подалась. «Когда только петли смазать успел…» – подумала она, и тут же из темноты проявились белки глаз и широкая ухмылка:
– Ага… Явилась… Чего так долго, я уж линять намылился, думал – не выгорело…
– Силыч где? – не отвечая, спросила Катерина.
– Дрыхнет, как зюзя… Мне и выставлять ему не пришлось, сам по случаю Рождества утрескался. Как там? Спят все?
– Спят. Не шуми. Иди за мной.
Васька неслышно проскользнул в дверь. Вдвоем они молча поднялись по темной лестнице, вошли в пустой, еле освещенный коридор, двинулись к кабинету Танеевой. Все двери были закрыты, из спален доносилось ровное сопение воспитанниц, похрапывание нянек, изредка – скрип кровати, когда кто-то поворачивался с боку на бок. Васька передвигался совершенно бесшумно, хотя ступал на всю ногу и даже вертел головой по сторонам: Катерина догадалась, что он запоминает дорогу на случай бегства. Идя впереди него, она с удивлением думала о том, что страха нет до сих пор. Только в горле дрожала какая-то холодная струнка – как четыре месяца назад, когда в кромешной сырой темноте она подпирала поленьями двери родного дома в Грешневке.
Дверь кабинета, разумеется, была заперта. Васька присел на корточки перед замочной скважиной, заглянул в нее, коротко усмехнулся и достал из кармана связку не то ключей, не то причудливо изогнутых крючочков и гвоздиков. Катерина вытянула шею, с восхищенным любопытством следя за каждым его движением. «Неужели, господи… – стучало в висках. – Неужели, Богородица пречистая… Неужели сегодня – прочь отсюда, из этих серых стен, от этих заваленных бельем и нитками столов, унылого парка, обнесенного забором, ябедничества и шепотков за спиной… Помоги, господи, не оставь в великой милости своей…»
Пока Катерина молилась, Васька разделался с дверью: ловко и быстро, полусердито проворчав:
– Замочек, тоже мне… Шпилькой отмыкнуть можно! Ну – заходь, показывай.
Катерина вошла в темный кабинет с широкой лунной полосой на полу. Из угла холодно поблескивали дверцы стеклянного шкафа, маятник больших часов мерно отсчитывал время. На столе в лунном свете отчетливо чернели письменный прибор и пресс-папье из тяжелой бронзы. Васька прикрыл за собой дверь, огляделся. Катерина быстро подошла к столу:
– Здесь смотри.
Васька сел на ковер и беззвучно занялся столом. Катерина тем временем рылась на полках шкафа. Около получаса ушло на обыск всех возможных ящиков и тайничков, но денег не было.
– Пустышка, – разочарованно сказал Васька, отходя от развороченного им секретера и в сердцах поддавая ногой брошенную на пол пачку бумаг. – Надо когти рвать, а то и погореть можно.
Катерина подавленно молчала. В горле стоял ком.
– Хоть херувимчиков захватить… – проворчал Васька, с усилием поднимая со стола бронзовый прибор и с проклятием отряхивая руку от вылившихся на нее чернил. – Заразы, да чтоб вас…
– Постой! – Катерина вдруг кинулась по разлетающейся бумаге к часам. – Здесь… Васенька, милый, еще здесь посмотри! Ради бога, это быстро! Ох, да я сама… – И она кинулась на колени перед массивным основанием часов, сделанным из ясеня, внизу которого отчетливо виднелись очертания вделанной дверцы.
– Пустое… – Васька нагнулся. – Видал я такие штуки, там к механизьме дотянуться можно, всякие винтики-шестерни, ерунда…
– Васенька!!! – взмолилась Катерина таким страстным шепотом, что Васька крякнул и потянулся за лежащими на краю стола отмычками.
– Ну, за-ради только твоих глаз шикарных… Ути, как тута крепко… А мы здесь… Вот так… Пошла-а, родимая… Есть. Все. Ой…
Катерина бросилась к нему. Молча, не моргая, смотрела, как Васька вынимает из открывшегося ящика простую, без украшений шкатулку. Она была заперта, но нехитрый замочек Васька попросту сковырнул и с облегченным вздохом извлек увесистую пачку ассигнаций.
– Вот они, красавицы! Ну, Катька, – с почином тебя!
– Идем, – не принимая шутки, отрывисто сказала Катерина. Васька выпрямился, сунул за пазуху деньги, убрал в карман отмычки, потянулся было за залитыми чернилами бронзовыми ангелочками, но Катерина ударила его по руке:
– Зачем они тебе?! Три рубля стоят… Брось тяжесть такую, торопиться надо!
Васька скорчил рожу, но послушался. Молча, без звука они покинули темный, разгромленный кабинет. Вслед им равнодушно щелкали обворованные часы.
Коридор был по-прежнему пуст. Они быстро, почти бегом прошли по нему, Васька уже исчез за прикрытой дверью на черную лестницу, Катерина шагнула было за ним, когда внезапно за ее спиной послышался шепот:
– Катя! Грешнева! Постой…
Она медленно, почти спокойно обернулась. За ее спиной стояла похожая на призрак в своей длинной белой рубашке Оля Маслова.
– Чего тебе? – незаметно переведя дух, спросила Катерина. Из-за двери не было слышно ни дыхания, ни шороха. Ушел ли Васька? Или стоит в темноте, прижавшись к стене, и ждет ее? Только бы не вылез помогать… В голове запрыгали лихорадочные мысли: успеет ли она остановить Маслову до того, как та поднимет крик? Кинуться прямо сейчас, зажать ей рот, стиснуть горло… Катерина ни минуты не сомневалась в том, что сможет задушить свою соседку по рабочему столу, но что если из-за этого будет много шума?..
Ознакомительная версия.
