Кристина Брук - Чаровница

– Благодарю вас, миссис Джастин. Ступайте, если понадобитесь, я вас позову. – Ашборн встал и повернулся к Норланду. – Почему бы нам не поговорить о том, что вас волнует, мой дорогой друг, в галерее? Жаль, что сегодня скверная погода, а то бы я предложил вам прогуляться по парку.

– Что? Ах да, конечно.

– Вы заперли себя почти на весь день в четырех стенах вашей комнаты. Это никуда не годится.

Ашборн и Норланд шли мимо семейных портретов, на которых предки Ашборна с таинственным видом смотрели прямо перед собой, словно молчаливые участники их разговора.

Норланд энергично закивал головой:

– Да-да-да, а что мне было делать? Как только я услышал о приезде Гримшоу, я сразу понял, нельзя терять ни минуты, если я хочу подойти во всеоружии к разговору с ним. К деловому разговору, прошу заметить.

– Я очень хорошо вас понимаю, – отозвался Рэнд. – Надеюсь, вам подали все, что вам было необходимо?

– Да-да, благодарю вас. С вашей стороны было очень любезно послать сэндвич. Когда я работаю, то забываю обо всем.

– В том числе и о вашей невесте, – пробормотал Ашборн. Норланд удивленно посмотрел на него, а затем рассмеялся – резко и неприятно.

– Ах вот вы о чем. Леди Сесили и я прекрасно ладим друг с другом. Она не хочет, чтобы я все время вертелся возле ее юбки. Более того, я бы сказал, ей совсем не по душе мое присутствие поблизости.

– А что бы вы хотели, Норланд? – Ашборн вопросительно изогнул брови. – Я полагал, что вас вполне устраивает положение холостяка. Признаюсь, ваша помолвка поразила меня.

Веселое, насмешливое выражение на лице Норланда исчезло, и он стал более серьезным.

– Знаете, я сам, хм, был несколько озадачен.

– В самом деле? Довольно интригующее признание.

– Давнее соглашение между нашими семьями, – вздохнул Норланд. – После того как умерла моя первая жена, упокой Господь ее душу, я подумал… В общем, я и думать забыл о том, что родители Сесили по-прежнему считают договоренность между нашими семьями действительной. Как-никак я уже побывал в браке, кроме того, у меня подрастают двое сыновей.

– А-а, – понимающе протянул Ашборн. Теперь ему стало все ясно: Норланд пал жертвой представлений о долге перед взятым обязательством, весьма условных представлений, потому что уже мало кто в обществе придерживался прежних воззрений о помолвках новорожденных, которые раньше заключались между родовитыми семьями. Только послушные дети или закоснелые формалисты, очень редко – романтические особы, оставались верны тем обещаниям, которые давались их родителями. Норланд был из числа этих чудаков.

– Полагаю, что как моя, так и ее жизнь нисколько не изменится после нашего бракосочетания. Открою вам маленькую тайну. Мы уже обо всем договорились.

– Неужели? – как можно равнодушнее произнес Рэнд, сцепив пальцы у себя за спиной. – А мне казалось, что после женитьбы жизнь у людей резко меняется. Впрочем, не мне судить об этом, в отличие от вас я ни разу не был женат. М-м, а у леди Сесили хорошие отношения с вашей матерью?

– Что?! – Норланд быстро оглянулся через плечо, словно опасаясь, что его мать выскочит откуда-то сзади и начнет пенять ему на Сесили. – Да, характер у моей матери тяжелый. Она говорит, что умрет, но заставит леди Сесили ходить по струнке.

– Неужели так и сказала? – удивился Рэнд, втайне очень жалея, что Сесили не слышит это. – И как вы полагаете, удастся ли ей этого добиться?

Норланд потер переносицу:

– Что я могу сказать? Пожалуй, лишь одно: кто их, женщин, разберет? До сих пор ничто не могло удержать мою мать от того, что она задумала. Она грозная леди, с ней шутки плохи.

– Ваша невеста – достойный противник.

– Да-а? – В голосе Норланда слышалось сомнение.

Сесили, наверное, не подозревала, какое ярмо сулило ей замужество, что она должна будет сражаться за свою свободу с герцогиней. Если она собирается жить так, как ей хочется, тогда придется вести войну за Норланда с его матерью, вырвать его из-под влияния герцогини. Рэнд очень сомневался в том, что у Сесили достанет терпения и нервов, чтобы выстоять в столь необычном единоборстве.

– Хотя не думаю, что они будут часто видеться друг с другом, – не без радости заметил Норланд. – Сесили будет жить в Лондоне, в небольшом, но уютном доме. Она не будет вмешиваться в дела моей матери, в управление поместьем и фамильным особняком, и все будет гладко, и не будет никаких ссор и разногласий.

– Понятно.

Теоретически такое разрешение более чем возможных разногласий казалось удачным выходом, по крайней мере в теории. Но на практике? Оно могло обернуться неразберихой и, как следствие, неприятностями. Рэнду доводилось видеть, к каким незавидным результатам приводят подобные браки. Раздельное проживание супругов не обещало никакой определенности, хотя Сесили, по-видимому, считала, что их отдельная жизнь – раз и навсегда решенное дело. Вероятно, она предвкушала свою будущую независимость, но забывала о том, что ее муж находится под пятой у матери, вскоре после свадьбы она запросто могла столкнуться с ограничениями, которые сводили на нет всю ее свободу.

Рэнд дружески похлопал Норланда по плечу:

– Незавидная вас ждет жизнь, дружище. Просто собачья.

Норланд вскинул голову и нахмурился:

– Что за ерунду вы говорите, Ашборн? С чего вы это взяли?

– Вы окажетесь между молотом и наковальней. Ваша мать будет хотеть одного, а леди Сесили – совсем другого. Милостивый боже, у вас не будет ни минуты покоя!

Рэнд, не жалея красок, начал рисовать будущую семейную жизнь Норланда, мрачную и унылую, указывая всевозможные случаи, когда столкновения и ссоры между герцогиней и Сесили будут неизбежны.

– Мне искренне жаль вас, поскольку из-за постоянной грызни у вас просто не останется времени для ваших изысканий. Таким талантливым людям, как вы, нужны спокойный, размеренный образ жизни, свобода от разных житейских мелочей, лишь отвлекающих вас от науки. Вам нужна помощница и соратница, а не головная боль.

Заметив, что Норланд погрузился в глубокую задумчивость, Рэнд замолчал, давая тому возможность поразмышлять над своим мрачным будущим.

Он уже подумывал о другом, не менее тонком и хитром тактическом ходе, как вдруг на дворе послышался треск гравия под лошадиными копытами и под колесами подъехавшей кареты.

Рэнд подошел к окну:

– Ага, вот прибыли еще гости. Простите меня, я должен спуститься вниз, чтобы встретить их.

Лицо Норланда тут же просветлело, словно вместе с уходом Ашборна исчезали внушенные им тревоги и опасения.

Рэнду стало ясно, что, несмотря на обнадеживающее начало, ему предстоит приложить немало усилий для того, чтобы заставить Норланда взглянуть на его брак с другой точки зрения. Норланд с готовностью закрыл бы на все глаза и пустил бы дела на самотек с тайной надеждой, что все устроится лучшим образом. Ни в коем случае этого нельзя было допустить, во всяком случае пока Норланд был у него в гостях.